Читать интересную книгу Интеллект и технологии. Монография - Ирина Алексеева

Когда проблема машины как субъекта мышления вызывала столь горячий интерес, возможности «умных» машин были весьма скромными по сравнению с имеющимися сегодня. Теперь удивляются не тому, что компьютер выиграл у чемпиона мира по шахматам, а тому, как долго носитель естественного интеллекта сопротивлялся. Однако приз получает не машина, а команда программистов; при этом вопрос о субъектности компьютера и подлинности его интеллекта не относится к числу волнующих общественность. К началу XXI века образ машины как объекта, имеющего четко определенную пространственную локализацию и существующего в неком интервале времени, больше не занимает центрального места в рефлексии над социально-антропологическими аспектами развития техники. На первый план в рефлексии такого рода теперь выдвигается комплекс представлений о технологии, пространственно-временную локализацию которой не столь просто определить. Технология мыслится, скорее, как нечто всепроникающее, охватывающее и артефакты, и действия человека, и его знания. Рационально сформулировать вопрос о субъектности технологии весьма затруднительно, и вряд ли подобный вопрос актуален сегодня. Вместе с тем, осознание растущей технологической зависимости человека находит выражение в фантастике, где создается образ формирующегося в результате развития технологий (не в последнюю очередь информационных) могущественного искусственного субъекта, использующего людей в качестве ресурса для решения собственных задач.

На фоне явлений, порождаемых современными информационно-телекоммуникационными технологиями, проблемы интеллекта выглядят иначе, чем несколько десятилетий назад. Вызовы интеллекту человека обсуждаются сегодня главным образом не в контексте конкуренции человека и компьютера, а в контексте тревожных изменений в человеческих способностях, происходящих под воздействием технологий, все более и более дружественных пользователю.

Доступ к информационно-телекоммуникационным технологиям рассматривается сегодня как важнейшее условие интеллектуального развития человека и конкурентоспособности любого социального субъекта. Использование информационно-коммуникационных технологий в профессиональной и повседневной жизни, в образовании стремительно расширяется. Появляются новые технологии, открывающие новые, подчас неожиданные возможности. «Электронизация» сфер деятельности включает их компьютеризацию и «сетизацию», использование мультимедийных средств, мобильной связи и т. д. В информационную эпоху меняются методы обучения и проверки знаний, технологии оказывают все более заметное влияние на формирование когнитивного пространства, на этос образования, на характерную для образования систему ценностей, складывавшуюся не одно столетие.

Оптимистические перспективы развития человеческих способностей под воздействием компьютерных технологий первоначально обосновывались ссылками на расширение выбора и освобождение от бремени рутинных вычислений. На первых этапах внедрения компьютеров в образование (еще до массовой компьютеризации) большие надежды связывались с компьютерным моделированием, позволяющим студенту и школьнику на моделях реальных ситуаций изучать различные варианты развития событий, предвидеть последствия и накапливать собственный опыт деятельности. Благотворное влияние компьютера на когнитивный стиль и поведение особенно подчеркивали авторы, писавшие о проблемах стран «третьего мира». Указывали, например, на то, что решение задач с использованием компьютера требует мыслить быстро и эффективно, точно формулировать ответы на сложные вопросы или подбирать факты, необходимые для получения решения.

Вместе с тем некоторые психологические эффекты применения компьютеров в образовании достаточно давно стали предметом беспокойства психологов и педагогов. В литературе описывались примеры, когда мышление детей и подростков становится «компьютероподобным», когда ребенок для описания собственного поведения и поведения окружающих использует термины, характеризующие работу машины. В середине 80-х годов исследователи из разных стран обращали внимание на такие явления, как деформации в эмоциональной сфере, социальная изоляция, компьютерная преступность. Эти явления связывали с «автоматизацией» человека, технократическим мышлением, понижением культурного уровня.

Уже первые электронные калькуляторы дали основание говорить о феномене так называемой экзуции (от лат. exutio – «иммобилизация») в связи с развитием компьютерных технологий. Использование калькуляторов приводит к экзуции способностей устного счета, а легкость доступа к информации вытесняет потребность в самостоятельном производстве новых знаний11.

