Читать интересную книгу Mass Effect: Обман - Уильям Дитц

— Приветствуем вас, адмирал Андерсон и мисс Сандерс. Прежде чем вы начнете свой доклад, разрешите мне сказать, как сильно мы ценим проделываемую вами работу. Кто будет говорить первым?

— Думаю, я, — ответил Андерсон. — Как вы знаете, мы с мисс Сандерс согласились завершить расследование того, что произошло в Академии Гриссома, и, после тщательного изучения, мы считаем, что в дело были вовлечены Жнецы.

— Жнецы? — цинично переспросил советник-человек. — Или «Цербер»? Честно говоря, я считаю теорию со Жнецами, мягко говоря, притянутой за уши.

Зная этого человека, Андерсон пытался убедить советника в своей правоте еще до заседания, но безуспешно. Поэтому, не получив поддержку этой стороны, Андерсон подбирал слова осторожно.

— И те, и другие, на самом деле, — ответил он. — Есть доказательства того, что Пол Грейсон, человек, напавший на академию и убивший нескольких ее работников, был некоторое время агентом «Цербера». Затем, по причинам, которые нам не до конца ясны, Призрак обратился против него. После этого его силой удерживали на космической станции, где подвергли ряду экспериментов, которые поместили его под контроль Жнецов. Мы знаем об этом, потому что видели ту лабораторию собственными глазами. Сложно сказать, до какой степени Жнецы могли контролировать Грейсона, но мы думаем, что влияние было достаточно сильным.

— Ах, вы так думаете? — осведомился советник-турианец. — Основываясь на чем? Я читал отчеты. Этот человек был наркоманом, сидящим на красном песке. И вы признаете, что он был завербован «Цербером». Зачем выдумывать сложные теории относительно Жнецов, когда его мотивы столь очевидны?

— То, что вы говорите, правда, — признала Кали. — Грейсон был наркоманом. Но он также был отцом одной из моих учениц. Очень талантливой девочки-биотика по имени Джиллиан. И Грейсон души не чаял в своей дочери. Поэтому нападение на то место, где она училась, прямо противоречило его интересам. Но он все равно это сделал. И куда он пошел? В нашу исследовательскую лабораторию. Туда, где хранились все данные по нашим ученикам. Затем, убив троих сотрудников, он вошел в библиотеку оптических дисков, где хранились записи показаний всех датчиков и результаты всех тестов. Через несколько мгновений он начал передавать куда-то эти данные.

— У вас есть доказательства этого? — требовательно спросил турианец. — Запросы, посланные в экстранет? Вы можете доказать, что Грейсон отправил информацию Жнецам?

— Нет, — признал Андерсон. — Мы не можем доказать этого. Но тело Грейсона было в чрезвычайной степени модифицировано, и мы полагаем, что он обладал способностью передавать информацию без использования традиционных технологий связи.

— Даже так, — здраво рассуждала азари, — разве не будет более логично предположить, что Грейсон действовал по поручению «Цербера»? И что данные были посланы к ним? Не обижайтесь, адмирал, но этот человек работал на «Цербер». Про-человеческую организацию, готовую сделать буквально все, чтобы одержать верх в своем деле. А вы человек. Поэтому было бы понятно, что вы пытаетесь отвести вину от своего вида. Не осознанно — я понимаю, что вы прекрасно отдаете себе в этом отчет, — но бессознательно.

— Что касается мисс Сандерс, — продолжала азари, — существуют доказательства того, что Грейсон симпатизировал и доверял ей. И, возможно, этого оказалось достаточно, чтобы повлиять на ее суждения.

Андерсон почувствовал, что в нем закипает негодование. Ему потребовалось призвать на помощь всю свою выдержку, приобретенную за время военной службы, чтобы не сорваться в ответ.

— «Цербер» — это угроза, — сказал он напряженно. — Но если вы прочитали все материалы, которые мисс Сандерс и я представили вам ранее, то вы должны знать, что тело Грейсона исследовали три независимых эксперта, и они согласились, что его импланты были неизвестного происхождения. Плюс к этому, до той степени, до какой механизмы в его теле могли быть изучены, мы можем сказать, что они намного превосходят все, что мог создать «Цербер». Но лучше один раз увидеть. Поэтому, с вашего позволения, я бы хотел предъявить вещественное доказательство номер 1.

Советник-человек изобразил на лице выражение болезненного раздражения, откидываясь на спинку кресла.

— Предъявляйте, если угодно. Чем быстрее этот фарс закончится, тем лучше.

