Читать интересную книгу Трасса смерти - Боб Джадд

— Это только для тепла, — цедил он обычно сквозь зубы.

Менеджеры команд «Формулы-1» старались говорить не разжимая рта и ходили как аршин проглотив, не сгибая ног в коленях. Это должно было означать сосредоточенность, необходимую для ведения бизнеса, где важны детали и ничто так высоко не ценится, как деньги. Но у Фила была еще и душа. Смешливость. И Сьюзен.

Жена его, Сьюзен, выполняла самую неблагодарную работу, разыскивая спонсоров и ублажая их. Она устраивала им презентации с участием пишущей братии и внушала специалистам по маркетингу — независимо от пола — чувство радости от сознания того, что они являются частью такой крутой и удачливой команды в таком прибыльном и блестящем виде спорта. Она казалась маленькой, у нее были мягкие каштановые волосы, слегка вздернутый носик, чувственный рот и ямочки на щеках. Один глаз у нее чуть косил, придавая всему, что она говорила, что-то лукавое и игривое. Так что иногда требовалось некоторое время, чтоб до вас дошло, что она «пришпилила ваши крылышки к стене». Когда я встретил ее в первый раз, она улыбнулась обворожительной улыбкой и заявила, что если я разобью одну из «ее» машин, то мне лучше не вылезать из кабины. Позже она сообщила мне, что у нее с Филом были ожесточенные споры о том, стоит ли брать меня в команду. Насколько ей позволяло самолюбие, она понимала, что проиграла. И спустя две недели, как меня приняли в команду «Джойс», у меня возникло ощущение, что все, что я делаю правильно, только вызывает у нее раздражение.

Штаб-квартира «Джойс» находилась в Пьюри-Энд, небольшой деревушке в шести милях от Сильверстоуна. Одна извилистая улочка из каменных коттеджей, две пивные, магазинчик, почта и время от времени возникающий в тишине один из самых величественных звуков Великобритании — шум заводящегося гоночного мотора, холостой режим, пронзительный вой и замирание.

Чтобы участвовать в «Формуле-1», Фил купил ферму площадью двести акров с просторным домом и получил разрешение переделать фермерские строения в современный комплекс. Снаружи это все еще выглядело, как обычная овцеферма. А оказавшись внутри больших сараев, можно было подумать, что команда «Джойс» работает на космическую программу, при виде автоклава на двенадцать тысяч градусов для изготовления труб из углеродистой стали и механической мастерской, которой могла бы гордиться и компания «Бриттиш аэроспейс».

По сути дела, ферма команды «Джойс» была отражением самого Фила. Невзрачный и обыденный внешне, он был в действительности в высшей степени квалифицированным и целеустремленным человеком. Весь смысл «Формулы-1», утверждал он, в том, чтобы побеждать. Если будешь выигрывать гонки, все остальное придет само собой.

Пьюри-Энд находилась в двух часах езды от моей квартиры в Лондоне. Как раз настолько далеко, чтоб после долгого дня испытаний в Сильверстоуне возник соблазн остаться там на вечер и побеседовать о том, что предстоит еще сделать и как. После месяца совместных обедов мы с Сьюзен заключили мир. Я получил свою комнату в их грохочущем фермерском доме и, с благословения Сьюзен, стал частью их семьи.

В команде «Джойс» были две расхожие шутки. Одна касалась накладки Фила. Коврик для птичек, чтоб вытирать лапки, говорил он.

Зимой он должен вернуть свой хохолок еноту, вторила Сьюзен.

А вторая шутка была насчет его, как он сам называл, невероятной сексуальной привлекательности.

— Я неотделим от нее, как волны от моря. Бедняжка Сьюзен просто этого не замечает. И никто не замечает.

— Еще как замечаю, — как-то ночью за джином с тоником возразила она. — Ты просто никогда этого не видишь, потому что в такие моменты я тебе завешиваю глаза твоим хохолком.

Задние колеса дернули машину Беренсона влево к ограждающей стене трека и обратно в толпу на трассе, пока они раскручивались с нуля до 60 в первые 1,7 секунды и с шестидесяти до ста в следующий промежуток, равный одному удару сердца.

