— Я помогу вам подняться, — отрывисто бросил он, делая попытку встать. — Пойдемте в дом. Но предупреждаю: я еще не все выяснил и не отпущу вас, пока не…
Он растерянно замолчал, потому что в это мгновение мисс Маркс попыталась подняться и коснулась грудью его груди. Оба тотчас замерли, глядя друг другу в глаза. Они оказались лицом к лицу, так близко, что их прерывистое, тяжелое дыхание смешалось.
Лео вновь охватило ощущение нереальности происходящего. Он стоял на коленях в летнем саду, в россыпи алых маков, вдыхая аромат нагретой солнцем смятой травы и… сжимая в объятиях Кэтрин Маркс. Ее белокурые волосы сияли в лучах солнца, а кожа казалась нежной, будто лепестки цветка. Верхняя губа ее была почти такой же полной, как нижняя. Эти восхитительные пухлые губы манили сладостью, словно спелая гладкая хурма. Неотрывно глядя на рот Кэтрин, Лео почувствовал, как волоски у него на затылке встали дыбом.
«Некоторым искушениям лучше не сопротивляться, — смутно подумалось ему. — Потому что иначе они будут преследовать тебя вечно, вновь и вновь. Подобным соблазнам следует уступать, это единственный способ от них отделаться».
— Проклятие, — прохрипел он. — Я это сделаю. Даже зная, что после меня разорвут в клочья.
— Что сделаете? — изумленно округлив глаза, спросила мисс Маркс.
— Вот что.
И он приник губами к ее губам.
«Наконец-то, — казалось, вздохнул каждый его мускул. — Наконец-то». Ощущение было таким приятным, что на мгновение Лео замер, не в силах пошевелиться. Захваченный этим незнакомым, ошеломляющим чувством, он полностью растворился в нем. Он уже не думал ни о чем, уступая лишь своим желаниям… жадно впиваясь в нежные губы Кэтрин, пробуя их на вкус, покусывая, играя, жаля дрожащим языком. За одним поцелуем следовал другой, нетерпеливый, страстный, ненасытный. По телу Лео разливалось блаженство, трепетал каждый его нерв, каждая жилка.
Боже милостивый, его переполняло желание, безумная жажда запустить руки под одежду Кэтрин и ощутить ладонями тепло ее тела, гладкость кожи. Прижаться губами к самым потаенным местечкам, изведать на вкус ее плоть. Мисс Маркс беспомощно отвечала на поцелуи Лео, обвив рукой его шею. Она прильнула к нему всем телом, словно бурлившая в ней страсть лишила ее воли. Наверное, так и было. Они яростно сжимали друг друга в объятиях, их сплетенные тела двигались в исступленном дикарском ритме. Если бы не бесчисленные слои одежды, они слились бы воедино.
Лео давно следовало остановиться, но он все продолжал целовать Кэтрин, и не только ради удовольствия, но и потому, что пытался всеми силами оттянуть то, что неизбежно должно было случиться потом. Их натянутые отношения, давно переросшие в неутихающую войну, не могли остаться прежними после подобной бурной сцены. Война грозила перейти в новую фазу с непредсказуемыми последствиями, и ни ему, ни Кэтрин — Лео в этом не сомневался — не хотелось даже думать, куда это способно их завести.
Почувствовав, что не может волевым усилием отпустить мисс Маркс, Лео решил сделать это постепенно. Его губы прижались к краешку ее рта, легко коснулись подбородка и приникли к нежной впадинке у уха, где тревожно билась голубая жилка.
— Маркс, — прошептал он, тяжело дыша, — я этого боялся. И все же знал… — Внезапно осекшись, он поднял голову и посмотрел на Кэтрин.
Она испуганно покосилась на него сквозь затуманенные стекла очков.
— Мои очки… я снова их потеряла.
— Нет. Просто стекла запотели.
Как только стекла вновь стали прозрачными, мисс Маркс резко оттолкнула виконта и, пошатываясь, вскочила на ноги, яростно отбиваясь от попыток Лео ей помочь.
Давние враги посмотрели друг на друга. Лео не смог бы сказать, кто из них больше потрясен.
Должно быть, все же мисс Маркс, судя по выражению ее лица.
— Забудьте о том, что случилось, — гневно выпалила она. — Ничего не было. Если у вас хватит наглости упомянуть об этом происшествии, я буду все отрицать, так и знайте. — Кэтрин ожесточенно похлопала по юбкам, стряхивая прилипшие листья и траву, и метнула на Лео свирепый взгляд, в котором явственно сквозила угроза. — Я иду в дом. И не смейте меня преследовать.
Глава 2
Они не попадались друг другу на глаза до самого обеда, за которым собрались сестры Лео — Амелия, Уин и Поппи, а также их мужья — Кэм Роан, Кев Меррипен и Гарри Ратледж. Кэтрин Маркс сидела рядом с Беатрикс за дальним концом стола.
Ни одна из сестер Лео не выбрала себе в мужья заурядного мужчину. Роан и Меррипен оба были цыганами, что отчасти объясняло, как им удалось столь легко влиться в весьма необычное семейство Хатауэев. А супруг Поппи, Гарри Ратледж, влиятельный и солидный владелец отеля, тоже снискал репутацию человека крайне эксцентричного. Если верить слухам, врагам он нравился даже больше, чем друзьям.
Неужели это правда, что Кэтрин Маркс — сестра Гарри? За обедом Лео то и дело переводил взгляд с зятя на гувернантку, ища фамильное сходство. «Черт побери, а они ведь действительно похожи», — заключил он наконец. Высокие скулы, прямая линия бровей, чуть раскосые кошачьи глаза.
— Мне нужно поговорить с тобой, — обратился Лео к Амелии, когда обед подошел к концу. — Наедине.
В голубых глазах сестры вспыхнуло любопытство.
— Конечно. Может, прогуляемся по саду? Еще довольно светло.
Лео коротко кивнул.
Будучи старшими детьми в семье, Лео с Амелией нередко препирались и ссорились. И все же Амелия всегда была лучшим другом Лео, именно ей он поверял самые сокровенные свои тайны. Амелия отличалась завидным здравомыслием и всегда без колебаний говорила все, что думает.
Никто и представить себе не мог, что рассудительная Амелия способна потерять голову из-за неотразимого цыгана Кэма Роана. Но Кэму удалось очаровать девушку и жениться на ней прежде, чем она успела понять, что происходит. Став мужем Амелии, Кэм взял на себя заботу о Хатауэях, нуждавшихся в мудрой опеке. Знойный красавец с длинными иссиня-черными волосами и бриллиантовой серьгой в ухе, Кэм мало походил на степенного отца семейства. Но основательность и приверженность традициям помогали ему в нелегком деле управления семьей. Теперь Кэм с Амелией растили девятимесячного сына Рая, унаследовавшего черные волосы отца и голубые глаза матери.
Лениво прогуливаясь с Амелией по уединенной аллее, Лео обвел взглядом собственника свои владения. Летом в Гэмпшире темнело поздно, и вечернее солнце освещало пеструю мозаику из лесов, лугов и поросших вереском пустошей. Бесчисленные ручьи и реки питали болотца и широкие поймы, где в изобилии водилась дичь. Хотя поместье Рамзи не принадлежало к числу самых крупных в графстве, живописные древние леса и три тысячи акров пахотной земли снискали ему славу одного из самых красивых уголков Гэмпшира.