Читать интересную книгу Желтое облако - Василий Ванюшин

Начался осторожный медленный спуск. Руки скользили по гладким, отполированным дождями камням, а ноги всюду натыкались на острие — как по зазубренному ножу шла Инга. Где-то должна же трещина выйти вниз! Уже совсем рядом видны верхушки деревьев. Но вот трещина, сузившись, пошла вверх. А дальше? Дальше она исчезла. Что же делать? На ступнях, кажется, нет живого места, стоять невыносимо больно. Инга ухватилась руками за гребень, спустила ноги, вытянулась во весь рост. Внизу — никакой опоры. Будь что будет…

Внизу оказалась мягкая земля, покрытая густой травой. И недалеко шумела речка. Можно умыться и освежиться. Платье было не для таких прогулок, но грязь можно смыть водой: идет дождь, не сильный, мелкий, но частый, стоит ли придавать этому значение? А вот ноги! Они не были поранены, и все же ступать больно.

Город казался безлюдным. Ни один человек не повстречался. В вестибюле «Эдельвейса» дремал старичок портье. Он протер глаза. Когда Инга назвала имя Киджи, старичок хитровато улыбнулся, разрешил пройти в номер. Инге было совершенно безразлично, что он подумал о ней.

Киджи догадался, каким путем Инга добралась сюда. Он вышел и позвал портье. Старик, потирая руки, залебезил:

— Вина или чего-нибудь покрепче? Хоть и поздно, но я достану…

— Чаю или кофе, — сказал Киджи. — Только горячего и поскорее…

Вернувшись, он снял с Инги мокрые туфли и принялся растирать ноги. А она рассказывала, что и как, по ее мнению, надо сделать.

Прежде всего — никакого шума. Надо пойти к профессору Дольцу — пусть будет создана авторитетная комиссия из представителей Красного Креста. Только комитет Красного Креста имеет право на беспрепятственный вход на территорию Шкубина. Дольц пользуется здесь уважением, и сделает все возможное. Шкубин не такой преступник, чтобы говорить о нем в местной полиции — на это и Дольц не пойдет. Тут надо действовать тактичнее, в рамках международной законности. Руис, конечно, опасен, но он без Шкубина ничего не сделает. Руисом должна заняться полиция. Киджи надо позвонить в местное полицейское управление, пусть он, как корреспондент, выразит недоумение, почему разоблаченный перед всем миром преступник находит спокойный приют в этом городе? Если Руиса не арестуют, то, во всяком случае, возьмут под надзор.

Киджи во всем соглашался. После неудачного визита к Руису он понял, что поторопился тогда и действовал опрометчиво, об этом не хотелось вспоминать.

Инга забралась с ногами на диван. Киджи сел рядом. Они долго обсуждали свой план. Нужно переговорить с Новосельским. Побывав у Дольца, а затем в полиции, Киджи возьмет машину. Тут недалеко граница, за которой социалистическая страна. Киджи сможет свободно поговорить не только с Новосельским, но и со своей редакцией.

— Вам нельзя возвращаться к Шкубину, это опасно, — сказал Киджи, не отрывая от Инги взгляда. В его удивительных глазах — черных с золотистыми искорками — было столько теплоты!

— Я непременно вернусь, Лео. Пойду той же дорогой и там буду ждать комиссию.

Обратный путь был много легче, тьма уже рассеялась и хорошо различались внизу камни и острые пики решетки…

3

— Хозяин нездоров, — сказала Эльза и покачала головой. — Он не выходит из кабинета. С ним что-то неладно.

— Надо вызвать врача.

— Господин Шкубин сам врач. Он, знаю, не захочет никого видеть. Но вас он спрашивал.

— Я гуляла в лесу и в горах, — сказала Инга.

— Пройдите к нему.

Шкубин сидел в кабинете у раскрытого окна, ноги его были прикрыты пледом. Руки обвисли, голова склонилась на плечо. Когда Инга вошла, он не шевельнулся. Инга осторожно приблизилась и заглянула ему в лицо, оно было желтым. Шкубин открыл глаза, тускло посмотрел, не двинув головой, и снова закрыл:

«Мементо мори», — пробормотал он, как во сне.

Инга резко повернулась, она хотела позвать фрау Эльзу.

— Не надо, — сказал Шкубин. — Не уходите. Я немного отдохну, и мы поговорим. Я только что принял лекарство…

Прошло несколько минут. Шкубин открыл глаза, подобрал руки, устало потер лоб и еле заметно улыбнулся.

— Фройляйн! Хм… Как много наивного в жизни, которая мудра в своей простоте. Господин доктор. Что такое господин? Слово вежливости или?.. Как вы думаете?

Инга не знала, что сказать. Кажется, он бредил.

