Читать интересную книгу Конец материи - Алан Фостер

– Не видела причины. Слабый шанс, мальчик, напрасная трата времени, абсурдная мысль.

– Я целый год гонялся за абсурдными мыслями, – напомнил он. – Давай, матушка.

– Когда я купила тебя на рынке, – легко, словно речь идет об обычной покупке, начала она, – ничего особенного не было. До сих по не понимаю, что заставило меня зря потратить такие деньги.

Флинкс сдержал улыбку.

– Я тоже. Но я тебя не понимаю.

– Найди того, кто продавал тебя, Флинкс. Может, он еще занимается этим делом. Всегда есть шанс, что в фирме ведутся аккуратные записи. Меня не очень интересовала твоя родословная. Может, в записях фирмы есть дополнительная информация, которой не было в торговом объявлении. Ну, это маловероятно. Меня только интересовало, не болен ли ты. Ты выглядел больным, но на самом деле был здоров. – Она отхлебнула из кружки. – Иногда торговцы рабами сообщают не все сведения. У них есть для этого причины.

– Но как мне найти фирму, которая меня продала?

– В городском архиве, – ответила она, вытирая жидкость с подбородка. – Эта сделка облагается налогом. Просмотри записи королевских налогов за тот год, что я тебя купила. Но это напрасная трата времени.

– У меня теперь достаточно времени, – загадочно ответил Флинкс. – С радостью попробую. – Он протянул руку через стол и погладил щеку словно из старой замши. – Но на остаток дня будем матерью и сыном.

Она хлопнула его по протянутой руке и начала браниться… но негромко.

2

Следующий день начинался хорошо. Шел легкий дождь, и тучи как будто собирались расходиться. Впрочем, Флинксу не пришлось увидеть редкое зрелище – солнце на Дралларе: когда он двинулся к обширному району государственных учреждений, тучи снова затянули небо. Здания теснились, как рабочие муравьи вокруг царицы. Этой царицей был королевский дворец.

Влажная холодная погода оживила Флинкса. Туманный воздух ему приятно знаком; таким всегда был единственный дом, какой он знает. Вернее, какой помнит, поправился он.

Он остановился поболтать с двумя уличными торговцами. Этих людей он знает с детства. Но вначале ни один из них не узнал его. Неужели в семнадцать лет он стал совсем не таким, каким был в шестнадцать? Правда, он многое испытал за этот год. Но Флинкс посмотрел в зеркало и не заметил перемен. Никакие свежие морщины не появились на гладкой коричневой коже, никакой трагедии в глазах цвета какао. И все же его не узнали.

Возможно, просто поразительный калейдоскоп Драллара заставляет людей забывать. Флинкс решительно отвернулся от криков и возбуждения города, прошел мимо прилавков и уличных торговцев. Некогда тратить время на эти детские развлечения, сказал он себе. Теперь у него есть ответственность. Как предводитель целого народа в Большой Игре, он должен отказаться от детских интересов.

Да, но ребенок по-прежнему живет в нем, и какое же это трудное дело – становиться взрослым…

Как гранитный океан, мириады стен Старого Драллара разбивались застывшими волнами о разросшийся бастион бюрократии, который был административным центром Драллара и всей планеты Мот. Современные сооружения прихотливо чередовались с средневековыми. Вместе с башнями королевского дворца, шпилями, минаретами и куполами они напоминали гигантскую диатомею. Подобно всему городу, эти здания выглядели так, словно их создал компьютер, запрограммированный на «Тысячу и одну ночь», а не на современную технологию.

Флинкс проходил внешнее кольцо киосков и лотков, когда его опередили две поразительные фигуры – мужчина и женщина, оба чуть выше Флинкса, но в физическом отношении ничем не примечательные. Поразительным было то, как реагировали на них другие. Все старательно избегали их, даже избегали смотреть в их направлении. Но так осторожно, чтобы не оскорбить.

Эти двое были квармы.

Квармы, едва терпимые правительством Федерации, клан профессионалов, чья деятельность распространялась от сбора долгов до убийства. И хоть общество порицало квармов, их клан процветал вместе с ростом Федерации. С начала времен всегда была потребность в услугах, которые они предлагают.

Флинкс знал, что двое идущих перед ним каким-то образом связаны со всеми квармами Федерации. На обоих облегающие черные комбинезоны и черные сапоги. Он знал, что, помимо ног, в этих сапогах еще множество других предметов. Декоративная связка черных и красно-рыжих лент спускалась от воротника к поясу, как хвост экзотической птицы.

