Читать интересную книгу Забавная Библия (с иллюстрациями) - Лео Таксиль

Вернее, как установила библейская критика, книга Бытие повторяет то, что было раньше записано в книге Второзаконие, ибо последняя написана значительно раньше книги Бытие.

Так как «священный» автор позаботился предупредить, что сам бог говорил устами Моисея, следует привести некоторые образцы этого божественного красноречия.

«Одежда твоя не ветшала на тебе и нога твоя не пухла, вот уже 40 лет» (Второзак., гл. 8, ст. 4). Вот, конечно, «чудо», которое не менее чудесно, чем все прочие религиозные «чудеса», и не лишено забавности.

Согласно упомянутым нами двум переписям, среди эмигрантов было круглым счетом 600 000 одних только воинов и в момент исхода из Египта и в момент прибытия в страну моавитян. Пришли в Моав не те, которые вышли из Египта, а их потомки. Старшие поколения вымерли «по слову господню». По числу вооруженных можно считать, что покинуло Египет три миллиона человек, включая стариков, женщин, девочек, мальчиков.

Если эти три миллиона человек нашли смерть в пустыне в течение этих сорока лет, значит, и три миллиона перемен платья, белья и обуви перешли от одних к другим. Но по последней переписи воинов было 601 730, не считая 23 000 левитов.

Если предположить, что каждый воин и каждый левит имели только по одной жене, что они имели всего только по трое детей, что только половина супругов имела отцов и матерей, можно посчитать, что всех пришедших в Моав было около четырех с половиной миллионов человек. Их всех нужно было одеть и обуть. Это делает «чудо» еще более величественным и загадочным, ибо, значит, потребовалось, чтобы старый бог раздобыл для своего народа где-нибудь в пустыне около полутора миллионов пар готовой обуви, не считая такого же количества мужского и дамского платья.

Впрочем, «святой» Юстин[x], отвечая на эти соображения скептиков в «Диалоге с Трифоном иудеем», утверждает, что не только платье евреев не износилось во время их сорокалетних скитаний под зноем и дождями пустыни, но что платье их детей росло на них и увеличивалось чудесным образом, по мере того как с возрастом развивались их тела. А «святой» Иероним в XXXVIII послании говорит даже следующее: «напрасно брадобреи изучали свое ремесло; они не пользовались им в течение сорока лет, проведенных в пустыне, потому что у евреев не росли ни волосы, ни ногти». Может быть, хоть это убедит вас, наконец, и заставит уверовать в «чудеса божьи»!

Отметим теперь божий завет, который не удивит никого: «смотри, не оставляй левита во все дни, (которые будешь жить) на земле твоей» (Второзак., гл. 12, ст. 19). Если вспомнить, что левиты – это духовные лица, все это становится очень понятным!

«Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и господь, бог твой, предаст их в руки твои, и возьмешь их в плен, и увидишь между пленными женщину, красивую видом, и полюбишь ее, и захочешь взять ее себе в жену, то приведи ее в дом свой, и пусть она острижет голову свою и обрежет ногти свои, и снимет с себя пленническую одежду свою, и живет в доме твоем, и оплакивает отца своего и матерь свою в продолжение месяца; и после того ты можешь войти к ней и сделаться ее мужем, и она будет твоею женою; если же она после не понравится тебе, то отпусти ее, куда она захочет, но не продавай ее за серебро и не обращай ее в рабство, потому что ты смирил ее» (Второзак., гл. 21, ст. 10-14).

Это очень благочестиво, не правда ли?

«У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество господне» (Второзак., гл. 23, ст. 1).

Комментарии не требуются!

«Если (во время военного похода. – Л. Таксиль) у тебя будет кто нечист от случившегося (ему) ночью, то он должен выйти вон из стана и не входить в стан, а при наступлении вечера должен омыть (тело свое) водою, и по захождении солнца может войти в стан» (Второзак., гл. 23, ст. 10-11).

Это место в русском тексте Библии изложено очень вольно. Латинский текст гласит: «Если в сражении воин увидит сладостный сон и у него случится истечение семени, он должен утром выйти в поле, а вечером обмыться чистой водой»

Это значит, другими словами, что он не примет участия в сражении. Вольтер счел полезным высказать несколько соображений по этому поводу. «Многие знатоки военного дела утверждают, – говорит он, – что эротические сновидения посещают главным образом здоровых молодых людей, и приказ удалять их на целый день из армии был бы очень неблагоразумен и опасен, ибо обыкновенно именно в дневные часы и происходят бои. Такого рода приказ поощрял бы трусость. Наконец, гораздо легче умыться у себя в палатке или хотя бы в лагере, где можно достать воду, чем уходить из стана и искать воду бог весть где».