Включился прожектор, и с мягким шипением снизу из-под пола поднялась блестящая металлическая колонна. Она двигалась, пока демонстрационная капсула, расположенная на ее вершине, не оказалась посередине между членами Совета и Помостом Просителя. И тогда члены Совета увидели то существо, в которое превратился Грейсон. Тело его было заключено в прозрачное поле стазиса. По полю пробегали вспышки, когда частички пыли соприкасались с ним.

Тело Грейсона было обнажено, а кожа имела сероватый оттенок. Около центра его лба виднелись два пулевых отверстия с синими краями, а глаза были неприятно открыты, будто бы он пытался высмотреть того, кто нажал на курок. Значительные повреждения были также нанесены и торсу Грейсона. Импланты, установленные в его конечностях, уже не действовали, лишенные питавшей их энергии, но их, змеившихся под тонкой полупрозрачной кожей, покрывавшей его плоть, все же можно было рассмотреть. Создавалось ощущение, что все его тело подверглось целенаправленному изменению.

— Бог мой, — с чувством проговорила советница-азари. — Я не могла и подумать. Несчастный человек.

— И правда несчастный, — серьезно согласился ее коллега человек. — Можно лишь вообразить себе его страдания. Но, сколь бы больно мне ни было говорить это, не существует разумных границ жестокости в отношении человека к человеку. Я не могу объяснить, откуда взялись импланты Грейсона, или каково было их назначение, но «Цербер» известен своей жестокостью. И я все еще не вижу правдоподобной связи со Жнецами.

— Я согласен, — добавил саларианец. — Но я не думаю, что мы можем позволить себе просто отбросить возможность причастности Жнецов. Я предлагаю, чтобы адмирал Андерсон и мисс Сандерс продолжили свое расследование. Если, конечно, они этого хотят.

Андерсон взглянул на Кали и увидел, как она кивнула. Его глаза вернулись к саларианцу.

— Хотим.

— Хорошо, — сказала азари, будто бы с радостью избавляясь от этой темы. — Уберите, пожалуйста, тело. Мы увидели достаточно.

Хотя публику и заставили покинуть зал, здесь все равно присутствовали десятки работников Цитадели. Когда прожектор выключили, и тело Грейсона на блестящей опоре опустилось вниз, в скрытую под главным этажом область, один из сотрудников в униформе огляделся вокруг. У него было двое подчиненных, и второй обладал неугасимой жаждой информации. Он ускользнул прочь.

Вернувшись в приемную, Кали осмотрела сиденья. Ника нигде не было видно. Большинство остальных просителей к тому времени уже ушли, но саларианец все еще сидел и ждал своей очереди.

— Извините, — сказала Кали, — здесь оставался молодой человек… Вы не знаете, куда он пошел?

Саларианец оторвал взгляд от своего уни-инструмента.

— Он вышел около пятнадцати минут назад. С тех пор я его не видел.

Кали поблагодарила его, включила уни-инструмент и назвала имя Ника. На ее запрос прозвучала запись: «Это Ник. Оставьте сообщение. Я вам перезвоню».

— Не отвечает? — спросил Андерсон.

— Автоответчик, — Кали волновалась, и это было видно по ее лицу. — Я же сказала ему ждать здесь.

— Ты же знаешь Ника, — ответил Андерсон. — Скорее всего, ему надоело ждать, и он пошел в «Куб». Он все утро об этом твердил.

— Наверное, ты прав, — согласилась Кали. — Но лучше проверить. «Куб» по пути домой.

По мнению Андерсона, Кали проявляла чересчур много заботы по отношению к Нику. Парню уже восемнадцать, черт побери. Но она отвечала за него в академии и согласилась быть его опекуном на время их пребывания на Цитадели. А к этой обязанности она относилась очень серьезно.

Застекленный лифт доставил их обратно на нижний этаж, где они вышли через главный вход. На посту сидел все тот же турианец, так что Кали задержалась, чтобы поговорить с ним.

— Мы сегодня проходили здесь проверку безопасности с юношей по имени Ник Донахью, вы его видели?

Полицейский кивнул.

— Он вышел пятнадцать или двадцать минут назад.

Кали нахмурилась.

— И вы позволили ему уйти?

Турианца этот разговор явно раздражал.

— Моя работа — не пускать посторонних снаружи, а не изнутри. А если вы потеряли парня, то чья в этом вина?

Андерсон решил вмешаться до того, как Кали ответила.

— Мы понимаем. Он был один? Или с кем-то.

— Один.

Андерсон взглянул на Кали.

— Это хорошо. Пойдем.