– Устала, Валентина? – Миссис Гренвилл изучающе смотрела на Вэл, откинувшуюся на роскошную обивку сиденья «даймлера», и ощущала некоторое беспокойство из-за ее бледности, сменившей румянец на ее щеках, как только дамы покинули больницу.
Вэл, для которой эта поездка с ложной свекровью оказалась большим испытанием, чем она предполагала, повернулась к спутнице, и краска снова залила ее щеки.
– Не очень. Мы так быстро приехали. И вы так обо мне заботитесь, что я почти не устала. Просто… я немного волнуюсь.
Миссис Гренвилл кивнула:
– Если бы ты приехала ко мне в гости, когда вы с Ларри только поженились, теперь тебе было бы легче – заметила она чуть более жестким тоном.
– Да, конечно. Я… мне следовало это сделать. Но… – Вэл отчаянно пыталась найти какой-нибудь повод сменить тему разговора и наконец нашла. – Вы не возражаете, если… если мы пока не будем говорить о Ларри? Пожалуйста. Я не могу. Это слишком больно.
– Так ты его очень любила? – Девушке показалось, что в голосе миссис Гренвилл звучало недоверие. – Ты вышла за него замуж не потому, что он был богат?
– Нет, разумеется, нет! Но прошу вас, давайте не будем об этом говорить.
– Только не переживай так, моя дорогая! И ни о чем не беспокойся. Больше никаких расспросов. Кстати, мы уже подъезжаем к дому.
Машина остановилась. Опираясь на руку шофера, Вэл выбралась из автомобиля на усыпанную гравием дорожку, ведущую к дому. Это был невысокий белый особняк с зелеными ставнями на окнах и широкой террасой.
– Как красиво! – выдохнула Вэл.
Миссис Гренвилл подхватила ее под локоть и улыбнулась с явным удовольствием.
– Я очень люблю этот дом, – тихо призналась она. – И Ларри его любил. Ну все, ступай в свою комнату. Вот отдохнешь, и я покажу тебе дом и наши угодья. А вот и Мейсон!
Миссис Гренвилл провела девушку через открытые двери в просторный холл, обшитый белыми панелями. В дальнем его конце находилась широкая пологая лестница. У ее основания стояла женщина. Она сделала шаг им навстречу.
– Мейсон, это миссис Лоуренс, жена мистера Ларри. Она еще плохо себя чувствует и к тому же очень устала. Отведи ее наверх и позаботься о ней, хорошо? А ты, моя девочка, слушайся Мейсон, и быстро поправишься. Чаю спокойно выпьешь наверху. Если будут силы, можешь поужинать со мной. Если нет, оставайся у себя, я зайду к тебе перед сном.
Мейсон была уже в летах. В ее волосах виднелась проседь. Щеки были налиты румянцем, словно спелые яблоки. Голубые глаза слегка потускнели, но в них по-прежнему таилась проницательность. Поначалу она смотрела на Вэл настороженно и с подозрением, но, взглянув ей в глаза, смягчилась.
– Бог мой, да вы и вправду устали, мисс… миссис Лоуренс! – Она всплеснула руками. Ну же, дорогая, обопритесь на меня. Я вас сейчас устрою. Вот только по лесенке поднимемся и по коридорчику пройдем. Не спешите. Госпожа, ни о чем не беспокойтесь, я о ней позабочусь.
Поднявшись на второй этаж, Вэл почувствовала, что у нее закружилась голова, и извиняющимся тоном проговорила:
– Я переоценила свои силы. Похоже, отдых мне не помешает.
– Вот и ложитесь в кроватку, милая. Дайте-ка Мейсон поможет вам раздеться. Вот так! Садитесь на стульчик, я все сделаю.
Совершенно обессилев, Вэл с облегченным вздохом покорно опустилась на удобный стул, обитый ситцем. Она окинула взглядом комнату: мягкий зеленый ковер, туалетный столик и гардероб из мореного дуба, просторная кровать, накрытая салатовым покрывалом, гора белоснежных подушек с кружевом по краю. Широкие окна украшали занавески из ситца со старинным узором, в котором преобладали нежно-голубые и зеленые оттенки. К своему удивлению, Вэл вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Она повернулась к Мейсон:
– Здесь… так красиво! Я и не думала, что все будет… – Она запнулась, пытаясь справиться со своими эмоциями.
Мейсон обняла ее за плечи:
– Ну, ну, милая вы моя! Поплачьте, поплачьте, Мейсон все понимает.
Как и можно было ожидать, эти слова привели Вэл в чувство. Она взяла себя в руки и улыбнулась доброй женщине:
– Простите! Я и правда утомилась.
– Вот и ступайте в кроватку, давайте, давайте поскорее. – Продолжая говорить, Мейсон поспешно удалилась в примыкающую к спальне ванную и принесла оттуда воду для умывания и мягкое пушистое полотенце. Затем она помогла Вэл раздеться и подала ей лежавшую на кровати ночную сорочку, тончайшее облако кружев и шелка, на которое девушка воззрилась в изумлении.
– Это не моя. Весь мой багаж утонул вместе с пароходом, но у меня в кармане было немного денег. Я попросила медсестру купить мне ночную сорочку. Она в чемоданчике, наверное.
Мейсон хмыкнула:
– Ваша, ваша, не сомневайтесь, милая. Мадам, как узнала, что вы к нам взаправду приедете, поехала в город и купила все, что вам потребуется. У мадам глаз – алмаз, это точно. Так что и сорочка ваша, и это. – Она протянула Вэл зеленый шелковый халат с золотой вышивкой. – Давайте-ка его наденем, ножки вот так в тапочки. Потом я вам волосы как следует расчешу – и можно в постельку. Ничто так не успокаивает, как расчесывание волос, уж поверьте.
Тапочки тоже оказались из зеленого атласа с мягкой подкладкой и белым мехом по краю. Вэл разглядывала их, сидя на стуле и наслаждаясь окружающей ее роскошью. Прошло много времени с тех пор, как она могла себе позволить нечто столь же изысканное. Прежняя жизнь закончилась, когда родители погибли в автомобильной аварии, и Вэл обнаружила, что их сбережений едва хватит, чтобы закончить обучение в школе актерского мастерства. Больше у нее ничего не было. Все, что ей удавалось заработать на сцене, шло на оплату еды, жилья и одежды, которая нужна была для работы. А на дорогие ночные сорочки и изысканные халаты ничего не оставалось.
Мейсон что-то одобрительно бормотала, расчесывая шелковистые пепельные волосы Вэл, доходившие до плеч. Они были красивы, но не так эффектны, как крашеные платиновые локоны Глории. Вэл упорно противостояла всем попыткам подруги заставить ее осветлить их. От химической завивки она тоже отказывалась. Вэл знала: ни-то, ни другое не будет ей к лицу. И была права. Ее волосы обладали естественной красотой, которая немедленно пропала бы, если бы она уступила Глории.
– Ну вот! А теперь в кроватку, милая вы моя, а Мейсон принесет вам чайку. Сейчас включим обогреватель, хотя для октября у нас тепло. Но по ночам уже подмораживает. А потом и в камине разожжем огонь. Мадам любит сидеть у огня, хотя у нас и центральное отопление есть. Впрочем, для него еще рано. Ну все, ложитесь и отдыхайте. Я быстро.
Она проворно вышла из комнаты. Вэл откинулась на мягкие пышные подушки, расслабилась и перестала изводить себя мыслями о том, сможет ли она и дальше продолжать свой спектакль. Ее не беспокоило, что вся эта забота и все внимание получены обманом. В этот момент ей было хорошо, и оставалось лишь наслаждаться комфортом.