Читать интересную книгу Вкус жизни (сборник) - Владимир Гой

Особенное счастье

Если бы я не знал совершенно точно, что ее родители коренные латыши, я был бы уверен, что она уроженка монгольских степей или Ханты-Мансийского округа России. Ее округлое лицо, слегка раскосые темные глаза и пухлые губы были не лишены привлекательности. Манера одеваться – единственное, что выдавало в ней истинную латышку, в ее гардеробе всегда был сдержанный шарм, что так свойственно дамам этой нации.

Она курила только легкие сигареты, и ей это очень шло. Обычно она пила французский коньяк или ирландский виски, при этом она с таким изяществом прикладывалась к бокалу, что если кто-то оказывался рядом, то у него сразу же появлялось желание составить ей компанию.

У нее никогда не было привычки что-то из себя строить, хотя она имела на это полное право. Ее крестьянские корни сидели глубоко в земле Тукумсского района, и то, что она переселилась от родителей в город, совсем не значило, что она вот так сразу превратилась в заправскую горожанку. Послать подальше зарвавшегося городского мужчину ей не составляло особого труда, в свое время приходилось разбираться с куда более крупными деревенскими особями мужского полу.

Отец тысячу раз говорил ей: «Если твоим мужем станет русский, убью!» Судьба не без юмора вставила ему пистон в виде русского гражданского мужа, у которого к тому же были еще жена и двое детей в далеком нерусском Киеве.

С утра до вечера она работала в банке, занимаясь украинскими клиентами, и тут из Киева позвонил он. Вначале они просто решали по телефону рабочие проблемы, но за год в их отношениях все изменилось. Она не могла в него не влюбиться, как и многие другие. Его приятный голос по телефону просто сводил ее с ума, она еще даже не знала, как он выглядит, но внутри все уже трепетало. В нем чувствовались порода и необычайная власть над женщинами. Это было как раз то, чего ей больше всего не хватало. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы ее подчинить, а этот окрутил невидимыми путами сладких речей – и все.

Когда он вышел из таможни аэропорта «Рига», она узнала его сразу: эти сумасшедше честные глаза сексуального разбойника из Киева смотрели на нее так, словно он ее муж и только что вернулся из долгой командировки.

В тот же вечер они уже были вместе, по-другому просто и быть не могло.

Если бы ее отец мог его убить и незаметно закопать где-нибудь на своем участке, он бы это сделал. Но он смотрел на свою дочь и понимал, что она вся живет им, этим приезжим. Зато отец стал чаще ходить на демонстрации против русской оккупации Латвии, где выплескивал накипевшее. Вообще-то он был добрый мужик, просто очень любил свою маленькую страну и переживал за все ее неудачи, переживал из-за своих крестьянских проблем, понимая, что если бы не его преуспевающая дочь, хозяйство бы рухнуло в один день.

На Лиго солнце скрывается всего на несколько минут и снова выплывает из-за горизонта. Витолд сидел за деревянным столом и смотрел, как его новый родственник потягивает из бокала рижское пиво.

– Ну что, может, русской водочки выпьем? – предложил Витолд дочкиному ухажеру. Он говорил по-русски без акцента, как и вся его семья.

– Можно попробовать, – согласился Андрей.

Под утро они уже допивали третью бутылку, и Витолд про себя дивился приезжему: «Ничего так, интересный мужик! И кто в наше время не делал ошибок, и кто знает, что в этой жизни правильно, а что нет».

Через год у Мары родилась дочь. В деревне не могли нарадоваться: первая внучка и такая красивая, складненькая, миленькая.

Она привыкла его ждать и не требовала от него никаких обязательств. Если он уезжал в Киев, она знала: у него там два сына, которым он нужен не меньше, чем им с дочкой. Он проводил там две недели и возвращался к ней, а потом снова уезжал, честно деля месяц на две половины.

Ей нравилось, как он сидит с удочкой на их деревенском пруду, как вкусно пьет пиво, как играет с дочкой, учит ее рисовать, как любит ее своей необычной любовью.

Иногда перед отъездом он пытался немножко повздорить с ней, чтобы как-то оправдаться, почему он уезжает.

Она смотрела, как самолет разбегается по взлетной полосе и уходит ввысь. Ей казалось, что однажды он вот так улетит от нее навсегда. «Ничего, со мной останется наша дочка, а в ней так много от него», – успокаивала она себя.

Но он всегда возвращался и приносил много радости в их дом.

