Читать интересную книгу Путь воина - Роберт Торстон

У Жеребца был глубокий рокочущий голос, хорошо подходивший к его импозантной внешности. Сейчас он звучал спокойно, но в суровом взгляде друга Эйден прочитал неодобрение. Эти двое уже так долго знали друг друга, что Эйден угадывал мысли Жеребца просто по выражению лица или незначительным жестам.

– Ты велел остановить тебя после второго стакана огнефира, – сообщил Жеребец, не снимая руки с плеча Эйдена.

– Да? Правда? Я не помню.

– Ты никогда не помнишь, командир.

– Все-таки я выпью третий стакан. Смотри, он уже налит.

Бармен, коренастый техник с постной, бесцветной рожей, поставил стакан на стойку перед Эйденом.

– Ты видишь, Жеребец? Теперь мне придется его выпить. За путь Клана и все такое.

Он потянулся за выпивкой, но вдруг Жеребец мгновенно схватил стакан, причем так лихо, что Эйден, успевший согнуть пальцы, чтобы принять от бармена сосуд с огнефиром, остался с носом. Изящно держа стакан за ободок. Жеребец так же лихо опрокинул его себе в рот и осушил в один глоток. Потом он вставил стакан в согнутые пальцы Эйдена, рука которого все еще лежала на стойке.

– Теперь стакан выпит.

– А я не пьян, – горько пожаловался Эйден.

– Ты сегодня дежуришь.

– Тем более я...

– Пытаешься иронизировать, воут?

– Ут. Ты хорошо это знаешь.

Эйден покосился на Жеребца. Рука его сжимала пустой стакан, как будто с помощью волшебства сосуд мог наполниться опять.

– Ты, вижу, любишь иронию. Это все из-за твоего тайника с книгами.

Повернувшись к Жеребцу, Эйден поднес палец к губам.

– Я думал, ты понимаешь, – прошипел он. – Ты никогда не должен упоминать здесь – ну, ты знаешь, о чем я. Это считается нарушением, ты ведь помнишь?

– Конечно, помню. Но я простой «вольняга». В социальном отношении мы легко скатываемся вниз.

Эйден отрывисто рассмеялся.

– Ты напрасно пытаешься меня успокоить.

Откуда-то из-за спины Жеребца донесся голос Баста:

– Нет, но если ты хочешь, используй гаечный ключ.

Окружающие воины прямо-таки взревели от хохота. Эйден не расслышал, что там болтал вконец обнаглевший Баст, судя по последней фразе это было что-то свеженькое. Баст регулярно использовал все новые и новые шутки, все они были глупыми и злобными, причем в них всегда поливались грязью почему-то только вольнорожденные.

Эйден заметил, что Жеребец напрягся и приготовился обернуться и бросить Басту ответное оскорбление. Эйден прекрасно понимал Жеребца. Но Каэль Першоу отдал подразделению Эйдена специальный приказ – прекратить драки. Эйден подозревал, что его подчиненные нанесли вернорожденным слишком много поражений, и Першоу использовал свою власть, просто чтобы предотвратить дальнейшее нанесение ущерба. Вообще-то, с тех пор как Эйден прибыл на Глорию, Першоу регулярно аннулировал приказы Эйдена и поощрял вернорожденных, когда те его оскорбляли. Только после того, как нескольким особо ретивым задирам хорошенько попало, Першоу установил суровое наказание за любое рукоприкладство. Но, кто бы ни начал драку, полковник всегда становился на сторону вернорожденных и при этом еще утверждал, что, только исполняя его небеспристрастные решения, можно держать войска в боевой форме.

Эйден встал и покачал головой, желал остановить Жеребца. Тот просто закипел.

– Мы обещали не ввязываться в драки, – мягко напомнил Эйден.

– Ты обещал.

– Я говорил от лица всего звена, воут?

Жеребец с неохотой признал его правоту:

– Ут. Но мы выглядим дураками, и...

– Ничего. Со временем мы докажем свое преимущество.

Глаза Жеребца сузились.

– Что случилось, Хорхе? Было время, когда никакой командир базы не мог помешать тебе отомстить за оскорбление. Совсем недавно ты бы сам первый полез в драку. Да пятеро валялись бы уже на полу, прежде чем кто-нибудь еще...

Эйден улыбнулся.

– Я ценю твою веру в меня, Жеребец. По-твоему, я выгляжу как герой Предания. Но я должен защищать звено от...

– Не нужно нам такой защиты. Мы не станем никого страшиться из-за...

– Страшиться? – переспросил Эйден, все еще улыбаясь. – Где ты откопал это слово?

– Как-нибудь тоже умею читать. Ты все время оставляешь свои книги, и...

Улыбка исчезла. Эйден одарил друга свирепым взглядом.

– Я уже говорил тебе, что не надо о них упоминать.

Жеребец покраснел.

– Извини. Но, как бы то ни было, я знаю это слово. Странно, почему оно тебя не разъярило.

