Оставшись в одиночестве, Бэйн почувствовал прилив смелости.
— Приходи, если хочешь, Алистер Ларлин, эсквайр, — пробормотал он. — Я не боюсь тебя.
Стрелки часов приближались к двенадцати. В холодной тишине струились сквозняки. Гобелены на стенах распахивались и хлопали в этих струях, словно крылья гигантской летучей мыши. Бархатные драпировки отгораживали неприметную дверь, за которой находилась спальня Энн. Умирающие свечи отбрасывали длинные тени от предметов, стоящих на столе: сахарница, остывший кофейник, чашки… Странно, Бэйн хорошо помнил, что их было две, когда Энн уходила из гостиной. Третья чашка стояла на краю стола; тот же сервиз, однако эмаль потрескалась и в мелкую паутину трещин плотно набилась пыль. Высохшие комочки земли покрывали дно; от них поднимался неприятный запах разложения, могилы. Бэйн протянул руку, чтобы взять чашку, когда за спиной отчетливо скрипнула дверь.
Очертания человеческой фигуры призрачно забелели в темноте, возле бархатных портьер. Опрокинув стул, Бэйн вскочил из-за стола и решительно шагнул вперед. Фигура тонко вскрикнула и бросилась к дверям из залы.
В несколько прыжков Бэйн оказался рядом, сжимая в руках беглеца. Это была Энн Ларлин.
В тонкой ночной рубашке, босая, молодая женщина дрожала от холода. Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы понять, что она на грани безумия: расширенные зрачки, онемевшие губы. Бэйн с силой встряхнул ее, пытаясь привести в чувство. Прошло несколько томительных минут, прежде чем она смогла заговорить.
— Мне страшно… — шепот ее прервался от волнения. — Хочется выйти из дома и бежать, бежать…
Она беспомощно приникла к его плечу. Подняв ее на руки, он двинулся к укрытой бархатной портьерой двери.
— Оставайтесь в спальне, Энн. Я рядом.
Коснувшись его щеки холодными пальцами, она умоляюще подняла на него глаза. Возле двери он опустил ее, и она медленно вошла в комнату. Изнутри щелкнул замок, Бэйн вздохнул с облегчением.
Снова потянулось томительное ожидание. Свечи догорели, и зал освещала луна. Бэйн неподвижно сидел за столом, разглядывая третью чашку. Тяжелый рой мыслей лениво переваливался, плыл в голове, наполняя незримым шепотом окружающую темноту. Шум дождя снаружи приглушал шорохи, убаюкивал. Бэйн отчаянно боролся со сном, когда ночь за окнами прорезал новый пугающий звук: кто-то ходил под окнами.
Когда Бэйн выбежал под струи холодного весеннего дождя, возле дома никого не было. Мрачные развалины часовни высились в черной пустоте. Внутри было темно. Листья, покрывавшие пол, пропитались сыростью; ноги по щиколотку увязали в их влажном ковре. Когда глаза освоились с темнотой, Бэйн различил скульптуры святых, треснувший алтарь, поднятую плиту с кольцом… Она была открыта. Спотыкаясь, он подбежал к ней, вгляделся в зияющую пустоту…
Во дворе послышались шаги. Захрустел гравий. Застыв от неожиданности, в следующее мгновение Бэйн спрятался за плитой. В сером провале окна возникло лицо: отвратительная маска мертвеца. Нос расплющился по стеклу, когда мертвец заглянул вовнутрь часовни. Веки медленно поднялись, обнажив пустые глазницы; покрытый лохмотьями кожи череп повернулся, оглядывая темные стены. С облегчением Бэйн понял, что остался незамеченным. Лицо отодвинулось от окна, и в следующую секунду Бэйн снова услышал похрустывание гравия под ногами.
Прошло несколько минут, прежде чем он нашел в себе силы выбраться из укрытия. Шаги мертвеца затихли по направлению к дому.
В темноте сквозь шелест дождя послышался лязг запора: ночной гость пытался открыть двери в здание. Начав со входа в подвал, мертвец перешел к кухонной двери, затем к запасному выходу. Бэйн с ликованием прислушивался к его неудачным попыткам.
— Давай, давай. Пробуй, покойничек, — пробормотал он и в этот момент вспомнил о парадном, оставшемся открытым.
Когда он, пригибаясь, подбежал к крыльцу, дверь тихо затворялась за спиной могильного гостя.
«О Боже! Ларлин проник в дом!» — эта мысль горячей иглой пронзила мозг, но времени на раздумья не оставалось. Ради спасения Энн следовало опередить мертвеца. Взбежав по ступеням, Бэйн с силой рванул дверь и бросился вверх по лестнице, ведущей в покинутую незадолго до этого залу. Сильный могильный запах, мокрые следы и комья грязи на полу безошибочно отмечали направление, выбранное ночным гостем. Ворвавшись в полутемную залу, Бэйн остановился как вкопанный.
Посредине комнаты, возле стола, стоял мертвец и держал в руках третью чашку. Лунный свет отбрасывал зловещую тень от его остова; комья глины, лоскуты одежды не могли скрыть выступающих наружу костей. Холодный пот заструился по спине Бэйна, когда он встретил взгляд ввалившихся глазниц мертвеца. Изуродованное тлением лицо бесстрастно мерцало в призрачном сиянии взошедшей луны.
Бэйн заставил себя сделать два шага по направлению к зловещему остову. Преодолевая отвращение, он протянул руку, однако не решился дотронуться. В горле пересохло, губы пылали огнем, когда он хрипло произнес, обращаясь к пришельцу:
— Возвращайся в могилу, Ларлин!
Ни звука в ответ.
Бэйн напрягся, но не смог заставить себя двинуться дальше. На него взирала бледная маска смерти: высохшая, безжизненная, словно неведомые токи, управлявшие телом, умерли вместе с ним. Как долго продолжалось противостояние, Бэйн не помнил. Наконец мертвец неуклюже покачнулся; шатаясь, перешагнул порог и исчез в темноте коридора.
Хлопнула дверь в соседней комнате; шторы на окнах взметнулись, подхваченные ветром. Вспышка молнии прорезала мрак, осветила зубчатые стены замка, и неожиданно Бэйн понял, что собирается сделать мертвец.
Стрельчатые окна башен приходились вровень с крепостными стенами; в минувшие столетия защитники замка, передавали из окон порох, ядра, припасы на площадки возле бойниц. Пройти по стене, разбить стекло и проникнуть в спальню Энн Ларлин — что могло быть проще для существа, когда-то жившего в замке?
Бэйн подбежал к распахнутому окну, выглянул наружу. Тяжелая пелена дождя застилала тьму; внизу, у подножия каменных стен, пенился бурный поток, в который превратился ручей на дне рва. Раскаты грома, вспышки молний Следовали одна за другой, заливая бледным сиянием окрестности. Новая вспышка — и в мертвенном блеске Бэйн различил темную фигуру, крадущуюся мимо осыпавшейся бойницы. Еще несколько осторожных шагов — и до слабо освещенного окна спальни можно будет дотянуться рукой…
Бэйн явственно ощутил волны ужаса, исходящие от мертвого тела. Алистер Ларлин неуклюже пробирался под его окном. Несколько футов разделяло их, когда Бэйн решился. Что побудило его прыгнуть, сцепиться с врагом — отвага, любовь… может быть, долг чести? Никто не узнает об этом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});