Читать интересную книгу Вперед в прошлое 7 (СИ) - Ратманов Денис

Рам выгнул грудь колесом.

— Думаете, пройду в финал?

— Стопудово! — поддержал его Кабанчик.

— Да, — кивнул я.

Увлекшись разговором, мы спохватились, когда остались одни в зале. Организаторы принялись растаскивать лавки, где недавно ожидали своей очереди бойцы, а горбоносый разговаривал с учеником спортшколы, который бился немного раньше Рамиля.

— Похоже, пора валить. — Памфилов встал со скамейки.

Всей толпой мы двинулись к выходу, а я поглядывал на паренька, который остался и вился вокруг горбоносого — ну точно свой пацан. Как бы не для него этот конкурс устраивался.

Но на улице мысли улетучились, потому что к нам подошел Игорь из интерната, которого мы решили поддержать, и протянул руку, глядя на Илью и, видимо, определив в нем главного.

— Привет.

Что интересно, в его взгляде была не благодарность, а готовность убивать, будто мы могли сделать ему что-то плохое. Илья покосился на меня, пожал руку и спросил:

— Мы знакомы?

— Я то же самое хотел спросить. — По говору читалось, что Игорек не местный. — Зачем вы это сделали?

Похоже, парень не понял, почему мы решили его поддержать, и надумал не пойми что. А может, у него была причина это думать. Пришлось объяснять.

— Все пришли с группой поддержки, а ты — один, вот мы и решили тебя подбодрить, чтобы тебе повеселее было.

Вот теперь он расслабился и улыбнулся, аж глаза закатил от облегчения.

— Спасибо! Реально поддержали!

Он принялся жать руки парням, девчонкам — неуклюже их целовать, отчего те смущались и краснели.

— Ты откуда к нам? — спросил я. — С севера? На юг решили переехать?

Почему никто не пришел его поддержать, я спрашивать не стал.

— Из Москвы, — махнул рукой он. — Живу в интернате, считай в детдоме. Мать в Израиль свалила и морозится, отец в бегах где-то за границей. Он обещал вернуться, когда все утихнет. А меня с собой не взял, потому что опасно, мной его могут шантажировать. И фамилия моя — не Веселец, а…

— Молчи, — посоветовал я.

Вот оно что. Батя парня что-то спер у бандюков. Может, задолжал и решил сделать ноги, а сына оставил в интернате. Или попросту сбросил балласт. Но об этом я говорить не стал.

Наши все сбились в кучу, окружили нас с Игорем, Заячковская аж рот раскрыла в предвкушении пикантных подробностей. Не дождалась и представилась, кокетливо улыбаясь:

— Женя.

Все представились Игорю. Рам обнял его за плечо и спросил:

— Вы ж в субботу придете за нас болеть?

— Увы, у меня дела, не успею, — развел руками я.

— А-а-а, ну да, ты по субботам ездишь куда-то. Ладно. А остальные?

— Придем, — кивнул Илья.

И только сейчас до меня дошло, что родители против увлечения сына боксом, поэтому их нет.

— И мы придем, — сказала Гаечка за себя и за Алису.

— Идем в кафе мороженое жрать! — предложил Рам. — Приглашаю! За мой счет.

Я отдал ему двести пятьдесят выигранных рублей — все-таки он небогатый, небось последнее отдает, чтобы подкрепить радость победы.

— Вы идите, мне надо кое с кем переговорить, — сказал я.

Наши ускакали в сторону набережной. Игорь остался со мной, видно было, что ему жутко не хочется возвращаться в интернат.

— Так ты там живешь, что ли? И на каникулы останешься?

Мы направились к рынку, где я рассчитывал узнать у валютчика, где и почем можно купить ваучеры и вообще, какой в них толк. Если все так, как я полагаю, они могут сэкономить мне кучу денег. Если он знает, конечно. А если нет, придется искать информацию в центральной библиотеке, перелопачивать кучу газет — в нашей сельской нет ничего.

— Батя заплатил, чтобы до Нового года жил, а там не знаю. Может, его поймали и прибили. Буду к матери проситься, че уж.

— А что он сделал? — спросил я, чтобы поддержать беседу.

— Он компы продавал и комплектующие. Склад бомбанули, технику вынесли. Ну, он попросил счетчик остановить, от долга не отказался. А потом узнал, что эти черти его и обокрали. И мы свалили.

— Так может, отстанут? — предположил я. — Они-то в плюсе.

