Потеряв самообладание, кидаюсь на этого недоумка. Ведь на краткое мгновение я действительно испугалась, подумав, что это может быть Братство. Точнее тот, кто от него остался.
Я кидаюсь на парня, словно дикая западная кошка. Между нами завязывается борьба. Хотя трудно считать это как таковым поединком, когда этот упырь то и дело ржёт, сдерживая мои удары. И это настолько злит меня, что уже в следующее мгновение я вспоминаю один из уроков по боевым искусствам и ставлю блок, выставив подножку.
Вэйсс оказывается на лопатках. А я с победной улыбкой пристраиваюсь сверху и, склонившись к его лицу, на котором мелькает замешательство с примесью восхищения, гордо произношу:
— Ну и чья взяла на этот раз?..
Его взгляд меняется. Из игрового и насмешливого он неожиданно превращается в бездну, что утягивает на самое дно. Яркое пламя разгорается где-то глубоко, грозясь в эту самую секунду сжечь нас обоих дотла.
Его губы наконец размыкаются, и он коротко, местами хрипло произносит, глядя в мои глаза:
— Сдаюсь.
Опешив, я едва теряю равновесие. А следом и опору. Руки пошатываются, и я тут же падаю на него. Наши лица застывают в жалких сантиметрах друг от друга. Я отчетливо чувствую его горячее дыхание на своих губах. И, кажется, в этот момент окончательно теряю себя. Глупое сердце не поддаётся доводам разума. Я почти закрываю глаза, отдаваясь чувствам, что сжигают изнутри и в то же время воскрешают вновь. Однако в последний момент со стороны раздаётся громкий писк. Мои глаза округляются, и я спешно отстраняюсь, поднимаясь на ноги.
Здоровенная крыса, недобро зыркнув на меня, пробегает мимо и скрывается где-то в мусорных пакетах.
Едва заметно выдыхаю. После чего перевожу рассеянный взгляд на упыря. Однако в отличие от меня он не выглядит таким уж сконфуженным.
Черт. Кто бы что не говорил, но… Я готова расцеловать эту грязную крысу, что спасла меня от неминуемой гибели! Ведь я едва не поцеловала его!
Я ПОЧТИ поцеловала его!
По мере того как я думаю об этом мои щеки становятся пунцовыми. Чувствуя, как колотится сердце, а во рту образовываются зыбучие пески, я наконец принимаю меры. Проще говоря, одеваю привычный панцирь и кидаюсь на врага.
Я поднимаю на него свой решительный и злой взгляд, за которым скрываю сковывающее по рукам и ногам смущение. А затем со всей серьезностью и угрозой произношу:
— Ещё раз ты устроишь подобную выходку и, клянусь, Вэйсс, я отправлю тебя за грань!
Он весьма звучно хмыкает, глядя на меня. Отросшая темная челка падает ему на глаза, делая выражение его лица еще более привлекательным. Не говоря о том, что придает ему некой таинственности и в то же время дерзкой небрежности. Из-за чего моя маска железной леди на краткие мгновения теряет силу. Правда стоит собрать мысли воедино и как следует прижать собственное сердце, этот парень засовывает руки в карманы штанов, разворачивается и просто уходит.
— Эй! — Моему возмущению просто нет предела. Да, возможно, со стороны временами я кажусь истеричкой, которая мечется из стороны в сторону, не зная, что выбрать. Однако я терпеть не могу, когда меня так опрокидывают! — Айен Рэйтимур Вэйсс! Живо остановись!
Он резко останавливается. Замирает на месте. Я вижу, как напрягается его спина. Правда не успеваю толком что-либо произнести, чтобы наконец поставить точку в нашем разговоре (а может быть в отношениях?), как он оборачивается, срывается с места и резкими шагами подходит ко мне.
Секунда — и он стоит напротив меня, заставляя дыхание замереть. Его глаза впиваются прямо в мои, и я не могу отвести их, словно этот парень гипнотизирует меня известной только одному ему магической силой.
— Если хочешь убить меня — валяй. Хочешь отправить за грань — плевать! Только не смей мне приказывать, Кассандра. Поняла меня?