Неделей раньше я отправился в Южную Африку на съемки двух рекламных роликов «Формулы-1» для фирмы «Шанталь». Один под руководством Лейна Хекмайера, о котором каждый из присутствующих посчитал своим долгом напомнить мне, что в прошлом году в Каннах этот человек завоевал «Золотую Ворону». Ролики Хекмайера славились тем, что в них всегда полно тумана и недомолвок. А иногда — неожиданный кроваво-красный всплеск на прозрачно-голубом фоне. Возможно, вам довелось увидеть один из тех, что мы сняли… рассвет, солнце только-только выглянуло из-за холмов (холмы в тумане), трасса пустынна (клочки тумана), и на этой пустой гоночной трассе я вхожу в ремонтно-заправочный пункт. Опять кадры с пустынной трассой и трибунами, которые окутало дымкой, чтобы у вас не было сомнения: на многие мили вокруг нет ни души. Затем из густого тумана вдруг материализуются полдюжины потрясающих женщин. Они стоят в гараже, наблюдая за мной, а я забираюсь в свою гоночную машину «Формулы-1» и выезжаю на трассу. Самая высокая женщина, обалденно красивая, широкоскулая Марго с огромными невинными глазами, которая когда-то не сходила с обложек «Фэйс», «Вог», «Елли», «Вэнити Фэйр», «Космо», «Харпере» и т. д., смотрит, как моя машина исчезает вдали, и говорит: «Он вернется. Он станет лучше». А на маленькой эмблеме в углу изображен флакон с этим средством («Формула-1» для мужчин), а под ней строчка со словами «Секрет притягательности». В конце ролика крупным планом дается флакон под названием «„Формула-1“ для мужчин», а внизу — надпись: «Тайна привлекательности». По моему мнению, этот ролик был бездарен, прямо так я и заявил. Он, казалось, устарел на добрых двадцать лет, прилетев сюда из времен старых времен «Плэйбоя» и детских сексуальных грез. При обсуждении присутствовали шесть человек из агентства, четыре представителя от клиента, директор Хекмайер и съемочная группа из двенадцати человек. Они терпеливо меня выслушали и дружно заявили в самой любезной форме: «Заткнись и крути баранку!»

Оказалось, что в Южной Африке отбоя нет от симпатичных моделей-подростков, согласных работать почти задаром, радуясь лишь тому, что их «откроют» и отправят в Париж и Лондон. Они визжали, читали комиксы и просили меня научить их актерскому мастерству. В таком окружении я ощущал себя в свои сорок лет чуть ли не стариком.

А вот Марго мне нравилась. Мэгги Кленеген, если вам хочется знать ее настоящее имя, была шести футов и двух дюймов ростом (на целый дюйм выше меня). Костлявая, как рабочая кляча, она не надевала лифчика под свитер, который могла носить не меняя целую неделю, и читала «Уолл-стрит джорнел» («Извини, Форрест, ты что-то сказал?»), чтобы быть в курсе движения своих капиталовложений. Она была профессионалом до мозга костей («Нельзя ли повторить еще разок, Лейн? Мне не понравился жест моей правой руки»), не терпела шуток относительно привязанности, которую питала к животным («Собака имеет столько же прав, сколько любой человек»), Марго была скучна как собеседница, но тем не менее она мне нравилась, из-за того, что была собранной, трудягой и воспринимала свою работу всерьез. А в остальном? Поразмыслив, я пришел к выводу, что она так же сексуальна, как полка для шляп. Вне всякого сомнения, то же самое она думала обо мне.

Четыре дня подряд мы вставали ранним утром в четыре часа, чтобы поймать самое начало восхода, этот золотой свет над горизонтом, который так чудесно смотрится на пленке, а затем примерно девяносто восемь процентов дневного времени сидели и ждали, пока специалисты разберутся с отснятым материалом. «Опять у нас Марго получилась выше, чем Форрест. Мартин, у тебя не найдется какой-нибудь подставки для мистера Эверса?» Часы и часы ожидания, потом камера жужжит двадцать секунд — и снова многочасовое безделье.

После четырех дней такой работы у меня родилось ощущение, что я попал в какое-то дурацкое шоу, а мы с Мэгги все продолжали и продолжали штамповать кадры для прессы и рекламы. «Вот Марго и гонщик „Формулы-1“ Форрест Эверс садятся в лимузин и выходят из него, вот они шумно веселятся в дискотеке, вот неотрывно смотрят друг другу в глаза в каком-то кафе, вот вместе прогуливаются, а вот валяются на песке на пляже». Клише за клише. Для службы связи с общественностью сюжет был таков: одна из самых желанных в мире женщин повстречала меня на гонках «Гран-при» и влюбилась. Некоторые из снимков Мэгги — простите, Марго — были использованы для рекламы, но большинство наших совместных фотографий было разослано в журналы для мужчин и газеты по всему свету за неделю до начала «Гран-при» в Южной Африке вместе с фальшивой историей, описывающей жаркий роман и мощь магического зелья под названием «Формула-1». Лучшие снимки использовались в рекламной кампании, которая разразилась на страницах газет за неделю до «Гран-при».

После того как меня целую неделю толкали, передвигали, гоняли с места на место и снимали, я был рад встретиться в аэропорту с командой «Джойс» — узкоплечим большеголовым Филом с неизменной волосяной накладкой и Сьюзен, впечатляющей своей деловитостью, а в данный момент находящейся явно в хорошем настроении, она одарила меня теплой милой улыбкой.