Жизнь подкидывает нам всевозможные сюрпризы. Мы мечтаем об одном, а получаем иногда совершенно иное. Мы с осуждением смотрим на тех, у кого жизнь складывается как-то по-другому, не вписывается в рамки привычного и принятого. Но мы часто забываем, что каждый человек может быть счастлив каким-то своим, особенным счастьем.

Женитьба

Благодаря хорошей работе на фирме своего родственника он заслужил экскурсию в Стокгольм. И тут же судьба дополнительно премировала его будущей невестой, с которой он познакомился во время этого маленького путешествия. Это смело можно было назвать везением. Ему уже минул тридцать пятый год, а все его окружение женского полу представляло собой набор дешевых шлюх с большими амбициями и страшными рожами. Каких-нибудь намеков на женитьбу или хотя бы совместное проживание не было и в помине.

Но тут появилась она. Тонкая талия, довольно длинные ноги, небольшая грудь и интересное личико, которое нельзя было назвать красивым, но что-то в нем очень даже привлекало. Обычно первым пытается познакомиться мужчина, но в этом случае все было как раз наоборот. Она увидела его еще на пирсе возле причала и сразу отметила про себя, определив по его простому и улыбчивому лицу, что это неплохой человек, – а ей было с кем сравнить в ее тридцать лет. Нет, это не было запланированной охотой за женихами, просто все так удачно сложилось, тем более что жутко надоели постоянные упреки матери: «Ты так и останешься одна-одинешенька, если не предпримешь конкретных действий». Ну что тут скажешь – ее устами говорил женский опыт многих поколений.

Любовь бывает глупой по-разному: один ночи напролет пишет своей возлюбленной стихи, другой сочиняет песни, третий бьет рожи всем ее бывшим поклонникам, чтобы быстрей их отвадить, – он же был четвертым, и через неделю после знакомства начал ремонт в ее квартире, да что там ремонт – в армии он мог гусеницу у танка поменять. А после того как через месяц он ремонт закончил, она решила: пора.

Миша не знал ни ее матери, ни этого женского многовекового опыта, и поэтому, когда она к нему подошла, его радости просто не было предела. Нет, это была даже не радость, это было изумление: такая интересная, и именно к нему. Он пытался понравиться, как мог, и, удивляясь самому себе, ощущал, что он действительно нравится. Поездка длиной в три дня и две ночи пролетела как один час. Он был влюблен, а ей оставалось только скрутить свой невод – рыбка сама выскочила на берег.

Через два месяца состоялись смотрины жениха в деревне у матери. Миша понравился матери невесты на все сто, она была согласна. Свадьба не за горами.

Жениться в тридцать пять лет – это все равно что терять девственность. Мише казалось, что минутная стрелка отщелкивает последние мгновения свободы, но, несмотря на это, сила любви заставляла его носиться по городу, готовясь к наступающему торжеству.

Она была спокойна и уверена в себе. Такую, как она, он найти не сможет, поэтому она просто давала ему свои и материны распоряжения, которые безропотно выполнялись. Лучшим движителем всего этого был, конечно же, секс. Если Миша делал все как надо, то получал «сладкого», если нет, то сидел на «мякине». Поэтому приходилось стараться.

Иногда сила духа его оставляла, он усаживался в барное кресло у стойки и изливал душу своим сослуживцам. Все сострадательно кивали головами, не понимая, зачем он женится, если над ним заранее так измываются. Но они не понимали и другого – что он по своей натуре подкаблучник, а сейчас просто боится потерять свою «девственность».

Бурная активность тещи заставляла Мишу побаиваться первой официальной брачной ночи, и он втайне поинтересовался у староверов (невеста и будущие родственники были из них), нет ли в их обычаях права первой ночи у тещи. К счастью, все оказалось по-человечески, но усердие будущей «мамы» все равно пугало.

Иногда он приезжал в свою двухкомнатную квартиру, где прошло его детство со старшей сестрой и братом, садился на кухне возле окна и думал: «А на фига мне все это надо?» Но проходила пара часов, и он уже начинал скучать по своей возлюбленной, и мысли его были уже совсем другие. Миша собирался, садился в свой служебный грузовой пикап и через весь город отправлялся к ней.

Будущая теща приехала за пять дней до свадьбы, чтобы все точно расставить по своим местам. Невеста беспрекословно слушала мать, абсолютно во всем с ней соглашаясь, примерно так Миша слушался своего старшину, когда служил в армии. Ему начинало казаться, что если «мама» скажет его «будущей», что они после свадьбы будут спать раздельно и ни-ни, то так оно и будет, а если теща даст отмашку, то прямо хоть сейчас.