— Мы сегодня, очевидно, не будем работать, и я могу быть свободна? — спросила она.

— Я опять не спал ночь. И кроме того, просто болен. Работа? Для чего? Впрочем, есть одно дело, и я прошу вас помочь… Но не сейчас. Надо отдохнуть. Какой удивительный день! Смотрите — белка!

Под окном, среди дубов рос орешник. В ветвях его мелькнул рыжий огонек. Шкубин заметно оживился.

Они молча следили за белкой. Огненно рыжий зверек показался совсем близко. Он обхватил лапками орешек в зеленой кожуре и пытался сорвать. Плод держался крепко. Белка ударила лапками, но не сбила ореха. Пришлось перекусить веточку зубами. Орех упал у стены напротив окна.

Шкубин потянулся, упираясь руками о кресло. Белка, конечно, заметила человека. Интересно, осмелится ли она подойти близко? Инга смотрела то на орех, то на Шкубина. Если человек наедине с природой меняется, чувствуя ее красоту, и словно детское любопытство шевельнуло его душу, — значит он не очерствел совсем и осталось еще что-то хорошее в его сердце.

Белка спустилась по стволу, юркнула в сторону, снова появилась. Она искала орешек и увидела его. Нужно было подойти ближе к людям, и она решилась на этот рискованный шаг. Белка метнулась вперед и замерла, сверкая глазками. До орешка оставался один прыжок. Инга замерла. Ей хотелось, чтобы белка не испугалась, чтобы Шкубин шумным вздохом или движением руки не отогнал ее. Но и Шкубин затаил дыхание. Белка подскочила, схватила свою добычу и вот уже мелькнула узким пламенем вверх. В ветвях прошелестело и замерло.

— Смелая! — тихо сказала Инга.

— Смелость необходима. — Валентин Юльевич опустил голову. — Белка делает запасы для своей семьи.

— Смелыми бывают не только для своей семьи, но и для других…

Шкубин поднял голову и посмотрел на нее маленькими глазами. Видно было, что он боролся с усталостью и болью.

Шкубин тяжело опустился в кресло и вдруг сказал по-русски.

— Садитесь, Инга Ивановна, побеседуем, может быть, в последний раз.

— Простите, но… меня зовут немножко иначе, — забывшись, она ответила тоже по-русски.

— Ну, не Ивановна, так Петровна или Михайловна, — Шкубин потянулся в сторону, достал лекарство, положил таблетку в рот и запил водой. — Знаю одно — вы не фройляйн. И пожалуйста, не называйте меня господином доктором, а зовите Валентином Юльевичем, если угодно.

Инга была совершенно сбита с толку.

— Но это так странно… Что с вами произошло?

— То, что должно было произойти много раньше, Инга Ивановна.

— Михайловна, — поправила Инга.

— Спасибо. — Валентин Юльевич откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. — Но лучше поздно, чем никогда. Ведь мы с вами встретились только четыре дня назад.

«Только четыре дня, — подумала Инга. — А какие события!..»

— Я редко вижу людей, плохо знаю их, — продолжал, что-то вспоминая, Шкубин. — Меня мальчишкой взяли за руку и увели из тех мест, которые я любил и теперь вспоминаю, как давний сон. Повели по дороге, где по обеим сторонам росли злые колючки, царапавшие душу, а впереди… Мне говорили, что впереди свободный мир, счастье. Я рос, но руку мою не отпускали: ее брал то один, то другой. Я подчинялся, и никогда не боролся против обстоятельств. Я изучал науки, и очень поздно спохватился, увидев, что впереди — бездна…

Вы, случайно, не знаете профессора Новосельского? Я слышал только фамилию.

— Знаю.

— Сколько ему лет?

— Столько же, сколько и мне. Мы были однокурсниками в университете…

— Вот как! — в голосе Шкубина чувствовалось сожаление. — Да, жизнь моя прошла, как ненужный, усилившийся дождь в ненастную погоду.

«Он не так виноват, как прямолинейно и резко рассудил Лео Киджи, — думала Инга. — Виноваты другие… Если бы он остался у нас, тот мальчишка, которого взяли за руку и увели, любознательный, способный, он стал бы большим человеком».

— Я спохватился и понял, что один, по натуре инертный, не смогу повернуть. И впервые более внимательно присмотрелся к человеку, от которого ждал помощи. — Шкубин глянул на Ингу с грустной улыбкой, кивнул ей головой и опять закрыл глаза. — В другое время я остался бы безразличен. Кто вы и откуда? На этот раз обстоятельства сложились лучше, и мне нужно было воспользоваться ими. Мне необходим был человек, который сам смог бы предотвратить беду. Я не верил в свои силы. Сегодня я разговаривал о вас с профессором Дольцем.

— Как же вы могли согласиться служить Руису? — воскликнула Инга.