О! Это был ужасный час! Когда все-таки начнется рассвет и мы сумеем перегруппироваться? Или нас раздавят еще до этого?
Отстреливаясь, мы следили за вершинами гор. Наконец они начали светлеть, и бледные отсветы забегали по долине. Противник был повсюду, однако самые важные позиции находились в наших руках. Даже на опушке леса наши посты продолжали сопротивление.
Силы красных, которые пытались выбить немецкие войска из лесов на склонах Кавказских гор, состояли из ударных батальонов. Их формировали из наиболее фанатичных большевиков, которые бежали с Донца на Кавказ. Они были усилены сотнями головорезов, обычных преступников, освобожденных из тюрем. За ними следовали полудикие орды, поспешно набранные советскими властями в Азербайджане и Киргизии. Два батальона, которые атаковали нас этой ночью, должны были нас просто размазать. Они сумели даже захватить несколько изб. Оттуда им предстояло пройти еще 50 метров, чтобы достичь уступа, за который мы зацепились. Но наши пулеметы сметали всех атакующих.
Третий советский батальон спустился в полдень по другому склону, с востока, и вошел в дубовую рощу, которая господствовала над деревней и нашими позициями. Батальон имел весьма специфическое оружие — только легкие минометы, не больше женского зонтика. Но сотня таких минометов означала смерть для бойцов, отданных им на расправу.
* * *
В понедельник русские усилили свои атаки.
Мы удерживали позиции с огромным трудом. Десятки солдат покинули нас, чтобы отправиться на перевязку. Вокруг валялись трупы товарищей, изуродованные чудовищными разрывными пулями русских, которые вырывали чуть ли не полголовы или вообще сносили ее целиком.
Мы были почти полностью окружены. В маленькой долине в наших руках оставался только колхоз и ущелье на севере, через которое в моменты краткого затишья в бою мы отправляли в тыл наших раненых.
Красные захватили нижнюю часть деревни. Они заняли весь лес, подходивший к нашим позициям с юга, востока и запада. Им оставалось лишь захватить колхоз и ущелье на севере. В 17.00 сотни большевиков выскочили из леса и бросились на здания колхоза, расположенные в 40 метрах ниже нашего уступа.
Наши пулеметы вели просто бешеный огонь. Но мы не сумели помешать толпам красных ворваться в здания. Наступила ночь. Если колхоз останется в руках противника, ночью советские уголовники и орды киргизов замкнут кольцо вокруг нас.
Необходимо было выбить их оттуда, прежде чем сгустится темнота. Мы быстро подтащили два противотанковых орудия к самому краю уступа, несмотря на пули и гранаты русских, и открыли беглый огонь почти точно вниз, прямо по крышам зданий. Десять, двадцать, пятьдесят снарядов — и вверх взлетели столбы пыли и огня.
Красные спаслись только тем, что снова бежали в кукурузу и в лес. Колхоз снова перешел в наши руки. Наши люди устроились там, среди множества трупов большевиков, лошадей и рухнувших балок.
Сто двадцать шесть часов
Наша битва за Третьяков продолжалась 126 часов, 126 часов, в течение которых шла почти непрерывная рукопашная схватка, исключая несколько часов ночью, пока непривычная оранжевая луна висела в небе. Ее красноватый свет делал ночь похожей на сказку. Тучи походили на цветочные поля или мягкие шелковые занавеси.
Отблески сияли в высоте и едва достигали нашего склона, находившегося почти на самом дне узкой долины. Мы использовали небольшое затишье, чтобы поспешно окопаться. Тут же лежали тела десятков наших товарищей со скрещенными руками, напоминая изваяния на гробницах в наших соборах. Мы были подавлены горем, когда поспешно забрасывали их землей: сначала ноги, потом грудь, последней исчезала голова. Мы делали это быстро, так как каждый из погибших был нашим братом и товарищем, делил с нами страдания, нашу славу и нашу веру.
Остаток ночи мы вырубали кукурузу между нашими постами и деревьями, ведь огромные стебли возвышались на полметра над головой, что позволяло красным приближаться незамеченными и внезапно атаковать в любой момент. Мы ползли в темноте, вооруженные большими ножами. За несколько ночей мы расчистили все окрестности, метр за метром.
Это была рискованная работа, потому что вокруг сновали красные. Имели место несколько стычек, после которых начинался небольшой переполох. Однако с 04.00 мы были вынуждены отсиживаться в наших маленьких блиндажах. Первые зеленые ростки появлялись между обломками стеблей, и цветы подсолнечника украшали новые могилы, появившиеся предыдущей ночью. Примерно в это время начинался шум и гам.
***
Удержать Третьяков оказалось еще более сложно. Наши позиции были слишком уязвимы, и мы были вынуждены отойти еще дальше. Нам следовало приготовиться к прорыву из кольца. Мы решили нанести мощный удар на юго-западе, ниже деревни, где противник вел себя наиболее агрессивно. Оттуда русские легко могли ворваться в колхоз, и мы каждую ночь рисковали быть выкинутыми со своего холма и просто раздавленными.
Если мы контратакуем красных, бросившись прямо на них, то вполне можем потерять половину батальона. Результат будет самым минимальным: сотня метров и несколько изб, а также угол кукурузного поля, где протекает речка. Нам никогда ее не форсировать, и мы не сумеем очистить высоты лобовой атакой.
Мы вызвали добровольцев, желающих поменять лисий хвост на львиную гриву. Мы с командиром легиона приняли смелое решение: проскользнуть по маленькому оврагу на север, а потом повернуть на запад уже в лесу, пройти мимо красных и наконец внезапно атаковать их с тыла напротив наших позиций в Третьякове.
Невозможные атаки чаще всего удаются, потому что никто не думает защищаться от них. Несколько парней из роты «Молодых рексистов» спустились в овраг и проникли в тыл красным, прячась за деревьями. Мы прождали целых два часа, пока они начнут атаку.
Но это не случилось. Сразу после полудня появились наши парни, совершенно измученные. Местность была сильно пересеченной, повсюду шатались советские патрули. Их офицер решил, что задача невыполнима. Так как он имел на это право, он приказал возвращаться.
* * *
Однако операцию следовало провести в любом случае.
Противник получал все больше пространства для маневра. Если мы не нанесем решающий удар, то сами его получим. Нам приходилось выбирать: рискнуть всем или потерять все. Я вызвал новых добровольцев, следовало повторить вылазку более крупными силами. Офицер, не верящий в успех, снова взял своих солдат. Я очень убедительно постарался объяснить им, что следует делать.
В глазах парней засверкали искры. Некоторые из них уже заслужили Железный Крест сегодня утром и желали оправдать его. Они снова двинулись в путь. Мы следили за ними в бинокли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});