Мои губы приоткрываются. Грудь тяжело вздымается. Только вот нет от нежности или же всеобъемлющего страха. А от невероятной ярости, которая охватывает каждую клеточку моего тела. Тон, которым он это произнес. И то, как он смотрит на меня в этот момент заставляют ощетиниться меня еще больше, выпустив армию колючек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как же я могла забыть, что упыри терпеть не могут, когда их дергают за поводки.
Желваки на его лице приходят в действие. Черты лица приобретают какие-то резкие, смазанные контуры. Он сжимает руки в кулаки, что я отчетливо вижу, стоит лишь на мгновение опустить взгляд. В какой-то момент даже жалею о своих словах. Но, когда его взгляд неожиданно меняется — в нем словно что-то ломается, и он отступает назад, внутри меня тоже что-то теряется. Словно яркая, завораживающая звезда, за которой я столько лет безостановочно шла, гаснет и просто теряется из виду. А затем он произносит то, от чего мое сердце перестает биться и с каждой секундой все больше наполняется пустотой.
— Смотря в чьих руках этот поводок. Говорят, если правильно направишь, то как-таковой силы не потребуется. Все встанет на свои места само собой. А для этого…должен быть всего лишь подходящий человек. Тот, кто будет достоин уважения, чтобы идти за ним вперед.
На этот раз не сдерживаюсь я. Крепко впиваюсь пальцами в кожу, заставляя пульсировать мышцы, оставляя красные, глубокие отметины. Ноздри раздуваются как у дракона. И все внутри напоминает вулкан после извержения. Именно в этот момент, когда мы неумолимо смотрим друг другу в глаза, казалось бы, стоя так близко, я как никогда чувствую обжигающий холод между нами и…ненависть. Ненависть, что заполняет мое сердце.
Вот оно значит как…
Правильный человек.
Уважение.
Мне даже не приходиться толком думать, чтобы понять о ком идет речь.
Но, когда очередные слова жестокости и колкости желают сорваться с моих уст, он бросает на меня последний взгляд, а затем уходит. Спешной походкой направляется обратно, в сторону рынка, сворачивая за угол. И на этот раз я не останавливаю его. Я молчу поджимаю дрожащие губы и падаю на колени, чувствуя, как хаос охватывает мою душу.
Несколько минут я сижу так — полная отчаяния, пустоты и в то же время ярости.
— Да пошел ты к дьяволу! — в конце концов кричу в никуда, а затем вытираю тыльной стороной ладони первую, упавшую на щеку соленую каплю и поднимаюсь на ноги.
Пора возвращаться домой. Родители уже наверное потеряли меня. А Вэйсс… Пусть катится к своей пиявке! Надеюсь она высосет из него всю кровь!..
Ненавижу!
***Глава 2***
Возвращение с подвохом
Выдыхаю, глядя на столь далекое и в то же время уже привычное здание академии. А затем, подтянув сумку повыше, следую вперёд.
Здесь ничего не изменилось. Разве что деревьев стало больше, и теперь их бледно-зелёная листва постепенно окрашивается золотыми тенями. Наверное, только сейчас я впервые замечаю, что именно этот цвет проявляется первым, когда на пятки лету наступает холодная, столь яркая и в то же время унылая осень.
Золотистый — цвет солнца — символ перерождения и одновременного возрождения.
Что ж. Может быть это знак?
Я хмыкаю себе под нос, глядя под ноги на идеально ровную каменную плитку. А затем поднимаю взгляд и натыкаюсь на знакомую фигуру.
Прямо впереди с ещё несколькими парнями, среди которых есть и Ойен, стоит Вэйсс. Они о чем-то говорят, а затем все вместе смеются. Даже вечно саркастичный и язвительный Кидман улыбается.
Сглотнув и как следует вцепившись в сумку, я делаю первое, что приходит на ум. Сворачиваю за угол, желая избежать нашего столкновения. По крайне мере сейчас. Только вот запинаюсь о декоративный камень и валюсь прямиком в кусты памолии, чертыхнувшись.
Вэйсс, чтоб тебя!
И почему это я избегаю его, когда это он так грубо обесчестил нашу дружбу?!
«А разве не ты задела его первой?» — как всегда следует за моим голосом голос разума или же голос садизма. И я вновь чертыхаюсь, ударив кулаком по едва влажной траве — не так давно прошёл дождь.