моей жизни больше не будет никогда. Он выбрал другую женщину, у них будут дети. Его и ее. Ренат будет их любить. А мы с Мали станем лишь ошибкой прошлого.
Как же я устала, как хочется сказать да.
Глава 24
Медленно выхожу из самолета, ступаю на родную землю и ловлю дежавю. Опять август, опять жара по меркам родины. А мне зябко. Слишком редко бываю, чтобы помнить наш климат.
Хотя, может, и не стоит вспоминать, я здесь ненадолго.
У Миланы родился второй ребенок, у мамы умер брат, отец перенес инфаркт. Слишком много всего произошло в нашей семье, чтобы продолжать ее игнорировать.
Мама позвонила и слезно умоляла приехать хотя бы ненадолго, чтобы поддержать ее, подбодрить отца и порадоваться за сестру. О брате, как всегда, ни слова.
О Тимофее со мной никто больше не разговаривает.
И о Соне тоже.
Все, что я получаю, это редкие статьи о Сониных выставках и ее работы, которые иногда покупаю. Никогда не был ценителем современного искусства и вряд ли стану. Но именно работами Сони я проникся. Еще после ее отъезда добавил в закладки аукцион с ее работами и всегда первым узнавал о поступлении скульптур в открытую продажу.
Первой была розовая Соня. Никогда не сомневался в ее смелости, но та обнажённая скульптура заставила меня трепетать, ударила в самое сердце. Дело было не в том сексуальном подтексте, который был выставлен напоказ в виде ее обнаженного тела, а в той боли, беззащитности и решительности, которую, как мне казалось, она хочет передать. Та черная бездна, из которой она вырывалась, мерещилась мне воплощением меня самого. Ведь именно таким она видела меня весь наш короткий несчастный брак?
Я любил ее, но так и не потрудился узнать до конца, проникнуться ее желаниями и стремлениями. Мне виделась беззаботная, легка птичка. Молодая и взбалмошная. Казалось, стоит только чуть-чуть подрезать крылышки, спустить на землю и она смирится. Потом привыкнет, потом станет счастливой.
Но я все напутал. Соня такой никогда не была, ну, может только в моих фантазиях или напоказ, для окружающих. Внутри этой девочки был стальной стержень, согнуть который оказалось почти невозможно. В ту ужасную ссору я просто сломал ее, а потом жутко испугался и отпустил в надежде, что свобода и возвращение домой сделают ее прежней.
Так хочется посмотреть, какая она сейчас. Изменилась ли? В сети нет ни единого упоминания о ее личной жизни. Соня так скрывается? А может, у нее нет никого?
Хотя, не может такого быть, слишком много времени прошло, чтобы такая потрясающая женщина оставалась одна. Соня наверняка забыла меня как кошмарный сон и нашла того, что смог полюбить ее нормальной любовью и смог принять такой, какая она есть.
Это реальная жизнь, не сказка. Вторых шансов не раздают.
И у меня в отношениях с близкими его тоже не будет. Знаю, поездка будет напряженной. Все будут холодны и насторожены. Нам нужно научиться заново доверять друг другу. Точнее, им нужно научиться доверять мне.
Подхожу к родительскому дому и минуту пытаюсь отдышаться. Только потом звоню.
Мама открывает почти сразу и бросается в мои объятья. По ее щекам текут слезы, и руки никак не хотят разжиматься.
– Ренат, мальчик мой, как я скучала, – она надрывно дышит в мою рубашку и пару минут просто стоит и крепко держит.
– Я тоже, мам, – сердце предательски ноет. Слишком редко бываю дома и так больно видеть каждый раз, как сильно родители сдают. Мама постарела, появилось много новых морщинок, она похудела и стала совсем сухенькой. Очень много испытаний за последние годы для этой восприимчивой маленькой женщины.
– Привет, сын, – осунувшийся отец появляется из гостиной и с нежностью рассматривает нас с матерью, – как долетел?
– Нормально, – улыбаюсь ему и закрываю, наконец, за собой входную дверь, – как вы тут?
– Неплохо, – отец опускается на диван и откидывается на спинку. Ему тяжело, хоть он и пытается этого не показывать, – Милана с мужем и детьми у бассейна.
– Хочу их увидеть, – беру маму под руку и отправляюсь к раздвижной двери в сад, – а Димка подрос, – смотрю с нежностью на племянника и сглатываю ком. У меня детей нет и, наверное, уже никогда не будет, – Мили покруглела.
– Всего три месяца после родов, еще придет в форму, – мама улыбается, – родить ребенка не так просто, Ренат. Я после Мили вообще пышкой была.
– Да, помню, – целую маму в макушку.
– А ты опять развелся, – она разочаровано качает головой.
– Семья не для меня, – хмурюсь я. Второй брак был откровенной глупостью. Без Сони было слишком невыносимо. Я думал, если рядом будет хоть кто-то, то одиночество будет проще пережить. Но оказалось наоборот. Хорошо, выбрал опять русскую, и с разводом было все просто. Приличная сумма и мы легко попрощались друг с другом. – Как Тимофей?
– Хорошо, – голос отца становится холоднее, – открыл еще пять салонов в Москве, занимается своими машинами двадцать четыре часа в сутки. Я не лезу.
– Ясно, – крепче обнимаю маму за талию.
Тим тоже не женился и я прекрасно понимаю, что это моя вина. Я забрал у него Соню. Тогда мне казалось, что он молодой, найдет еще свою судьбу. Но я ошибся. Брат любил ее так же сильно, как и я. А может, и сильнее, ведь они были вместе с самого детства.
Сволочь я, вот кто и все окружающие очень хорошо это понимают.
– Пойду, помогу Милане, – мама меня отпускает и выходит в сад, чтобы забрать у сестры малыша, который спит на руках.
– Слышал, у Сони выставка будет в Москве, – говорю вслух. Мы с отцом тут только вдвоем, а с ним я всегда мог обсудить даже самое сложное.
– Да, сегодня открытие. Я думаю сходить, но уже потом. Сталкиваться с ней лично будет неразумно.
Хочу увидеть ее, сил нет. Хотя бы мельком. Даже поговорить о ней с отцом и то приятно. Соня стала как навязчивое видение. Годы идут, я стараюсь не вспоминать, но иногда она просто