не нужен. Всё чего я хочу — это ребёнок. Малыш, который будет любить меня такой, какая я есть. Просто потому, что я его мама.
С вызовом смотрю на стоящую передо мной Снежану. Если сейчас я увижу в её глазах упрёк, меня это не тронет. Это моё решение. Только моё. Возможно, в первый раз в жизни принятое исключительно исходя из собственных желаний, а не по чьему-то приказу. И никто не вправе упрекнуть меня за это.
Однако, вопреки ожиданиям, ничего подобного во взгляде девушки я не вижу.
— Тебе не нужно передо мной оправдываться, Инн, — отвечает, протягивая мне брошенные в кабинете бумаги. — Я тебя понимаю.
— Спасибо, — шепчу с облегчением.
Забираю из рук Морозовой документы и только сейчас до меня доходит.
Воронцов! Он ждёт меня в своём кабинете уже целую вечность!
Глава 4
Глеб
— Я сказал, что буду с вами судиться, и забирать свои слова назад не намерен, что бы вы мне ни говорили! — раздражённо сбрасываю трубку и отшвыриваю телефон подальше от себя.
Очередной звонок из клиники. Они пытаются успокоить меня и убедить не судиться с ними. Они, мать их, действительно считают, что у них это получится?!
Где-то по городу бродит женщина, беременная МОИМ ребёнком, и они не хотят раскрывать её данные, и при этом надеются, что я успокоюсь?!
Да какого чёрта я должен успокаиваться?!
Они защищают её права, при этом нарушая мои! Я не подписывал донорский договор и имею право знать, кто эта женщина! Мой ребёнок имеет право знать, кто его отец!
Как же меня бомбит от происходящего дерьма. Никак не могу успокоиться.
Я всё равно добьюсь через суд справедливости и сровняю их сраную клинику с землёй!
"Произошла ошибка..."
Ошибка, мать их!
Я в этом виноват?! Мой будущий ребёнок?!
Ничерта!
Это их косяк, так пусть разруливают, считаясь с моими интересами!
Как они там сказали? "Мы поговорим с женщиной, объясним ей всю ситуацию, и если она согласится... "
Если согласится...
Меня это ЕСЛИ звездец как не устраивает.
Я даже не знаю, кто она. Нормальная ли она? Здорова ли? Почему решилась на такой шаг? И самое говёное — есть ли у неё мужик, который будет претендовать на МОЕГО ребёнка?
От одной мысли колотит, что какой-то... чёрт знает кто, будет воспитывать моего сына или дочь.
Я на такое не подписывался!
— Инна! Где чёртов отчёт?!
Ещё эта Александрова! Час от часу не легче! Говорил я Борцову — бесит она меня. Но нет же "Инна отличный сотрудник"!
Блестящий, мать её! Уже час отчёта на подпись дождаться не могу.
— Ин... — не успеваю снова проорать имя девчонки, как она залетает в кабинет, ну надо же, с отчётом в руках.
Свершилось...
— Наконец-то! — рявкаю на блондинку.
Терпеть не могу блондинок. Ещё и с голубыми глазами.
Раньше мой любимый типаж был, но Карина напрочь отбила эту любовь.
Александрова подлетает к столу и дрожащей рукой протягивает отчёт, задевает чашку кофе на столе, которое ожидаемо проливается мне на рубашку.
Да что б тебя... Ладно хоть остыть успел!
— П... простите... Боже мой, пожалуйста, простите, Глеб Викторович... — заикаясь, лепечет девушка чуть ли не со слезами на глазах.
Вот и в чём толк от такой помощницы? Только проблемы мне создаёт, которых и без неё до черта и больше!
Трясётся ещё вечно, смотрит затравленно... Короче полная кабзда.
— Твоё счастье, Александрова, что я в офисе держу рубашки на смену. Иначе бы уже уволил к чертям, — цежу сквозь зубы, поднявшись из-за стола.
Испорченную вещь снимаю через голову. Из шкафа достаю чистую рубашку.
На работе я, порой, и ночую, когда дел по горло. Так что иметь здесь пару-тройку сменных вещей иногда бывает кстати.
— Эту в прачку отвези, — швыряю Инне облитую кофе рубашку.
Она неуклюже её ловит и прижимает к животу.
— Сейчас? А как же... встреча? Я... не еду?
Да вот лучше бы не ехала, реально.
— Что за вопросы, Александрова? Кто встречу будет фиксировать? Мне потом тебе ещё и объяснять всё? Заедешь в прачку после встречи.
— Хорошо, Глеб Викторович, — блеет как овечка.
Была у меня уже одна такая овца. Тоже блеела. И я повёлся. На невинный взгляд, дрожащие губы. А в итоге всё фальшью оказалось.
Отворачиваюсь от девушки, чтобы закрыть дверцу шкафа и надеть наконец рубашку, но неожиданно замечаю в зеркале как она на меня смотрит. Скользит взглядом по моей спине вниз и обратно к плечам.
Столько раз замечал на себе подобный взгляд от женщины, а сейчас какого-то чёрта нутро стягивает и во рту собирается слюна.
"Что ещё за бред у тебя в башке, Воронцов? Давно не расслаблялся? Это же Инна!"
М-да, видимо, действительно пора напряжение снять, а то всякая дурь в голову лезет.
А Александрова-то не промах. В глаза, значит, такая вся невинность, дрожит, трясётся, что-то невнятное мычит, а за глаза слюни пускает.
Истинная бабская сущность во всей красе.
— Ты можешь быть свободна. Через пятнадцать минут жду тебя в фойе, — холодно командую девушке, которая тут же вздрагивает, поймав мой взгляд в зеркале, и пулей вылетает из кабинета, чуть не сбив с ног Борцова.
Друг недоумённо смотрит вслед Александровой, после чего закрывает дверь и поворачивается ко мне.
— Ты что, к ней приставал? — иронично выгибает бровь и усмехается.
— Лучше не выводи меня из себя подобным бредом. Я уже и без того в ярости.
Борцов присвистывает, пройдя к столу, и плюхается на стул.
— Мой лучший друг вернулся и снова ненавидит весь мир. Что случилось? Суррогатная мать запросила больше денег? Или вообще сбежала?
— Хуже.
Мне бы сейчас выпить.
— Что может быть хуже?
— Они использовали мой биоматериал. По ошибке, мать их. И теперь какая-то неизвестная баба носит моего ребёнка!
Брови Борцова ползут вверх, а затем хмуро сходятся на переносице.
— Как они это допустили вообще?
— А я знаю?! Идиоты! Ещё и отказываются информацию о девушке сообщать. Всё надеются, что я успокоюсь и не стану с ними судиться. И до суда я могу узнать, кто эта женщина, только в том случае, если она сама согласится раскрыть карты.
От злости шарахаю кулаком по столу.
— Я не могу оставить это, Лёх, понимаешь? Меня ничерта не устраивает