Читать интересную книгу Записки подводников. Альманах №3 - Александр Дацюк

Учеба давалась Юре легко.

Большой слабостью у него, ввиду больших спортивных нагрузок, было желание поспать и даже на уроках.

Но вот на уроках физики никак это у него не получалось. Как и по всем остальным предметам, физику он знал на отлично и Келье любовался своим воспитанником, когда тот достаточно грамотно отвечал домашнее задание и без запинки парировал все дополнительные вопросы. Келье был влюблен в этого талантливого, сообразительного мальчика. В классном журнале по физике у Юры стояли од н и пятерки.

Оба они, учитель и его ученик, кроме учебы увлекались спортом. Их дружба предстояла быть долгой и прочной.

Но увы, оказывается опытный педагог не доучил уникальные способности его воспитанников – «дети войны». И вот однажды Юра, пользуясь доверием Кельса, решил этим воспользоваться.

И вскоре начал действовать.

Вначале он под каким-то предлогом пересел за первую парту, перед которой обычно курсировал Келье, с увлечением читая очередную лекцию. Затем несколько дней Юра ждал, когда любимый педагог потеряет окончательно бдительность. А затем нахальным образом поудобней усаживался и дремал-спал весь урок с открытыми глазами, глядя в упор на физика.

То, что любые попытки на уроке физики дремать (а в нашем возрасте все время хотелось есть и спать – видно, здорово нас гоняли), Кельсом пресекались самым строгим образом и мы об этом знали. Перехитрить, провести Кельса было просто не возможно, все наши детские проделки он знал наперед и принимал соответствующие меры, воспитательного характера.

Но то, что придумал «отличник» Юра – было необычным. Спать за первой партой, под носом у строгого педагога?

Нам было жутко интересно, чем кончится это представление. И как долго Юра будет водить за нос такого опытного воспитателя?

В один прекрасный день Юра на уроке физики, сидя перед «носом» Кельса, настолько крепко уснул, что непроизвольно тихо засопел. Именно в тот самый момент, когда Келье остановился у своего стола, рядом с партой Юры. Келье молча перелистывал учебник физики и что-то искал.

Спокойный, ровный храп ребенка услышал весь класс. Келье тоже учуял что-то неладное и вздрогнул, посмотрел на Юру и не поверил своим глазам.

Келье весь побледнел. Бросил учебник и крепко, сжимая в руках указку, подошел к Юре. Все затаили дыханье.

– Что будет дальше? – думали мы – Юрины друзья. Победила закалка спортсмена, поборов все эмоции. Решение альпиниста, как над глубокой пропастью, созрело мгновенно и окончательно.

– Всем сидеть – тихо, как бы продолжая лекцию, с трудом сдерживая себя, сказал Келье.

– Моя команда будет касаться только Синицина – добавил Келье и очень строго посмотрел на весь класс, как будто мы были причастны к этому злодеянию.

И вдруг: «Встать, смирно!» – срывающим голосом заорал Келье и умолк. В классе наступила тишина. Юра вскочил с места, проснулся и уставился на Кельса своими невинными, уже не спящими глазами.

– Прошу покинуть класс! – несмотря на любимого ученика, грустно произнес Келье.

Прошли нахимовские годы, детские шалости. Мы с Юрой продолжили учебу в училище подводного плавания в Ленинграде. Юра легко осваивал высшие материи и, как вы догадываетесь, продолжал трепать нервы начальству…

После окончания училища, нам вручили лейтенантские погоны, кортики, командировочные предписания на подводные лодки. Мы с грустью простились с училищем, преподавателями и разъехались по всем Флотам Советского Союза.

Юра выбрал другой путь, видно ему здорово надоели все строгости флотской службы. С его согласия, Юру Синицина ушли на «гражданку».

Враги народа

Все преподаватели Нахимовского училища были в морской форме, каждый имел воинское звание. И мы, обращаясь к ним, обязаны были называть звание.

Запомнился педагог капитан медицинской службы Хоровенко Геннадий Львович – всегда чисто выбрит, аккуратно причесан, опрятно одет, высокого роста, худой как жердь, с большими очками на близоруких глазах. Однако он не выделялся среди других преподавателей, кроме своей назойливой педантичности.

Однажды, на его уроке (по расписанию), в наш класс стремительно вошел ротный офицер-воспитатель майор Стеб-лов – очень строгий и пунктуальный товарищ. Кого и как он воспитывал, мы не знали, но видели, что всегда он был при деле – бегал по коридорам, суетился, что-то искал и, наверное, выполнял «особые» поручения начальства. Самого начальника училища контр-адмирала Новикова мы видели очень редко, в основном на больших торжествах.

В наших понятиях – это был большой начальник с неограниченной властью над нами и всем, что окружало нас в училище и за его пределами. Однако к нахимовцам он относился хорошо – по отцовски проявляя о нас всяческую заботу. Между собой мы адмирала называли «батей», что на флоте считалось высшим проявлением уважения к командиру.

Стеблов вошел в класс без приветствия, очень строго посмотрел на нас и нервно выпалил:

– Урока……….. сегодня у вас…не будет!

– Займитесь самоподготовкой, с класса не выходить – он хлопнул дверью, и мы остались одни.

В классе стояла гробовая тишина, вопросов никто не задавал, да и некому было на них отвечать. Было такое впечатление, что мы тоже в чем-то виноваты. Детская любовь цельна и последовательна, и, естественно, мы ждали более вразумительного ответа. Для всех нас было очень странно, такое внезапное, «исчезновение» примерного, организованного и в общем высококультурного, интеллигентного офицера.

Больше в училище этого человека мы не видели.

Когда мы стали старше, то узнали, что в советское, уже в мирное время в нашем обществе остались «враги народа» с которыми надо было беспощадно бороться.

Запомнился случай из моей жизни.

Когда я поступал в училище, то думал об одном, как бы лучше сдать вступительные экзамены и набрать больше баллов. Я не мог даже представить, что меня могут отчислить и отправить домой – в родную деревню.

И вот экзамены позади. Все ребята с волнением ожидали окончательных результатов.

– Кто же будет нахимовцем? – думали все…

Всех кандидатов, которые набрали проходной балл, построили на плацу. Перед строем выступил майор с красными погонами на новеньком кителе. Он объявил, что с сегодняшнего дня абитуриенты будут проходить мандатную комиссию. Все ребята зашумели, – никто не знал, что это еще за новый «экзамен»?

Когда, на следующий день, я предстал перед комиссией, где сидели очень серьезные дяди – у меня было хорошее настроение. Я уверен был о моем зачислении в училище.

Четко отвечал на все вопросы, которые по свой простоте, меня немного смущали. И ждал, когда же это непонятное для меня представление окончится. И вдруг, тот майор, который был на построении, задает вопрос:

– Соколов, а чем ваш дедушка занимался до революции?

Я опешил….. молчал, не зная, что ответить.

– Вы свободны, идите и пригласите следующего – строго приказал офицер. Я вышел и горько заплакал…

Но, почему, почему? – мама никогда не рассказывала мне про нашего дедушку.

На следующий день нам объявили списки, кто зачислен в училище. Я был несказанно рад, что нашел в них и свою фамилию. Но сказал себе, что больше никогда не буду хныкать. Так мы постепенно, меняясь в малом и большом, созревали и становились взрослыми мужчинами.

Конец ознакомительного фрагмента.