расслабиться, но внезапно меня начали тормошить, а я так хотел ничего не видеть и не открывать глаз. На душе было хоть и беспокойно, но легко от осознания того, что опасности удалось избежать, но меня всё не отпускали и тормошили, поэтому, сделав невероятное усилие, я открыл глаза и не сразу понял, что происходит.
Уже было утро. Оказывается, я заснул, как только закрыл глаза, так и проспал всю ночь. Тело всё затекло, и я даже не сразу понял, где нахожусь. Кто-то заботливо укрыл меня пледом, ведь на улице было довольно зябко. Женщина, разбудившая меня, дала мне в руки бутерброд и стаканчик с водой, который я сразу же выпил. Тут же я почувствовал голод и не задумываясь впился в бутерброд зубами, стараясь проглотить не чувствуя вкуса, тут я заметил, что женщина смотрит на меня.
– Благодарю, – сказал я.
– Это вам спасибо, что спасли нас всех.
– Просто так получилось, – ответил я, заглатывая остаток бутерброда и запивая остатками воды, после чего отдал стаканчик.
Осмотревшись, я понял, что многие начали просыпаться, поэтому я, с трудом встав и потянувшись, аккуратно сложил плед и решил проверить, как обстоят дела с решёткой.
Войдя на тех этаж, я увидел пару мужчин, дежуривших в стороне.
– Как обстановка?– спросил я.
– Когда большая часть ожила, то присоединилась к нападавшим. Они часа три доедали останки бедных людей, после чего все вышли, но примерно каждые двадцать минут один или два зомби появляются и проверяют решётку на прочность, после чего, постояв несколько минут, уходят.
– Вы сменяетесь? – спросил я.
– Да, каждый час, у нас составлен график,– ответил один из них.
– А мой черёд когда? – опять спросил я.
– Мы решили пока вас в график не ставить, вы и так много для всех сделали. Сейчас нужно придумать, как быть дальше и что нам делать, а дежурить найдётся кому.
– Если что, зовите, – сказал я и отправился на крышу, нужно, пока светло, осмотреться, тем более что бинокль я взял с собой.
Уже хорошо рассвело, и солнце встало над восточной частью города. Осторожно подойдя к краю крыши, я достал бинокль и, намотав его на руку, лёг на парапет, после чего подполз к краю и выглянул наружу. Высота была большая, и у меня закружилась голова, а в животе неприятно заныло, в кровь моментально выбросился адреналин. Справившись с волнением, я осмотрелся вокруг и перевел бинокль на соседние здания. Два из них выглядели жилыми. А вот в самом крайнем к баракам, как и в нашем доме, виднелись следы разбитых окон и какой-то неправильности. Я даже не сразу понял, что меня так насторожило. С соседнего здания к нам по проводу полз человек. Направив на него бинокль, долго всматривался в него, стараясь понять, заражён он или нет. На вид он вполне нормальный, поэтому я на время отвлёкся от него и осмотрел внимательно здание, с которого он ползёт. На крыше стояло два человека или уже не человека, а монстра, лица которых были в крови, и что мне не понравилось, оба смотрели на ползущего к нам человека. Один из стоящих направился к проводу, после чего, довольно ловко подпрыгнув, ухватился за него и, забравшись, пополз по проводу.
Ползущий человек почувствовал вибрацию кабеля и посмотрел назад. Увидев, что его преследуют, что-то закричал и пополз быстрее, но расстояние в триста-четыреста метров быстро не преодолеть. Преследовавший его человек был явно сильнее, и он даже повис на руках, чтобы быстрее двигаться, просто перебирая руками.
Беглец не дополз ста метров до нас, когда в его ногу вцепился мёртвой хваткой преследователь. Дико заорав, он начал отбиваться ногами, но зомби, а это точно был зомби, так как в бинокль я видел разорванное горло, с вырванными кусками мяса, впился в его ногу зубами.
Они боролись ещё около минуты, когда тело мужчины начала сотрясать дрожь и он внезапно отцепил руки. Так вдвоём они и рухнули с высоты ста метров.
Глава 18. Ядерный гриб
Окрестности Санкт-Петербурга. Посёлок Тайцы.
Женщину и ребёнка я разместил в небольшом летнем домике, открыть который не составило труда, так как на входной двери висел небольшой навесной замок китайского производства. Удар прикладом автомата, и он моментально слетел, внутри даже было подключено электричество. Тут явно жила семья из четырёх человек, и, судя по всему, покидали они дом в спешке. Женщина сразу начала приводить домик в порядок, а я уставший уселся в старое кресло, сбросив рядом вещмешок и автомат.
Незаметно для себя я заснул, а снился мне первый день в институте, как я тогда радовался поступлению вместе с такими же, как и я, студентами. Те чувства от начала новой жизни вновь нахлынули на меня и я погрузился в воспоминания.
Но продолжалось это недолго, так как из грёз сновидения меня вырвал настойчивый голос.
– Граждане, в связи с участившимися случаями внезапного безумства, которое распространяется в Петербурге и его окрестностях, принято решение раздать оружие населению. Те, кому исполнилось восемнадцать лет, и он имеет опыт обращения с оружием, должны подойти к Администрации посёлка с паспортом или иным документом, удостоверяющим личность. На семью будет выдаваться по одной единице оружия.
Это сообщение передавалось непрерывно, и именно оно разбудило меня. Раз власти пошли на такие беспрецедентные меры, значит, обстановка в городе, действительно, критическая. Ещё не открывая глаз, я вспомнил произошедшее за последние сутки, и тот факт, что моя кровь способна остановить процесс обращения или, во всяком случае, изменить его результат. Моё тело затекло, а это означает, что проспал я достаточно долго. Осторожно встав и потянувшись, я огляделся.
На одной из кроватей в обнимку спали мать и её дочь, за окном уже встало солнце, хотя для питерских белых ночей это не играло большой роли. Только сейчас я смог внимательно их осмотреть. Женщине было около тридцати-тридцати пяти лет, она была довольно красивая для своих лет, но лёгкие морщинки на лице говорили не об одной бессонной ночи. Девочке было около тринадцати лет, если судить по внешним данным она была вылитая мать. Тут я понял, что до сих пор, не узнал, как их зовут. Сутки вместе, а не узнать имя у людей, которых я спас, не идёт ни в какие ворота. Да и, честно сказать, я до сих пор не знаю, что вынудило меня тогда вмешаться. Раньше я такого за собой не замечал, я, конечно, был тот ещё эгоист в молодости, но всё равно