Читать интересную книгу История Франции. Франция сквозь века - Генриетта Гизо

наводившего ужас на всю округу. Следуя обычаям варварских правителей, Пипин держал в железных клетках свирепых зверей. Против быка, что уже ревел на поле, пугая даже известных своим бесстрашием воинов, был выпущен самый дикий из львов. Лев ринулся вон из клетки, приоткрытой дрожащими от ужаса стражниками, и одним прыжком вскочил на спину быка, который, тщетно стараясь отбиться от кровожадного противника, вскоре рухнул наземь израненный, но еще более – напуганный. Вокруг сцепившихся зверей образовался огромный круг. Мало-помалу даже самые храбрые из вассалов отступили, страшась грозной ярости льва и быка. Король поочередно окинул взглядом каждого из тех, кто наиболее рьяно злословил за его спиной, завидуя его власти.

– Ну что же, ступайте, – велел он своим мощным и раскатистым голосом сеньорам, что стояли к нему ближе всего, – оторвите льва от этого несчастного быка или прикончите его прямо на теле врага.

Бледные, растерянные вассалы переглянулись, не в силах вымолвить ни слова, и в испуге попятились. Больше всего они боялись, как бы лев, растерзав быка, не обратил свою ярость на них, и не спешили вступить в схватку.

– О господин, – пробормотали они чуть слышно, – ни один из нас не отличается безумной отвагой, что бы осмелиться на подобный поступок.

– Вы так думаете? – только и ответил король и тут же спустился со своего трона, держа в руках тяжелый меч.

Он стремительно бросился вперед, туда, где сцепились в смертельном поединке два зверя: два взмаха закаленного клинка – и головы льва и быка покатились по земле. Вложив окровавленный меч в ножны, король повернулся к своим приближенным, застывшим в страхе и изумлении.

– Вам не кажется, что я мог бы быть вашим господином? – вскричал он так громко, что было слышно всем, кто собрался на этом просторном лугу. – Знакома ли вам история о том, как юный Давид победил великана Голиафа, и как Александр, несмотря на малый рост, командовал полководцами, которые были на голову выше него?

Даже те, кто были наименее всех расположены к королю, не смогли выдержать его испепеляющего взгляда; они попятились, ослепленные гневным сверканием его очей, словно перед ними был разъяренный лев, и все присутствующие, рухнув на колени, словно громом пораженные, простерли к Пипину руки, крича в один голос: «Одни только безумцы откажутся признать, что вы созданы властвовать над людьми!»

В тот день Пипину Короткому не впервые пришлось померяться силой с разъяренным львом. Ему не было и восемнадцати, когда во дворце его отца, Карла Мартелла, лев вырвался из клетки. Все слуги в страхе разбежались, и даже сам славный Карл поднялся с трона в волнении и нерешительности. Поблизости играли два маленьких мальчика, вывезенных из Ломбардии вместе с одной из тамошних придворных дам. Лев набросился на мальчиков и мигом их задушил. Пипина при этом не было, но, услышав шум, он прибежал с боевым топором в руках и бросился на свирепого зверя, склонившегося над трупами детей и лизавшего кровь, струившуюся из ран. В тот самый миг, когда зверь поднимал на пришельца горящие глаза, словно почуяв в нем достойного противника, Пипин ударом топора пробил ему череп.

Карл Мартелл, сделав шаг вперед, положил руку на плечо сына: «Этот молодец не даст язычникам вновь ступить на землю Франции, – воскликнул он. – А сарацины будут трепетать перед ним».

Они действительно трепетали перед королем Пипином Коротким и не раз посылали ему подарки, желая заключить с ним союз. Однажды из Испании они даже приехали в Мец, где он тогда находился. Более чем всегда, они искали его дружбы и благосклонности, ведь после девяти лет беспрерывного кровопролития король франков наконец-то полностью присоединил Аквитанию к Французскому королевству. Не раз герцог Вайфарий предавал его, бесстыдно нарушая клятвы, и начинал военные действия. Король пришел к нему с огнем и мечом; от мыса Сен-Венсан до Сен-Мишель-ан-Периль-де-Мер и до берегов Рейна Пипин разослал франкским баронам письма со своей печатью, призывая расправиться с заносчивой гасконской знатью, которая надеялась вернуть независимость своим государствам. Все явились на зов Пипина в Орлеан, где король назначил встречу, и вскоре берега Луары уже пестрели множеством шатров. За войском следовали повозки, груженые продовольствием и амуницией. Пипин бросил большие силы против вассала, то и дело клявшегося в верности королю и всякий раз нарушавшего присягу.

Герцог Вайфарий не был предупрежден о грозном нападении, которое готовилось против него; никто из баронов, призванных Пипином в армию, не предупредил аквитанца, что тому следует быть начеку. Войско герцога сосредоточилось вокруг осажденного им замка Белен. Из Бордо в огромной спешке прибыли его люди. «О чем вы думаете, сир, – сказали они ему, – так долго задерживаясь у какого-то замка? Французы, анжуйцы и нормандцы находятся в Блэ; Гарен из Лотарингии уже миновал Жиронду; если они первыми доберутся до Бордо, вы окажетесь в затруднении». Герцог без колебания снял осаду, которую он долгое время смыкал все теснее вокруг Белена. «Нет времени для совета, надо немедленно и без шума возвращаться в Бордо; если мы промедлим, то к нашему приходу французы уже будут в замке».

Королевская армия не осаждала Бордо, однако по пути захватывала города и замки и громила логова разбойничьих банд, что вселило ужас в сердца гасконцев, и без того измученных бедами, свалившимися на их головы из-за упрямства и вероломства герцога. Его дядья по своей воле передали Пипину мать, сестер и племянниц Вайфария; бароны один за другим сдавались королю, принимавшему их весьма благосклонно. Герцог Аквитанский бродил в окрестностях Перигё, скрываясь в лесах с небольшой группой тех, кто решил разделить его судьбу. Среди них оказалось несколько предателей: в один прекрасный день Вайфария заколол кинжалом кто-то из своих, и с этой новостью они сей же час явились к королю. Некоторые думали, что Пипин имеет какое-то отношение к убийству, потому что оно избавило его от непримиримого врага, в полном расцвете юности и сил и столь отважного, что невозможно было даже представить, чтобы однажды он мог смириться с королевским игом. После гибели Вайфария Аквитания безвозвратно потеряла самостоятельность.

Король Пипин еще не состарился, но он сражался без отдыха двадцать семь лет, с тех пор как встал во главе франков. Время королей-бездельников прошло, и властитель Французского королевства всегда самолично был в гуще событий. Потому-то быстро навалилась усталость, а следом пришла болезнь, вскоре ставшая неизлечимой. На обратном пути из аквитанской экспедиции, находясь в Сенте, король