Если в 70-х годах беспокойства по поводу влияния компьютеров на когнитивный стиль связывались с увлечением вычислениями и склонностью представлять человеческие проблемы в виде абстрактных формальных моделей, то беспокойства, типичные для конца XX – начала XXI века, касаются визуализации и символизации знаний. Энтузиасты информатизации приветствуют новые возможности визуализации, утверждая, что теперь люди могут не только превращать опыт в абстракции, но и превращать абстракции в чувственно воспринимаемые объекты. Однако нельзя не признать обоснованными опасения тех, кто подчеркивает ценность классического подхода, предполагающего, что базисные категории познания и понятия науки принципиально несводимы к чувственно воспринимаемым объектам и не могут быть визуализированы, что современные информационно-коммуникационные технологии участвуют в формировании так называемого клипового сознания, препятствующего развитию аналитических способностей12.

Широкое распространение постоянно совершенствующихся инфокоммуникационных технологий ставит под вопрос не только перспективы абстрактного мышления, но и перспективы памяти. «Срастание» человека с компьютером ведет к эстернализации памяти, знание все чаще отождествляется со способностью найти информацию в Интернете. Не случайно современные поисковики называют «убийцами» памяти человека – той, что хранится на биологическом носителе. Несколько лет назад широкую общественную известность получили результаты проведенного под руководством Б. Спэрроу исследования изменений памяти человека, связанных с использованием Интернета13. Эти изменения, характеризуемые как экстернализация («овнешвление») и транзактивизация памяти, выражаются в снижении объемов информации, которую человек считает нужным хранить «в собственной голове», а также в изменении качества хранимой информации. Эксперименты с запоминанием показали, что испытуемые, заранее предупрежденные о том, что предлагаемая им информация не будет в дальнейшем доступна, запоминали ее гораздо лучше, чем те, кто надеялся впоследствии найти ту же информацию с помощью веб-поисковиков. Получила экспериментальное подтверждение гипотеза, согласно которой постоянный доступ к Интернету ведет к перестройке памяти – все больше места в памяти занимает информация о том, как найти те или иные данные, а не сами эти данные.

Показательно, что на основе подобных исследований делаются противоположные выводы относительно того, какие стратегии обучения являются предпочтительными в условиях, когда человек все больше «срастается» с компьютерными сетями. Достаточно распространенной является позиция, согласно которой запоминание как таковое не должно играть существенной роли в современном образовании, – гораздо важнее развивать способности к пониманию и совершенствовать навыки работы с техническими средствами. Радикальные противники подобного подхода, приверженные классическим идеалам образования, настаивают на необходимости защищать человека от «убийц памяти», ссылаясь на то, что люди, привыкшие хранить информацию «на кончиках пальцев», будут беспомощны в ситуации, когда откажет Интернет.

Представляется все же, что ориентация на подготовку людей к жизни без Интернета, – впрочем, как и беззаботное отношение к способности человека хранить знания на естественном носителе – следствие весьма упрощенных подходов к действительно сложной проблеме.

Следует подчеркнуть, что информационные технологии не развиваются в культурном вакууме и не являются единственным «культуропорождающим» фактором. В силу целого комплекса экономических, социальных, политических и, конечно же, технологических факторов усиливаются тенденции перемещения внимания субъекта с духовной, интеллектуальной сферы на материальную, телесно-вещную, трансформации культа знания и просвещения в культ удовольствия и естественности, освобождения от стремления к идеалу в пользу прагматизма и утилитаризма, подмены творчества потреблением, жизни – игрой, реальных отношений виртуальными14. Происходит девальвация идеалов рациональности, эффективность (притом в решении сиюминутных задач) выдвигается в качестве основного критерия рациональности, подвергается сомнению статус истины как высшей познавательной ценности, мышление «освобождается от гнета» логических правил, вследствие чего стираются различия между независимостью мышления и интеллектуальным капризом.