– Во-первых, оно кажется слишком смешным, когда слышишь, как кто-нибудь его произносит. Во-вторых, я понимаю, почему ты так сказал. И это может показаться странным, но я согласен с тобой. Мне самому непонятно, почему я так пассивен. Как бы мы себя ни вели, Каэль Першоу отыщет еще тысячу способов дискредитировать меня и все наше звено. Я бы сказал так: Спор Благородных будет проигран, какой бы хорошей ни была наша заявка, кем бы ни был наш противник, как бы мы ни бравировали, зная о его численном перевесе... Что тебя рассмешило, Жеребец?

– Бравировать. Еще одно твое словечко. Может быть, это – ну, ты понимаешь, – это нам и мешает?

– Нет, дело в старом предубеждении против нас. Иногда кажется, что у нас просто нет... ты опять улыбаешься. Опять что-нибудь не то сказал? – Эйден усмехнулся.

– Нет. Хотя, по-своему, да. Ты сказал «нас». Ты все время говоришь о себе, как об одном из нас, тогда как на самом деле ты родился...

На этот раз Эйден легонько пнул Жеребца по коленке. Никогда еще не случалось, чтобы за такой короткий промежуток времени его друг наговорил столько лишнего. Вероятно, Жеребец уже влил в себя не меньше трех огнефиров, прежде чем прийти в комнату отдыха.

– Я теперь один из вас, – сказал Эйден. – Мое происхождение ничего не значит. Уже слишком долго мы служим вместе, сражаемся вместе, вместе бьем морды наглецам. Я бы никогда не смог вернуться, – он обвел взглядом комнату, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, – вернуться к положению сиба, к чванству вернорожденных. Ты понимаешь?

Жеребец кивнул.

– Хорошо. А теперь давай отсюда уйдем, пока мы не задохнулись от вони этих вернорожденных.

Они пошли прочь от стойки. Жеребец двигался впереди. Эйден же из осторожности решил тихо проскочить мимо Баста и его компании, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания.

– Командир звена Хорхе, – раздался вдруг насмешливый голос Баста.

– Командир звена Баст.

– Я надеюсь, что вы не обиделись на наши маленькие шутки.

У Эйдена уже готова была сорваться с языка брань, но он сдержался и спокойно проговорил:

– Я не слышал ничего для себя обидного.

Баст повернулся к окружавшим его воинам.

– Вы видите? Они тоже понимают, что такое каста.

– Я понимаю, что я воин.

Улыбка слетела с лица Баста.

– Я не это имел в виду. Я имел в виду, что вы вольнорожденный и поэтому генетически второсортны: ваши гены соединил случай. Вы не согласны?

– Вся наша жизнь состоит из случаев. А также из возможных достижений.

– Опять я не это имел в виду. Я хотел сказать, что лучших воинов создают, используя научно разработанные методы: для этого соединяют гены великих воинов и получают сразу много детей. Все дети обладают прекрасными наследственными качествами, и потому их называют вернорожденными. Любой другой способ получения детей основан на чистой случайности, и в результате получается жалкое количество генетически неполноценных «вольняг». Превосходство вернорожденных логически доказано, воут?

Сознание Эйдена раздвоилось. В конце концов, он ведь тоже вернорожденный. И в жесткой логике Баста присутствовала справедливость. Но, сражаясь плечом к плечу, живя бок о бок с вольнорожденными, он, Эйден, понял, что генетический случай может дать и часто дает Клану настоящих воинов, ничем не хуже тех, которые приходят из сиб-групп. Обдумывая эти соображения, он одновременно прикидывал, как бы половчее и побыстрее прикончить Баста, настолько глубокое отвращение вызывал в нем этот человек.

– О генетическом первенстве всегда велись споры, – заметил он наконец.

– Да, и ученые почти единогласно решили, что генетическая система евгеники Клана позволит производить высших существ.

– Да, но... – Эйден хотел сказать, что бывали в истории времена, когда ученые ошибались. Но тогда ему пришлось бы выдать свои источники, а для него было жизненной необходимостью держать свою личную библиотеку в секрете. Иначе Каэль Першоу мог бы сразу ее отобрать.

– Но что?

– Вы сказали – единогласно. Однако некоторые думали иначе.

– Да, предатели.

– Нет, не предатели. Ученые, исследователи, теоретики.

– Предатели. Все предатели. Мы поддерживаем программу по евгенике, командир Хорхе, воут? Воут?

Эйден, хоть и находился на открытом пространстве посередине офицерской комнаты, почувствовал, что его прижали к стене. Он вспомнил сцену в кабинете Першоу. После исполненного Эйденом Шуркая командир базы взял с него обещание, что он и его «вольняги» прекратят устраивать драки. Каэль Першоу поклялся, что если скандал учинит воин из его подразделения, то наказаны будут сразу несколько человек, а за любой проступок самого Эйдена поплатится все его звено.