грохот, а уже через мгновение она появилась в дверном проёме. Запыхавшаяся, еле стоящая на ногах, смотря своими янтарными глазами полными злобы и страха на мужчину.
- Блять! Что ты творишь, идиот! Я же сказала ничего делать! - закричала Россия, быстро приближаясь к обескураженному США.
- Да что с тобой чёрт тебя дери не так? - возмутился он, повышая на неё голос.
- Это с тобой, что не так! Просила же по-человечески!
Добравшись до него, с опаской поглядывая на открывающиеся ставни, она протянула руку, пытаясь выхватить злосчастный пульт из его рук. Однако Штаты не дал его у себя отобрать, как бы русская не старалась.
- Немедленно отдай! - визжала она, все больше нервничая и паникуя.
- Да успокойся ты! Я просто окно открою. - Продолжал упрямиться он, сильнее сжимая пульт в ладонях.
- Прекрати! Ты не имеешь права пользоваться моей собственностью!
Россиянка угрожала, унижаясь, просила его перестать упрямиться, говорила, что придет на встречу, как ему хотелось. Но слишком поздно. Солнечный луч проскочил через приоткрытые ставни и занавески, попадая прямо на ее руку. Никогда американец в жизни не слышал столь пронзительного крика. Крепко держась пальцами за запястье, девушка отскочила в самую тень, разглядывая ужаснейший ожог, покрытый волдырями, что в один момент лопались. Она шипела, скулила, стискивала со всей силы зубы от невероятной и жгучей боли. Кислорода не хватает, дыхание сбилось, голова кружится, в глазах темнеет. Еще немного и Россия задохнется! Умрет. Подохнет в этой комнатушке на глазах у пиндоса. Страшно. Она ведь еще не все увидела, не встретилась с семьей. Ну, уж нет! Русская сдаваться не намерена!
Собрав остатки сил, еле поднявшись с пола, она, шатаясь, зашагала к небольшому шкафчику, висящему на стене, и мигом открыла дверцу. Куча таблеток, банок и шприцов с лекарством. Кое-как расправившись дрожащими руками с упаковкой, россиянка оголила ягодицу и, открыв колпачок, вколола себе лекарство. Швырнув использованный шприц на пол, она поспешила убраться из кабинета, что уже был полностью охвачен солнцем.
Почувствовав себя в безопасности, девушка обессиленно села на пол, чувствуя, как лекарство начало свое действие. Если бы она задержалась хоть немного в этой солнечной ловушке, то ее ожог на руке показался бы песней. Умереть от болевого шока или от удушья. И за что ей это?
США боялся сделать лишнее движение. Застыл, словно статуя, не шевелясь. В его голове все смешалось, и он уже не мог здраво мыслить. Что с ней? Как от простого солнца Россия смогла получить ожог?! Штаты знал это лекарство. Самый мощный противоаллергенный препарат. Новая разработка. Но откуда у нее столько, если он еще не вышел на рынок?! Так мало ответов, а знать хочется. Тем более своим упрямством и толикой эгоистичности американец чуть не убил ее. Стоял, как дурак, не зная, что делать. Вина, беспокойство, тревога - все смешалось, говоря ему подойти к ней, извиниться. Помочь прийти в себя.
Он вновь нажал на нужные кнопки, включая кондиционеры, опуская ставни. Переступив порог, мужчина мигом обнаружил русскую, которая, обхватив голову руками, устало глядела в пол.
- Россия! Ты как?
Глупость сморозил. Ох, как посмотрела она на него. Сколько ненависти, отвращения и презрения к своей персоне он еще не видел.
- Я тебе сказала ничего не трогать! - зарычала россиянка, стиснув руки в кулаки. - Это не твой дом! Здесь есть правила, которые ты должен выполнять, кем бы ты сука не был!
- Прости, я не знал… - пытался оправдать себя США, медленно приближаясь к ней.
- Не смей подходить ко мне, ублюдок! - подскочила та с холодного пола. - Мне срать с высокой колокольни, знал ты или нет! Я тебе сказала стоять на месте, ничего не делать и ни к чему не прикасаться. Тебе это сложно? Обязательно нужно влезть, куда не просят и все испортить?
Истерика. Самое страшное, что может настигнуть девушку. Она не будет никого слушать.
- Я не специально.
- Не специально?! Ты чуть меня не убил! Я унижалась перед тобой, молила, чтобы ты вернул мне пульт. И как ты отреагировал?! А?! Как последний мудак! Чтоб тебя семеро зэков ебало!
Россия уже не контролировала себя. Губы предательски задрожали, а на глазах появились слезы.
- Россия. Я виноват! Все, успокойся!
- Пошел нахуй, урод! - пронзительно закричала она, яростно махая здоровой рукой. - Вон! Вон отсюда! И чтобы ноги твоей здесь не было! Никогда!
Штаты не стал упрямиться и спорить. Как только он снова оказался в маленькой тусклой комнатушке, Россия мигом хлопнула дверью перед его носом, закрываясь на все замки. Стоя в полной тишине, он слышал тихий плач за этим огромным куском железа.
Можно смело утверждать - миссия провалена.
***
Немного беспокойно, но это надо сделать.
После вчерашнего американец не смог уснуть ночью, проворочавшись в постели. Из его головы все не уходил этот ожог, ее измученный вид и худоба. Теперь ясно, зачем ей зонт, почему русская никогда не появляется летом на публике. Но, как же она выходит на улицу? У нее получается выйти в свет только зимой или также осенью и весной? Как россиянка вообще живет с этим? Даже нельзя сказать, что это: болезнь или проклятие. С рождения ли это у нее или нет? Она очень сильная. Любой на ее месте давно бы наложил на себя руки. Неудивительно, что девушка такая раздраженная и злобная. Это просто мучение, выживание в этом мире, не более.
Аллергия на солнце. Да еще такая мощная. Хотя точно ли это аллергия? Уж больно странно. Звучит как нечто фантастическое. За гранью разумного. Ожог, словно ей на руку налили кипящее масло. Мужчина надеялся, что с ней все в порядке. Иначе вина будет душить его до конца жизни.
Впервые наплевав на все дела, он с самого утра заехал в ближайший торговый центр, а после, продиктовав нужный адрес водителю, отправился к России. И вот, стоя напротив знакомой железной двери, США осторожно нажал на звонок, надеясь на чудо. Вчера она ясно выразилась, что у нее нет желания его видеть и слышать. Однако он так и не извинился перед ней.
Динамик зашипел, но русская молчала. Очень неловко, но надо действовать. Или весь путь Штаты проделал зря.
- Россия. Мы можем поговорить?
Тишина. Только он не собирается сдаваться.
- Russia.* Я хочу извиниться перед тобой. И я это сделаю даже, если ты этого не желаешь. Буду сидеть