– Погоди…
– Ты трус! – неистово закричала она. – Пусти…
Полина выскочила из его комнаты, пулей вылетела на улицу. Рыдания душили ее.
Было холодно. Снег, несмотря на середину марта, еще не растаял – лежал отдельными островками на газоне, переливался ярким сиянием в свете фонарей, точно россыпь стразов.
У нее никого нет. Ни-ко-го. Она одна. И весь мир против нее.
– Полина…
– А?.. – Содрогаясь от рыданий, она обернулась. За ней, оказывается, шел Володя, младший брат Ярика. – Это ты…
– Не плачь, – сказал он. Подошел почти вплотную. – Ярик трус, ты права. Я для тебя на все готов. Хочешь, я ее убью, эту… твою врагиню? Я с умом, ты не думай.
Полина, смахнув слезы со щек, улыбнулась. Положила руки на плечи Володе. Он смотрел на нее… Как именно смотрел, с каким выражением – не описать одним словом. Обожание, восторг, преданность, страсть, мольба, надежда, обреченность… Вот малая часть тех чувств, что читались в его взгляде.
«Чудесный мальчик, – подумала она. – Чистый, с горячим сердцем. Такие мальчики, наверное, шли на подвиг во время войны, не боясь пожертвовать собственной жизнью».
Полина, вдоволь налюбовавшись Володей, притянула его к себе, прильнула к его губам с поцелуем. Кажется, Ярик когда-то говорил, что у Володи еще не было серьезных отношений? И это тоже невероятно приятно – стать первой у этого чудесного, чистого юноши…
* * *
События принимали скверный оборот.
Ярик, конечно, нашел хорошего адвоката, но даже лучший адвокат на чудеса не способен. Во-первых, следствие приняло, приобщило к делу видеозапись с камер наблюдения. На записи было четко видно, как Ярик подходит к Луке, первым наносит ему удар, затем избивает его, упавшего, ногами. Во-вторых, повреждения Луки медкомиссия признала достаточно серьезными. То есть не тяжелыми, когда человек инвалидом становится, но и не легкими. Как так? Взятку, что ли, этот Лука дал, чтобы его посчитали сильно пострадавшим? И, вообще, следователь намекнул, что этот самый Лука настроен идти до конца и собирается добиться того, чтобы Ярику дали максимальное наказание. И, типа, у Луки или у его друзей есть связи, есть возможности засадить Ярика по полной.
Вот как так?! Хотя, с другой стороны, известно, где живем, по каким законам. За убийство могут оправдать, за украденные пятьсот рублей или, как в случае Ярика, за то, что подлецу синяк на физиономии запечатлел – посадить надолго.
В первый момент, когда следователь заявил Ярику, что дела плохи, парень подумал, что с него, скорее всего, требуют взятку. И даже намекнул, что готов постараться, лишь бы ему не впаяли лишний срок. Намекнул, совершенно не представляя, откуда деньги брать – сам ведь весь в долгах как в шелках, а на шее еще мать и младший брат.
Но… на следователя намеки впечатления не произвели. Буркнул что-то себе под нос – «себе дороже»…
А, вот еще что, из грустного… В автосервисе кореша тоже сразу сдали Ярика, сказав, что в день совершения преступления он отсутствовал, а потом, появившись, в разговоре упомянул, что «указал одному типу его место, потому что с девушками надо уметь общаться»… Какого хрена они решили его сдать?! То ли давили на них, то ли зуб у них был на Ярика… Поди пойми теперь. Предатели. Ярик даже с ними отношения не стал выяснять. Все эти люди, бывшие друзья, теперь для него умерли.
Словом, Ярику грозил реальный тюремный срок, и немаленький.
Мать уже обо всем знала, само собой… Рыдала, скандалила, чуть волосы себе не рвала.
Ярик сам не понимал, как такое могло случиться. Сколько он себя помнил, всегда, когда возникала необходимость, разговаривал «по-мужски» с теми, кто этого заслуживал. Это нормально! Помнится, еще в раннем детстве, когда он в сад ходил и пытался матери жаловаться, что некоторые из ребят в группе его задирают несправедливо, мать ему внушала – пацан должен уметь за себя постоять. Тебя ударили – и ты бей в ответ. Обидели кого из твоих близких – накажи обидчика, не будь тряпкой.
Позже Ярик за младшего брата всегда вступался. Хотя, если честно, мало кто осмеливался обидеть Володьку – все знали, что у того есть старший брат, сильный и взрослый.
Но вот что за разговор «по-мужски» могут дать реальный, не условный срок – Ярик не верил. До тех пор, пока не грянул гром.
И это все из-за Полины… Ох, умеют они, эти бабы, подставить мужика!
Причем чем дальше шло следствие, тем быстрее таяла любовь Ярика к этой женщине. Когда она явилась к нему домой и заговорила про кладбище и осквернение могил – он уже тогда начал раскаиваться в том, что пошел у нее на поводу. А теперь, когда она и вовсе приперлась к нему с просьбой убить какую-то там бабу – пелена наваждения упала с его глаз.
Он разочаровался в Полине окончательно и бесповоротно.
Дура и истеричка. Ненормальная.
…Полина убежала от него (после того, как он отказался ей помогать и мстить какой-то там тетке), но Ярик даже не сделал попытки ее догнать. Лег на диван, прямо как был в одежде, в наушниках слушал музыку. Так и уснул.
Утром проснулся из-за того, что мать снимала с него наушники.
– Ну ма… – недовольно поморщился он.
– Ирод ты, – плачущим голосом произнесла мать. – И брат твой – ирод. В гроб вы меня оба вгоните!
– Ма, пожалуйста… Что на завтрак?
– Какой еще завтрак?! Всю жизнь кормлю вас, пою, и какая благодарность… Ты в курсе, что Вовка дома не ночевал?
– Да? – удивился Ярик. – А где он?
– У той, у этой твоей! – плачущим голосом произнесла мать. – Она ему сама в матери годится!
– Погоди, – Ярик сел на кровати, потер лицо. – С чего ты взяла, что Володька у Полины?
– Как с чего… Она вчера ушла, а он за ней. И не возвращался. Я уж не стала тебя будить. Звоню ему на мобильный, а он говорит, что ночевать не придет. Я его спрашиваю – у Полины ты? А он не отвечает. Ну у кого ж, у нее, конечно… Потом трубку перестал брать.
Ярик не ощутил ни малейшего намека на ревность. Скорее наоборот, досаду на младшего брата. Вот ведь дурак, с какой прожженной стервой связался…
– Мам, ты сделай завтрак, ладно? – попросил Ярик. – Я сейчас сам Володьке позвоню, вправлю ему мозги на место.
– Уж позвони… – Мать, успокоившись немного, вышла из комнаты.
Ярик набрал номер Володи.
Долго никто не отвечал, потом – соединение, и голос младшего брата:
– Что надо?
– Ты у нее? – тоже без всяких предисловий спросил Ярик.
– Тебе-то что. Ты ее сам послал. Нет, я не у нее!
– Мать плачет.
– И что?!
– Иди домой, я сказал, – стальным голосом произнес Ярик.
– Я не могу.
– Что значит – «не могу»? Живо домой.
– Блин, хватит мной командовать! Со мной все в порядке, я сказал… – В трубке зазвучали короткие гудки. Ярик попытался перезвонить брату, но ничего не получилось – видимо, тот отключил телефон.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});