взрослого состояния не вырос? С некоторым трудом приподнял перед собой свою руку. Какие тонкие кости запястья, как у подростка… или… как у женщины? Ведь бывают же женщины с совсем уж плоской грудью!
От последней пришедшей мне в голову мысли непонятно откуда и силы в руках появились! Быстренько откинул в сторону одеяло, приподнял голову над подушкой и руками задрал подол длинной, до колена, рубахи (кстати, обнаружив такой длинный подол, чуть сознания с перепуга не лишился). Штанов и трусов под этим подолом не оказалось.
Слава богу! Все же мужчина! Точнее, судя по не очень выразительному опушению моей промежности, именно, что подросток. Лет четырнадцать — пятнадцать навскидку. Хотя… на Земле вон тоже были разные расы с совершенно различными проявлениями оволосения. Может, я вообще какой-нибудь азиат безволосый и мелкокалиберный, своего же лица я так до сих пор и не видел.
Внезапно со стороны двери, ведущей в мою комнату, послышался скрип. Еле успел откинуть подол на полагающееся ему место, как в комнату вошла пожилая женщина.
— Пришел в себя? Вот мамка-то будет рада! — Всплеснула руками вошедшая женщина. — А чего разголился тут? Вставать тебе наш целитель до его осмотра строго настрого запретил.
— Да, это… мне надо, — придумал я отмазку, в тот же момент понимая, что это как бы и не совсем отмазка, а на мочевой пузырь изнутри оказывается известное давление.
— По-маленькому или по-большому? — Строгим, деловым голосом вопросила женщина, и я, чувствуя, как краснею, пролепетал:
— По-маленькому.
— Сейчас все сделаю, — пообещала эта добрая женщина и действительно сделала. Снова задрала мне рубаху, вставила мою пипиську в широкий носик какой-то стеклянной посудины, наподобие широкого приземистого чайника и прикрикнула: — ну, делай свои делишки, парень, долго я еще ждать буду?
И я, сгорая от внезапно усилившегося стыда, сделал. Желтая, слегка пенящаяся струйка с журчанием потекла в подставленное сиделкой нехитрое устройство.
Следующим явлением, о котором стоит рассказать, был приход ко мне в комнату невысокого румяного улыбчивого мужчины. О том, что это целитель я даже не сразу и догадался. А просто белого халата на нем, как и на сиделке, которая, собственно, и позвала его ко мне, не было. Обычная одежда. Что-то типа немного странно пошитого костюма. Реально, встретил бы такого на улицах родной Земли, почти наверняка, никакого внимания бы не обратил.
— Ну, что, Ваня, голова еще кружится? — Обратился ко мне этот достойный человек, не делая никакой попытки к осмотру моей тушки или еще каких-нибудь поползновений к проведению привычных мне врачебных диагностических мероприятий. Кстати, хоть узнал из его вопроса, как меня зовут. Вполне приемлемое имя. Гораздо хуже было бы зваться, к примеру, Авессаломом или Пафнутием.
— Нет, не кружится. А что вообще со мной? — Рискнул вопросить я.
— Сейчас уже ничего особенного, а когда тебя к нам доставили, ты чуть было не отдал богу душу. Оскольчатый перелом свода черепа — это, знаешь ли, не шутки. Повезло тебе, что поблизости от того дерева, с которого ты навернулся, как раз пролетка проезжала, и твоя мать успела вовремя тебя ко мне доставить. Зачем ты, оболтус, вообще на то дерево полез?
— Не помню. Я вообще ничего толком не помню. — Признался я. — Даже свою фамилию забыл напрочь.
— Да? Давай-ка тогда, мы тебя поглядим, а фамилию твою запомнить легче легкого: Жуков. Иван Жуков. — Наконец-то, вроде, вспомнил о своих врачебных обязанностях этот дядечка. Однако по-прежнему ко мне не прикоснулся, только ладонью над головой в воздухе туда-сюда поводил.
— Никаких особых отклонений я не вижу, на всякий случай кости в месте перелома дополнительно еще раз укрепил, можешь через неделю, когда мое заклинание закончит свое воздействие, снова на дерево лезть, — сообщил он мне спустя пару минут. — Впрочем, память и вообще сознание человека — штука темная, их и мастера менталисты не всегда могут оценить и скорректировать.
Первая встреча с моей семьей состоялась ближе к вечеру. Отец, мать и сестра, Анна, на год меня старше, прибыли, едва получив сообщение из больницы о том, что я пришел в себя. Семья показалась мне дружной. Во всяком случае, на мое сообщение о том, что я забыл всю свою прошедшую жизнь, выразили готовность потратить на лечение у мастера-менталиста все имеющиеся у семьи деньги вполне искренне. Еле-еле отговорил их, обосновав, что за такие бешеные деньги лучше сам всю гимназическую программу выучу по второму разу. Тем более что в гимназии, которую я посещал, как раз в эти дни начались длинные летние каникулы. Время на изучение школьной программы у меня формально имеется. Очень кстати припомнил и слова своего целителя. И, разумеется, никакого менталиста допускать в свое сознание я бы уж точно не стал. Тут и до обвинения в одержимости демоном или еще чем-то подобным совсем недалеко. А в демонов, как я из осторожных расспросов сиделки смог выяснить, в этом мире верят. Точнее даже, демоны тут — вопрос вовсе не веры, а знания. Это на постоянку в другой мир переселиться, как я, к примеру, и стать тут при этом полностью своим, — редкость неимоверная, а временные их визиты, в своем теле, при наличии в мире магии, вполне возможны.
До дома мы доехали на четырехколесной конной повозке. Ага, прямо тут же, ближайшим вечером меня из больницы домой и отпустили. Ну, а что? Целитель, тот улыбчивый дядька, сказал, что все, что только возможно для поправки моего здоровья, он уже сделал, чего же мне в больнице лишнее место-то занимать?
И, кстати, повозка оказалась нашей собственной, как и кучер по имени Антон, который, после того, как мы все выгрузились, загнал ее в большой многосекционный сарай, отдельное капитальное каменное строение на большой придомовой территории. Точнее, Антон, конечно, не был в полном смысле этого слова нашей собственностью, но работал за причитающуюся ему плату на нашу семью по дому и хозяйству уже далеко не первый год.
Понятное дело, что и сам наш основной дом этому сараю, похожему на небольшое фортификационное сооружение, вполне соответствовал. Большой, двухэтажный, из тесаного камня, крыша покрыта настоящей глиняной черепицей. И просто огромное подворье с примыкающим к нему довольно большим и ухоженным садом. Обеспеченная у нас семья. Не из самой богатой знати, конечно, но пусть беститульные, но дворяне. И кроме кучера, он же садовник, дворник и вообще мастер на все руки, у нас в доме обнаружилась еще и