— Хрен там. В Новосиб поехали, там нас нашли. Батя тачку скинул, и — сюда. Где он ща, не знаю. Может, за бугром. Мы ж для них дойное лошье.

— Это да, — вздохнул я, посмотрел на его новенькие кеды и модные джинсы.

Было видно, что не бедствовал Игорь. Прям как у Кабанова, его жизнь перевернулась по щелчку. Коварное время, когда никто ни от чего не застрахован, в любой момент в твою квартиру могут вломиться здоровенные лбы и сказать: «Ша, лошара! Было ваше — стало наше».

— Короче, Игорь, в субботу увидимся, к закрытию я точно успею.

— Я сольюсь, наверное, — скривился он.

Мы остановились возле ступеней, ведущих к центральному входу рынка, на которых торговал мой валютчик — вон он, красавчик, весь в черном, туфли блестят, прическа — волосок к волоску.

— Тренер сказал, конкурс делают под Гужевого, он сын организатора и главного спонсора.

— Это который спортшкола? — уточнил я.

— Угу.

— Паршиво. А если его нокаутировать сразу, что они сделают?

Игорь пожал плечами.

— Да ничего. Думаю, они с твоим приятелем до того поговорят, денег предложат, чтобы слился, если не согласится — припугнут.

И ведь давно живу, опыт взрослого имею, знаю, что у нас в стране… да что там, во всем мире — ни футбола честного, ни бокса, а все равно каждый раз аж трясет, когда сталкиваюсь с несправедливостью. Рамиль вряд ли станет упираться, у него сестры, у родителей работа. Хорошо хоть второе и третье места — честные. Боре с конкурсом рисунков несказанно повезло.

— Спасибо, Игорь.

Мы распрощались, и новый знакомый поплелся прочь, а я улучил момент, когда валютчик освободился, и побежал к нему, перепрыгивая через ступеньки. Павел встретил меня улыбкой.

— К чему такая резвость, тезка? Несешь мешок бабла на обмен?

— Просто спросить, больше ведь не у кого.

— Да ла-адно, — прищурился он.

— Реально не у кого. В общем, я хочу купить акции, и мне надо понять, где взять ваучеры и можно ли их как-то добыть.

Павел потер подбородок и выдал:

— Их раздавали всем, включая детей. Каждому по одному, стоит он 10000 рублей, их, да, можно обменять на акции. Но штука оказалась бестолковой, потому что толку с тех акций, как с козла молока, и ваучеры стали продавать. А сейчас и за 4000 купить можно, и на бутыль самогона поменять. Так а что за акции? — Глаза валютчика алчно блеснули, он добавил: — Давай, делись, не жмись. Я тоже хочу. У тебя или у того, кто за тобой стоит, чутье на деньги.

— Газпром, — почти не соврал я. — Слышал, что надо вкладывать в добывающие компании. Поначалу толку не будет, потом можно озолотиться.

— Потом — это когда?

— В начале двухтысячных, — не стал кривить душой я.

Про винзавод я умолчал, чтобы боссы валютчика не начали скупать акции и не устроили ажиотаж. А так повышенного спроса не будет, потому что никто не может спрогнозировать, какие акции выстрелят в будущем, какие обесценятся. Газпрома же на всех хватит.

— Так что, скупить для тебя ваучеры? — догадался он о моих намерениях. — Сколько нужно?

— Цена какая у них? — спросил я.

Даже если с винзаводом по какой-то причине не получится, они пригодятся: потом попытаюсь добыть акции Газпрома.

— Четыре тысячи — рыночная.

— На сто баксов это сколько? — поинтересовался я.

— Двадцать пять штук. Точно хватит?

— Пока да, — махнул рукой я. — Начинай уже сейчас, если деньги принесу завтра — нормально?

Вспомнился бабушкин самогон. Вот бы пройтись по деревенским алкашам! Хотя они, наверное, ваучеры пропили, а нормальным людям деньги нужны, не самогон.

— Нормально, — кивнул он и занялся молодой женщиной, принесшей награды своего деда-фронтовика.

Сделалось противно. Мать точно так же продала дедов именной кортик, а купила отцу часы. Такая вот большая любовь.

Итак, можно сказать, основа заложена. Теперь я сам от себя не отверчусь, придется двигаться дальше, вкладывать деньги. Акции в конце девяностых — сверхприбыльная тема, если знать, что покупать и когда продавать. Люди миллионы долларов делали. Но надо ждать, заморозив деньги в активах. Вопрос, где их взять, столько денег сразу? Ведь такой шары остался максимум год.