Бог устанавливает для своего народа даже порядок отправления естественных надобностей в военное время: «место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею (яму) и опять зарой (ею) испражнение твое; ибо господь, бог твой, ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих (в руки твои), а посему стан твой должен быть свят, чтобы он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя» (Второзак., гл. 23, ст. 12-14).

Это место Библии требует особо важных замечаний. Мы уже знаем, что бог имеет руки, которыми творит, что он имеет ноги для хождения по нашей планете, когда ему заблагорассудится; мы недавно узнали, что у него есть спина и что он показал ее Моисею; у него есть нос, которым он «обоняет приятное благоухание». Сейчас мы узнаем, что божий нос не только украшает лицо «творца» мира, чтобы не возбуждать смеха отсутствием этой естественной детали лица. Нет, настоящий нос! Точно так же, как бог любит как следует поесть (вспомните знаменитый обед у Авраама!), он в один из дней «творения» создал себе для собственных нужд нос, который «обоняет приятное благоухание» и не переносит дурных запахов.

С другой стороны, не трудно сообразить, что всемогущему богу ничего не стоило бы оградить свой нос от дурных запахов. Ведь еврейский народ – «народ божий», избранный богом. Но богу никак не пришло в голову избавить этот народ от противных последствий пищеварения, раз уж запах испражнений неприятен его вездесущему обонянию. Сделать так, чтобы пища целиком рассасывалась в еврейских организмах, отменить всякую эвакуацию отбросов из организма – вот, нам кажется, самый простой и остроумный выход из затруднения. В крайнем случае, евреи были бы немного иначе устроены анатомически, и это еще более отличало бы их от остального человечества, чем обрезание. Или же, если всемогущий бог не хотел давать своему народу такой замечательной привилегии, как отсутствие прямой кишки, если он очень уж дорожил тем, чтобы евреи имели стул, как все люди, все же легко было устроиться так, чтобы, находясь среди них в их лагерях, не чувствовать дурных запахов. Мы – если бы мы обладали прерогативами всемогущего! – просто-напросто издали бы декрет о том, чтобы в военное время выделения евреев имели бы запах фиалки или какой-нибудь другой, по нашему выбору. Ничего не может быть легче и проще для обладающего всемогуществом!

Говорят, что один безукоризненный сонет стоит целой поэмы. Право же, нам кажется, что стихи 12, 13 и 14 главы 23 Второзакония одни стоят больше, чем все псалмы Давида. Как несравненно велик горизонт, который эти три стиха открывают науке богословия! В этом божьем носе, не любящем дурных запахов, есть непостижимые теологические глубины, если только пожелать получше в них вдуматься и хорошо их проанализировать!

Мы призываем в судьи римского папу и всех христианских патриархов и почтительно просим их поставить на обсуждение всесвятейших соборов следующий вопрос: существование трех вышеупомянутых стихов, коим каждый верующий обязан безусловно верить, ибо они принадлежат «святому духу», – не осложняет ли оно «таинства причащения», уж и без того достаточно сложного? Коротко говоря, если во время богослужения служитель культа, произнося священные слова, случайно поведет себя неприлично, решится ли сойти бог в храм и произойдет ли его перевоплощение в хлеб и кровь?

Не скажите, что такие вещи невозможны. В моей ранней юности, в гимназии св. Людовика в Париже, я часто пел в церковном хоре, и мне доводилось служить одному святому человеку – аббату Журдану, который имел… – как бы это выразиться поделикатнее?.. – очень ветреный желудок. Быть может, был виноват горох, которым кормили в гимназии? Я хотел бы так думать в его оправдание. Как бы там ни было, я вспомнил, как однажды утром, когда, стоя на коленях позади священника, я поддерживал его ризу, внутренности святого старика разбушевались так – конечно, помимо его воли, – что мне очень трудно было выполнять мои обязанности.

В те времена я оценивал расстройство желудка священнослужителя во время службы только с точки зрения неприятности дурного запаха для моего человеческого носа. Но ныне, когда я перелистываю «священное писание» и благоговейно погружаюсь в его выспреннюю красоту, три стиха Второзакония, остававшиеся для меня до сих пор незамеченными, возбуждают мое усердие и заставляют меня думать, что на мне лежит высокий долг – поднять важный и необходимый вопрос о значении запаха, который распространяет священнослужитель, произнося слова: «сие есть истинное тело мое; сия есть кровь моя».