Флинкс слышал о квармах, но никогда не видел их раньше и потому задержался у киоска. Сделав вид, что разглядывает медно-хризаколловый кувшин, он незаметно рассматривал уходящих незнакомцев.

Стоя за ними, он не видел их лица, но знал, что тела под комбинезоном безволосы, как и головы под черными ермолками. На каждой ермолке красный узор – единственное украшение, если не считать разноцветных лент. У каждого на черном поясе многочисленные сумки и карманы, а в них – Флинкс знал – самые разнообразные способы смерти. Если он правильно помнит, каждый пояс впереди застегивается пряжкой, вырезанной из цельного оранжево-красного ванадиевого кристалла, а на пряжке инкрустация – золотой череп и кости. Одежда, специально созданная, чтобы их узнавали.

Толпа расступалась перед ними без паники. Бежать – значит оскорбить. Никто не хочет оскорблять квармов.

Флинкс шагнул от киоска – и застыл. Непрошеный, как это часто случалось, ожил его дар. Флинкс увидел готовящееся убийство. Он не просил об этой информации. Самое неприятное в его даре то, что наиболее эффективно он проявляется, когда это Флинксу не нужно.

Он мгновенно узнал, что мужчина и женщина – супружеская пара и одновременно партнеры, что их добыча очень близко. Он попытался увидеть эту добычу, но не смог.

Еще поразительнее было то, что сами квармы были смущены и озадачены. Флинкс слышал, что квармов никогда ничего не удивляет, особенно связанное с их работой. Но кто-то поблизости, кого они должны убить, удивляет их. Странно. Что может так удивить пару профессиональных убийц?

Флинкс попытался найти объяснение и столкнулся с мысленным блоком. Он снова человек, всего лишь человек. И теперь разрывается между здравым смыслом и своим проклятым любопытством. Если бы это ощущение неуверенности у пары впереди не было воспринято его мозгом! Ничего не может удивить кварма. Ничего! Озаботить – да: ведь убийство по-прежнему незаконно, и убийца может быть схвачен и наказан властями. Но смущение? Невозможно!

И неожиданно Флинкс обнаружил, что идет не по направлению к административному центру, а назад, в глубину хаотического огромного рынка.

Идти за черной парой легко. Они ничего не подозревают. Квармы преследуют других, никто не следит за квармами.

Несмотря на то, что Пип нервно заерзал на плече, Флинкс придвинулся ближе. Квармы по-прежнему не показывали, что подозревают о его присутствии. И в этом момент в сознании Флинкса не было ничего, кроме желания следовать за квармами и выяснить, что их смущает.

Впереди в узком месте образовалась небольшая толпа. Черная пара остановилась и принялась негромко разговаривать. Флинксу показалось, что он заметил, как напрягаются их мышцы. Они перестали разговаривать и пытались заглянуть вперед, через головы толпы.

Пройдя вперед, Флинкс увидел часть низкой древней стены. На ней сидели зрители и смотрели куда-то вперед. Никто не посмотрел на него, когда он тоже сел на эту стену. Удобно усевшись на влажном скользком камне, Флинкс смог легко смотреть поверх голов даже высоких птицеобразных. Толпа в основном состояла их местных жителей, слегка разбавленных несколькими тепло укутанными транксами и другими чужаками. Положение позволяло Флинксу ясно видеть, что привлекло всеобщее внимание. Видны были ему и квармы справа.

Впереди перед полумесяцем смеющихся довольных зрителей был небольшой помост. Флинкс мгновенно понял. Жонглеры, волшебники и другие уличные артисты на таких сценах показывают свои представления для развлечения толпы и пополнения пустых кошельков. Всего года полтора назад он сам выступал на такой сцене. Они с Пипом прошли через многое с тех дней. Флинкс чувствовал, как змея расслабилась, тоже охваченная ностальгией. Жонглер, работавший на сцене, кончил представление с четырьмя разноцветными шарами. Один за другим он бросал их в воздух, и один за другим они исчезали, к явному замешательству исполнителя и под одобрительные охи и ахи толпы. Зрители зааплодировали. Жонглер собрал плату. Жизнь продолжалась.

Флинкс улыбнулся. Материал, из которого сделаны шары, остается видимым, пока к нему прилагается тепло – например тепло быстро движущихся рук жонглера. Когда это тепло исчезает, даже на несколько секунд, шары становятся невидимыми. Флинкс знал, что за сценой помощник жонглера ловит точно брошенные невидимые предметы. В этом представлении очень важен точный расчет времени, и помощник должен находиться в нужном месте и поймать шары.