А потом все пошло так, как прежде. Она ходила на работу, читала или слушала музыку в метро, отгородившись от всех. Бежала, как все, по переходам, не различая лиц в толпе. Через месяц Нина и думать забыла о той поездке. Даже не вспоминала. Правда, позвонила поздравить тетю Асю с днем рождения. Та сказала, что все в порядке, но в подробности не вдавалась, а Нина и не спрашивала. Наступал Новый год – суетный, бессмысленный и самый обычный. Нина не ждала чуда и хотела только выспаться в новогодние праздники. Она собиралась сходить в ресторан с коллегами, и, собственно, все. Правда, у нее мелькнула мысль, что хорошо бы уехать к тете Асе, но она решила, что уже не может, как раньше, принимать спонтанные решения, лететь, возвращаться. Сил не было никаких.
Прошла зима, и наступала слякотная весна – с чернеющими прогалинами, собачьими какашками, проступающими из-под снега, с разъеденной реагентами обувью, серыми дождями и редкими, хаотичными всплесками солнца.
Нина думала, что нужно все-таки купить новый диван. Она оттирала губкой свежее пятно на обивке, которая и так была вся в проплешинах. Зазвонил мобильный телефон. Нина решила, что в законный выходной день имеет полное право не отвечать на звонок. Но тут же зазвонил домашний. Нина замерла. Этот номер на работе никто не знал. Только тетя Ася и еще несколько подруг, точнее, приятельниц, которых Нина считала подругами.
– Алле! – Нина ответила почти шепотом, приготовившись к плохим новостям.
– Нина! Это ты? – заорала трубка. – Алле!
– Да, я, – ответила Нина, пытаясь опознать звонившую женщину по голосу.
– Это Натэла! Нина! Это ты?
– Да, Натэла, привет.
– Я тебя поздравляю с Восьмым марта! – закричала Натэла.
– А сегодня восьмое? – удивилась Нина.
– Нет, не помню. Наверное, десятое, но я тебя все равно поздравляю! Какая разница, какое сегодня число?
– Действительно, – ответила Нина, глядя на календарь. Она вдруг тоже потеряла счет времени и пыталась сообразить, какой сегодня день недели, – что-то случилось?
– Случилось! – заорала Натэла. – Такое случилось!
– Что-то с тетей Асей? – Нина опять замерла.
– Что с тетей Асей? – удивилась Натэла. – Сегодня ее видела, все с ней хорошо было.
– Что? С дядей Рафиком, Валей, Таро? Кто-то умер?
– Что ты такое говоришь? Почему кто-то умер? Никто не умер! – Натэла вдруг начала говорить с жутким грузинским акцентом. – Это со мной случилось!
– Что?
– Я не понимаю Джея! Совсем не понимаю по-английски. Слушай, мне больше спросить не у кого. Здесь никто не знает. Может, ты знаешь?
– Тебе нужно что-то перевести?
– Да! Мне нужно, чтобы ты перевела мне слова Джея! Или я умру! Вот когда я с ним в постель ложусь, он отворачивается, говорит мне «спокойной ночи» и засыпает. Спит, представляешь? А сначала у нас каждый вечер любовь была! Ну ты понимаешь. Спасибо дяде Вахо, он его лечит, таблетки прописывает, за сердцем следит. Так вот я бужу Джея и спрашиваю, что случилось? Почему он заснул? А он твердит «гив ми э сайн». То есть если я «гив э сайн», то у нас будет вечером секс, а если нет, то он спать будет. А я не понимаю! Что значит «гив ми э сайн»?
– Дай мне знак, – ответила Нина.
– Да я понимаю, что знак. Но что это значит? Какой я должна ему знак давать? Ты ведь помнишь моего Гию? Он, где поймает, там и любит. И дядя Рафик тоже сказал, что, где поймает свою Софико, там и любит. А про «сайны» никто здесь не понимает! Даже мама. Ты знаешь? Мама домой вернулась! Дом рядом с нами купила. И за папой досматривает. Даже в больницу его не отдает! Свой магазин ювелирный открыла. Ты представляешь? Только ты приезжай! Я не знаю, что делать?
– Натэла, а ты разве не в Америке?
– Нет! При чем здесь Америка?
– А Джей не улетел?
– Нет! Он здесь, со мной остался! Сказал, что здесь будет жить. Ему тут нравится. Линду отправил, а сам остался. С Тариэлом в нарды играет. Чачу пьет. Пока не работает. Очень довольный. Только я недовольна! Не понимаю я про его «сайны»!
– Ну, ты ему должна намекнуть, что хотела бы сегодня близости, – сказала Нина.
– Как намекнуть? А если я голая в постель ложусь, то непонятно? Слушай, а ты можешь быстро приехать? Ты ему объяснишь, что у нас другие традиции. Он тебя послушает. Приезжай! Тетя Ася по тебе очень скучает.
– Натэла, я не могу, у меня работа, – сказала Нина.
– А я могу так жить? У меня тоже работа! Я на детей срываюсь! Приезжай, давай. Ты же моя лучшая подруга! Дядя Рафик тебя встретит, они с тетей Асей уже договорились. Ты же все равно там с ума сходишь одна!
– А ты откуда знаешь?
– Слушай, чего тут знать? Все, я тебя жду!
Нина повесила трубку, но телефон зазвонил снова.
– Нино! Дочка! С Восьмым марта тебя! Ты когда приезжаешь? – спросила тетя Ася.
– Сегодня не восьмое марта. Я не знаю, когда приезжаю, – ответила Нина.
– Зато я знаю. Ты приедешь. Дядя Рафик тебя встретит. Давай, собирайся! Да, Валя, она едет! – крикнула крестная в сторону.
– Хорошо, тетя Ася, – ответила Нина и пошла собирать чемодан. Из обувного шкафа на нее упала коробка с туфлями, которые ей сшил Отар, Нина их так ни разу и не обула. Она взяла туфли и упаковала их в чемодан.
Она улыбалась и представляла себе, как Джей кричит Натэле: «Гив ми э сайн!» Так же, почти давясь от хохота, Нина позвонила начальнице и сказала, что берет отпуск. По семейным обстоятельствам. Очень срочное дело.
– Кстати, с Восьмым марта вас! – сказала Нина начальнице.
– Сегодня разве восьмое? – забеспокоилась та.
– Нет, но какая разница? – захохотала Нина.