моего аватара с надписью «ОНИ». Когда я в него ткнул, появился список из десятка больших файлов, уже загруженных в мою учетную запись. Все они имели расширение «oni» и весьма тривиальные названия: сёрфинг, гонки, прыжки с парашютом и кунг-фу бой.
Я выбрал первый файл и внезапно, в мгновение ока, обнаружил себя на доске для сёрфинга, скользящим по огромной волне к какому-то тропическому острову. Однако, когда я попробовал машинально дернуться, чтобы сохранить равновесие, ничего не произошло: я не контролировал тело, а был лишь пассивным наблюдателем – простым пассажиром. И отчего-то я чувствовал себя иначе, нежели в кабинете Анорака: там все казалось невероятно четким и идеальным, а здесь все было хоть и более ярким, но несколько тревожащим и сбивающим с толку.
Опустив взгляд, я увидел, что больше не выгляжу как Парсифаль. Этот аватар меньше и стройнее, с более темной кожей и прядями длинных черных волос, спадающими на глаза. А еще в купальнике. И с выпуклой грудью… Я был женщиной! И опытным сёрфером, очевидно. Тут до меня дошло – я больше не аватар! Я – в голове реального человека, который записал это событие в реальности. Я переживал кусочек чужой жизни! Я ничего не контролировал, но все видел, слышал и чувствовал – все до единого ощущения женщины, которая сделала эту запись. Я даже чувствовал на голове гарнитуру ОНИ и заметил портативный накопитель данных в водонепроницаемом кейсе, пристегнутом к моей… ее правой руке.
Теперь понятно, отчего ощущения другие: я находился не в компьютерной симуляции, а переживал настоящие впечатления посредством настоящей сёрфингистки, миг за мигом, передаваемые ее синапсами. Чистой воды серотонин из чужого мозга!
Когда несколько секунд спустя меня накрыла волна, клип закончился, и я вернулся в свой аватар, стоящий в кабинете Анорака.
Не медля ни минуты, я включил другой клип, затем следующий. Таким образом я посидел за рулем гоночного автомобиля, спрыгнул с парашютом, поучаствовал в кунг-фу бое, погрузился на морское дно и покатался на лошади – все за каких-то полчаса!
Я просмотрел все файлы с расширением «oni» из своей библиотеки, один за другим, перескакивая с места на место, от человека к человеку, с одного переживания в другое. Остановился я, лишь дойдя до файлов с такими названиями, как «СЕКС – М-Ж. oni», «СЕКС-Ж-Ж. oni» и «СЕКС-Небинарный. oni». К такому я – безумно влюбленный в Саманту – был не готов. Всего чуть больше недели назад мы с ней лишили друг друга девственности, и я до сих пор пребывал на седьмом небе и не испытывал ни малейшего желания ей изменять (как по мне, виртуальная измена не отличается от обычной).
Я нажал кнопку выхода из OASISа и вернул контроль над собственным телом. Процесс занял несколько минут. Открыв глаза, я снял гарнитуру ОНИ и огляделся. Прошло чуть больше часа – по ощущениям столько же. Я вцепился в подлокотники кресла, затем коснулся своего лица. Настоящий мир ничем не отличался от виртуального – сознание не улавливало ни малейшей разницы.
Холлидэй был прав. ОНИ всколыхнет всю цивилизацию.
* * *
Как же Холлидэю удалось все провернуть? Изобрести столь замысловатое устройство, да притом тайно? А ведь инженерия – даже не его специальность. Уму непостижимо!
Ответ на этот вопрос находился в документах на ОНИ. Ознакомившись с ними подробно, я выяснил, что Холлидэй работал над инновацией более двадцати пяти лет в полномасштабной исследовательской лаборатории, напичканной нейробиологами и новейшим оборудованием. Его секреты лежали у всех на виду.
Вскоре после запуска OASISа Холлидэй учредил в компании научно-исследовательский отдел под названием Лаборатория доступной среды (ЛДС). Их целью якобы являлось создание линейки нейропротезного оборудования, которое позволит заходить в OASIS людям со значительно ограниченными возможностями. Холлидэй нанял лучших специалистов в области нейробиологии и завалил их деньгами.
Разумеется, в следующие несколько десятилетий успехи ЛДС отнюдь не скрывали. Напротив, их открытия позволили создать линейку медицинских имплантатов, ставших весьма популярными. Я даже читал о нескольких из них в учебниках. Сперва ученые разработали новый тип кохлеарного имплантата, который позволял слабослышащим с идеальной четкостью воспринимать звук как в реальном мире, так и в OASISе. Несколько лет спустя они представили миру имплантат сетчатки глаза, благодаря которому слепые по-настоящему прозревали внутри OASISа. А присоединив две головные мини-камеры к одному имплантату, пользователи обретали зрение также и в реальном мире.
Следующим изобретением ЛДС стал мозговой имплантат, позволяющий парализованным управлять своим аватаром одной лишь силой мысли. Он сочетался с другим имплантатом, имитирующим сенсорные ощущения. Они также помогали парализованным ниже пояса вновь почувствовать ноги и восстановить над ними контроль. А люди с ампутированными конечностями теперь могли управлять роботизированными протезами и даже чувствовать через них прикосновения.
Для достижения всех этих целей ученые разработали способ как бы «записывать» сенсорную информацию, передаваемую в мозг нервной системой в ответ на всевозможные внешние раздражители. Затем они собрали эти данные в огромную цифровую библиотеку ощущений, которую можно «воспроизвести» в OASISе, чтобы идеально имитировать различные чувства от осязания, вкуса, зрения, обоняния, равновесия, температуры, вибрации – чего душе угодно.
GSS запатентовали все изобретения Лаборатории доступной среды, хотя Холлидэй даже не пытался извлечь из них выгоду. Напротив, он учредил фонд и бесплатно раздавал нейропротезные имплантаты всем нуждающимся в них пользователям OASISа. GSS даже возмещали стоимость операций по имплантации. Таким образом фонд предоставил новые чудодейственные аппараты для всех желающих людей с ограниченными возможностями, а те в свою очередь предоставили лаборатории гигантский объем человеческих подопытных кроликов для исследований.
В детстве я порой читал в новостях об открытиях в области мозговых имплантатов, однако, как и многие другие, никогда не придавал им большого значения, поскольку технологии выдавались только людям с тяжелыми увечьями, готовым на операцию на головном мозге с риском для жизни.
Параллельно на протяжении всех этих лет Лаборатория доступной среды втайне разрабатывала другую технологию, которая в конце концов стала величайшим достижением компании – оригинальный мозговой интерфейс, выполняющий все функции имплантатов, но не требующий хирургического вмешательства. Используя гигантский объем собранных лабораторией данных о механизмах работы человеческого мозга и сложнейшее сочетание технологий (электроэнцефалограммы, сверхпроводящего квантового интерферометра и функциональной магниторезонансной томографии), ученые нашли способ считывать мозговые волны и передавать их лишь через внешний контакт с головой. Холлидэй разделил основную задачу на несколько маленьких, которыми отдельно друг от друга занимались разные команды ученых и инженеров – таким образом, только он один знал о конечном продукте.
Потребовались миллиарды долларов и десятилетия, прежде чем лаборатория сумела наконец создать полностью рабочий прототип