— Знаешь, ведь дружок твоей гувернантки мог проколоть шину. Или его задержал полицейский за нарушение правил, — искусно начала она атаку, выждав еще минут десять. — Нет смысла торчать здесь, на холоде. Предлагаю наперегонки добежать вон до того перекрестка и поймать такси. Спорим на шоколадку, что я обгоню тебя?
Адела не проявила особого энтузиазма, но демократично согласилась на пари.
Дальше все пошло, как по маслу. Дороти запросто подстроила малышке блестящую победу, и через пару минут запыхавшиеся соперницы уже устраивались на заднем сиденье видавшего виды «пежо».
— Илфорд, Сан-хаузес, — с достоинством произнесла Адела, переводя дыхание.
— Это где-то за Кинг-стрит? — спросил таксист, включая счетчик.
— Я, честно говоря, не знаю, — смущенно призналась Дороти. По крайней мере, надеюсь, что не знаю, добавила она про себя. — Там, Адела?
— Наверное, — детский голосок прозвучал на сей раз не очень уверенно.
— Ну, Илфорд не так уж и велик, — успокоил водитель. — Найдем.
Он всю дорогу пытался забавлять их рассказами о своем сынишке, который упорно не хочет учиться играть на скрипке, хотя «все считают, что у него талант». Адела сидела тихо, лишь несколько раз, и то только для приличия, поощрив отрывистыми репликами болтовню шофера.
Тщательно маскируя нарастающее беспокойство, Дороти уже жалела, что ввязалась в эту историю. Странная, очень странная девочка… И Клэр, как всегда, права. Ну, куда ее понесло? В самое гнездо тех жутких ночных кошмаров! Ведь все началось именно здесь…
Автомобиль плавно затормозил перед небольшими освещенными воротами, при одном виде которых она содрогнулась.
2
— Все, маленькая леди! Прибыли к вашей резиденции. — Он с улыбкой обернулся к Дороти. — Чаевых не надо. С трудолюбивых пчелок не беру! Свои люди.
Хорошо еще, что в машине было темно, и он не увидел, на кого стала похожа «пчелка» в считанные мгновения. Впрочем, нажимая кнопку звонка, девушка уже смогла собраться с духом.
Во-первых, что может быть общего у Адела Кроуз и Ника Моблейна? — успокаивала себя она. — Может быть, нервический эстет сэр Николас давным-давно продал этот дом, даже не сняв с ворот горделивого медного кондора, распластавшего мощные крылья над рыцарским щитом.
Во-вторых, пятых и десятых, Моблейн никакой не демон, а обыкновенный смертный! Он сейчас и не вспомнит ту ночь, что осквернила ее, испоганила хуже, чем скотское насилие. До ее позора никому дела нет. Вот и отлично. И плевать сто раз на все сердечные треволнения. Сейчас, мисс Ламметс, вы навсегда избавитесь от власти Темного Хозяина. Ибо его не существует! Это всего лишь плод воображения. Возмездие за то, что вела себя, как доверчивая, сентиментальная кретинка, поддавшаяся ухаживаниям смазливого мерзавца и…
Тут Дороти почувствовала, что Адела, с безошибочной детской интуицией прижавшись к ней, предостерегающе дергает ее за подол.
— Ингрид идет, — шепнула малышка, стараясь хоть как-то приободрить свою спутницу, как будто наказание грозило мисс Ламметс, а вовсе не мисс Кроуз!
Неужели этот чокнутый папаша до сих пор отсутствует? — возмутилась девушка. Сейчас она была уже окончательно готова к разведывательно-боевым действиям.
Калитку отворила полная седоволосая женщина в темном платье с белоснежным стоячим воротничком.
— Добрый вечер, — сказала она удивленно. — Что вам угодно? — Но в следующее мгновение заметила Аделу, величественно шагнувшую вперед. — О боже! Поистине у тебя нет ни капли совести. Ужин совсем остыл. А где же Тереза?
— Похоже, произошла какая-то ошибка, — спокойно пояснила Дороти, — и девочку не забрали из нашего кафе.
— Ошибка? — недоумевала женщина. — И что же мисс Кроуз делала в каком-то кафе, позвольте поинтересоваться? Школа, потом фортепьянные уроки, и сразу же домой! Таков порядок.
— Очевидно, это не совсем так, — заметила Дороти ровным голосом. — Вы говорили об ужине. Мне кажется, это прекрасная мысль. У малышки был трудный день.
— Н-ну, да… — Толстуха, беспомощно переводя взгляд с одной на другую, поднялась вслед за ними на крыльцо. — Не знаю, что и сказать…
— Займитесь Аделой, ребенок устал, — Девушка шутливо подтолкнула малышку в холл. — Иди. Я навещу тебя в спаленке, как только поговорю с твоим отцом. Надеюсь, он дома?
— Да, мисс, но он работает у себя в кабинете. — Экономка выразительно покосилась на дверь с правой стороны холла. — Приказано не беспокоить.
— Сожалею, но я вынуждена это сделать, — храбро заявила Дороти, хотя смутные опасения вновь начали овладевать ею.
И с каменным выражением лица она проследовала к кабинету.
А ведь она была здесь, была… Толком, конечно, сейчас ничего не помнила, но интерьер вроде бы мало изменился, лишь хозяин другой.
Папаша, одетый в вельветовую робу и расклешенные джинсы, стоял к ней спиной около торшера, листая какой-то журнал.
— Ингрид, я же просил, — сказал он раздраженно.
— Это не Ингрид, мистер Кроуз. — Гнев, закипающий в ней, готов был прорваться наружу. — Я только что привезла вашу дочь из Истхэма, где она уже не первый день бродит без присмотра. И хотела бы узнать причины столь преступной безответственности.
Он медленно повернулся. Серые глаза опалили ее с ног до головы.
Обжигающий лед. Так было в ее фантастическом сне. Теперь все происходило наяву.
Дороти попятилась.
— Я не знаю, кто вы, черт возьми, такая, чтобы врываться в чужой дом и хамить подобным образом. — Каждое его слово звучало, как удар кнута. — Но вы ошибаетесь, милая.
Он сделал паузу, бесцеремонно ощупывая взглядом свою жертву.
А эта нахальная девица весьма недурна собой. Хрупкая, но с соблазнительными формами шатеночка, гладко причесана. Даже униформа официантки сидит на ней не хуже самых дорогих парижских тряпок! Для этого нужно иметь идеальную фигуру.
Дороти задрожала от унижения и бессильной ярости. Точно так же он оценил ее шесть лет назад и… вышвырнул!
Серые глаза сузились, выражая оскорбительное, циничное пресыщение.
— Увы, ничем не могу заменить вам мистера Кроуза, мисс… Николас Моблейн, к вашим услугам. — А теперь объясните, на каком основании вы ворвались в мой кабинет без особого, так сказать, приглашения?
Бежать слишком поздно! Кроме того, он ее явно не узнал, что оставляет шанс довести партию до конца. Связываться с таким типом, правда, небезопасно, но ради Аделы она готова на все!
Ник Моблейн почти не изменился. Он не был рекламным красавцем. Густые темно-рыжие волосы по-прежнему неподвластны светским приличиям. Тяжелый, волевой подбородок, горбатый нос, твердо очерченные линии рта. Скорее, бывалый каскадер, чем благопристойный делец и тонкий ценитель искусства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});