4. Повышенное чувство ответственности могло бы легко превратиться в подавление другого человека, в отношение к нему как к собственности, если бы не еще одно качество, определяющее любовь, — уважение.
Уважение — это не страх и не благоговение. Уважать другого человека значит проявлять к нему внимание, наблюдать за ним (в хорошем смысле этого слова); то есть видеть его таким, каков он есть на самом деле во всей своей индивидуальности.
Если я уважаю человека, то я заинтересован в том, чтобы он развивался самостоятельно, по собственному пути. Таким образом, уважение исключает использование любимого человека в своих целях. Я хочу, чтобы тот, кого я люблю, развивался по — своему и для себя самого, а не для того, чтобы служить мне и моим интересам. Если я действительно люблю, то я не отделяю себя от любимого человека; но я признаю и люблю его таким, каков он есть, а не таким, каким бы я хотел его видеть для исполнения моих желаний.
Очевидно, что я могу уважать другого только в том случае, если сам являюсь независимым, самостоятельным человеком и не нуждаюсь в том, чтобы использовать другого в своих целях. Уважение возможно только при наличии свободы, отношения господства не могут породить любовь.
5. Но уважать человека невозможно, не зная его; да и все остальные качества любви не имели бы смысла, если бы в их основе не лежало знание. Любить человека — означает знать. Знание, являющееся одним из признаков любви, никогда не бывает поверхностным, оно проникает в самую суть. Это возможно лишь в том случае, если я сумею возвыситься над заботой о себе, посмотреть на другого человека его глазами, с позиции его собственных интересов. Например, я знаю, что близкий мне человек чем-то рассержен, хотя он этого не показывает, старается скрыть свое состояние, не проявляет его открыто. Еще глубже я знаю его, если вижу даже самую незначительную обеспокоенность или встревоженность, которая скрывается за его раздражением. Если я вижу это, значит, я понимаю, что его гнев, озлобленность — лишь внешнее проявление чего-то более глубокого; что он не столько сердится, сколько страдает.
Знание служит выражением любви еще в одном особом аспекте. Глубинная потребность слияния с другим человеком, чтобы вырваться из плена одиночества, тесно связана с желанием познать "тайну" другого человека. Я уверен, что знаю себя, но, несмотря на все мои старания, я все же себя не знаю. То же самое я могу сказать и о любимом человеке.
Парадокс заключается в том, что, чем глубже мы проникаем в глубину нашего существа или существа другого человека, тем больше мы убеждаемся в невозможности достижения цели нашего познания. Как бы мы ни стремились, мы не можем постичь тайну человеческой души. В этом нам может помочь только любовь. Только она позволит нам если не постичь тайну человеческого бытия, то хотя бы приблизиться к его сокровенным истокам.
Эрос. Сборник. — М., 1991, с. 299–311.