В какой момент эта разумность имеет наибольшую вероятность нарушений? Закон позволяет принять разумное решение, но кто его принимает и исполняет? Принимает и исполняет решение о легитимном насилии не государство, а его антропологическое выражение – чиновник, государственный служащий, т. е. человек. Чиновник всегда имеет двойственную природу: с одной стороны, это часть государства, его выражение, а с другой – рядовой член общества, обычный человек со всеми присущими ему страстями и пороками.
Чиновник иногда искажает разумность права и государства. Поскольку на него возложена тяжелая функция по охране права от его преступления другими лицами и принятию решения о применении к преступившему права легитимного насилия от имени государства, то объективно, в силу своей человеческой составляющей, чиновник и допускает больше несправедливостей, чем любой другой обычный человек.
Несправедливость вынужденно сопутствует правоохранительной деятельности, вынужденно допускается обществом. Но несправедливость должна иметь разумные пределы, за которыми перестает быть терпимой со стороны общества и верховной власти[5].
Как общество вынуждено смириться с некоторым минимальным, неснижаемым уровнем преступности, от которой невозможно избавиться, так ему приходится допускать и некоторую долю несправедливостей в деятельности правоохранников. Несправедливость, как и обычная преступность, есть применение к человеку неправа, нарушение его прав человека, покушение на разумное отношение к нему. От неправа не застрахован никто – ни рядовой член общества, ни чиновник любого ранга.
Возможное нарушение разумности права чиновником должен пресекать другой чиновник, который также может допустить несправедливость. Появляется система «спецконтроля над спецнадзором». Это тот же надзирающий контроль в иерархической системе чиновничьего аппарата. Он, безусловно, нужен, ибо только сами чиновники могут восстановить действенное право, справедливость по крайней мере посредством легитимного насилия. Гражданское общество, человек из этого общества правом на легитимное насилие не обладает, если не считать усеченные его формы, как то: крайняя необходимость, удержание, необходимая оборона, которые разрешены законом.
Но общество должно и обязано контролировать право. Только при стремлении к справедливости общество может быть органически здоровым, развиваться. Не имея права на легитимное насилие, общество может высказывать свое мнение о нарушении права, допущенных чиновниками нарушениях. Применить к чиновникам-правонарушителям легитимное насилие, восстановить право как реакцию на обращение общества может от имени высшей государственной власти только верховная власть. Глава государства как лицо, в наименьшей степени обремененное пороками, и есть олицетворение справедливости государства. Общество может непосредственно апеллировать к нему как к гаранту права.
Общественный надзор за соблюдением и применением права при отсутствии полномочий на легитимное насилие диктует необходимость правозаступнической деятельности, осуществляемой обществом в своих интересах. Однако заниматься правозаступнической деятельностью может не общество, а отдельные его представители – правозащитники. Будучи организованы в особый общественный институт, они и составляют адвокатуру.
Без общественного контроля над процессом осуществления права сильна опасность того, что право так и не будет осуществлено или вообще погибнет, утратив все моральные и духовные начала. Без правозащитного института, адвокатуры не может быть истинного права. Никто не в силах реализовать разумность права повсюду, где творится несправедливость, а государство может закрыться от народа с помощью тирании, выдавая ее за разумную необходимость, введенную как бы временно во имя блага народа. Заканчивается это, как правило, ухудшением положения населения, так как никогда тирания, задержавшаяся надолго, не приводила к положительным результатам.
1.4. Адвокатура как особый субъект правозащитной деятельности
Конституция РФ недвусмысленно определила человека, его права и свободы в качестве высшей ценности. Это аксиологическое предпочтение определяет перспективы правозащитной деятельности в России. Правозащитная деятельность представляет собой интеграцию всех форм активности государственных и негосударственных структур, формальных и неформальных организаций, внутригосударственных и международно-правовых институтов, индивидуальных и групповых, организованных и неорганизованных действий, направленных на защиту прав и свобод человека и гражданина от нарушений и посягательств[6].
Правозащитная деятельность институтов гражданского общества сориентирована на выявление и искоренение нарушений прав и свобод человека и гражданина публичными структурами и их представителями, на оказание правовой помощи пострадавшим, восстановление нарушенных прав всеми доступными им средствами. Правозащитная деятельность публичных (государственных и муниципальных) органов должна основываться только на тех правозащитных средствах, методах и приемах, которые прямо предусмотрены (дозволены) Конституцией РФ, иными нормативными правовыми актами.
Правозащитным звеном «от гражданского общества» является адвокатура. Конституция РФ, употребляя слова и «адвокат (защитник)» (ч. 2 ст. 48), и «адвокатура» (п. «л» ч. 1 ст. 72), не указывает на их природу. Однозначный ответ на этот вопрос дан в ч. 1 ст. 3 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», согласно которой они относятся к институтам гражданского общества, не входят в систему органов государственной власти и местного самоуправления.
В отличие от иных институтов гражданского общества правозащитная деятельность адвокатуры конкретизирована законодательством в части установления набора форм и средств защиты прав и свобод человека и гражданина. Правозащитная деятельность адвокатуры состоит в оказании квалифицированной юридической помощи на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Отнесение адвокатуры к институтам гражданского общества не исключает взаимодействия адвокатов и органов власти всех уровней в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина. Последние служат гарантом независимости адвокатуры, осуществляют финансирование деятельности адвокатов, оказывающих юридическую помощь российским гражданам бесплатно в случаях, предусмотренных законодательством. При необходимости они выделяют адвокатским образованиям служебные помещения и средства связи. Все это делается в целях обеспечения доступности для населения юридической помощи (п. 3 ст. 3 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). При этом цель согласуется с ч. 1 ст. 48 Конституции РФ: в обоих актах речь идет о «каждом» или «населении». Однако бесплатная юридическая помощь, исходя из норм Закона (п. 3 ст. 3, п. 2 ст. 7, п. 9, 10 ст. 25, ст. 26), оказывается только российским гражданам, в чем видится противоречие не только положениям Конституции РФ (ч. 2 ст. 48, ч. 3 ст. 62), но и «целевым заявкам» самого Закона, поскольку население страны составляют не только ее граждане. Представляется необходимым внести изменения в Закон, заменив словосочетание «российский гражданин» на слово «каждый» (в соответствующем падеже и числе).
Специальное конституционное обращение к понятию «адвокат» связано с определенным процессуальным статусом лица (ч. 2 ст. 48 Конституции РФ). Нужно учитывать правовую позицию Конституционного Суда РФ. В постановлении от 27 июня 2000 г. № 11-П по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в связи с жалобой В. И. Маслова отмечается, что Конституция РФ, гарантируя государственную защиту прав и свобод человека и гражданина (ст. 2, ч. 1 ст. 45), предоставляет каждому право на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48) и, кроме того, предусматривает, что «каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения» (ч. 2).
Закрепляя это право как непосредственно действующее, Конституция РФ не связывает предоставление помощи адвоката (защитника) с формальным признанием лица подозреваемым либо обвиняемым, а следовательно, с моментом принятия органом дознания, следствия или прокуратуры какого-либо процессуального акта и не наделяет федерального законодателя правом устанавливать ограничительные условия его реализации. Норма ч. 2 ст. 48 Конституции РФ определенно указывает на сущностные признаки, характеризующие фактическое положение лица как нуждающегося в правовой помощи в силу того, что его конституционные права ограничены. Право пользоваться помощью адвоката (защитника) возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным.