Читать интересную книгу Грозные царицы - Анри Труайя

Царь всегда предпочитал женщин в теле и не слишком умных. И даже при том, что Екатерина часто обманывала его, при том, что он гневался на жену за ее неверность, он всегда возвращался к ней даже после самых бурных ссор.

При мысли о том, что «разрыв» на этот раз окончателен, Екатерина чувствовала одновременно и вину, и облегчение. Судьба, уготованная ей, казалась новоявленной царице необычайной – не только в связи с ее более чем скромным происхождением, но и из-за ее пола, ведь исторически женщинам в России отводилась лишь второстепенная роль. Ни одна из них до сих пор не становилась императрицей всея Руси! Во все времена трон этой огромной державы занимали только лица мужского пола, наследуя его по нисходящей линии. Даже тогда, когда после смерти Ивана Грозного в России начался период кризиса государственности и когда в «смутное время» – один за другим – на трон поднимались захватчик и самозванец Борис Годунов, болезненный и нерешительный Федор II, первый и второй Лжедмитрии, традиция, при которой монархом может быть только мужчина, не претерпела изменений. И лишь после окончательного угасания династии Рюриковичей (Рюрик был основателем Древней Руси) пришлось смириться с необходимостью выбора царя собранием бояр, священнослужителей и знати (Собором). Именно таким собранием был избран на власть молодой Михаил Федорович, первый в династии Романовых. После него передача императорской власти осуществлялась без особых треволнений почти целый век. И только в 1722 году Петр Великий покусился на старинное правило, объявив, что теперь самодержец имеет право назначать себе наследника, который кажется ему подходящим, не заботясь о династическом порядке. Таким образом, благодаря этому царю-новатору, уже до того перевернувшему все обычаи страны, женщина, пусть даже не знатная и не имеющая политического опыта, получала такое же право взойти на трон, как и мужчина. Причем первой, кому доведется присвоить себе эту из ряда вон выходящую привилегию, станет она, бывшая служанка ливонского происхождения, от рождения протестантка, которая стала русской и православной довольно поздно и которая если где и прославилась, так единственно – в постелях… Возможно ли, что эти руки, не так уж давно только и занимавшиеся, что мытьем посуды, перестилкой простыней, отстирыванием грязного белья и стряпней для солдат, возможно ли, что эти самые руки завтра, надушенные и украшенные перстнями, станут подписывать указы, от которых зависит будущее миллионов подданных, скованных почтением и страхом?

День и ночь эта мысль о чудесном возвышении преследовала Екатерину. Чем больше она плакала, тем больше ей хотелось смеяться. Официальный траур должен был продолжаться сорок дней. Все придворные дамы сейчас соперничали в стояниях на молитве и плаче. Екатерина безупречно вела свою – главную – партию рыданий и вздохов, явно выигрывая в этом необъявленном соревновании. Но нежданно-негаданно новое горе поразило ее в самое сердце. Спустя четыре недели после кончины мужа, как раз в то время, когда весь город готовился к пышной погребальной церемонии, ее младшая дочь Наталья, шести с половиной лет, заболела корью. И тихая, почти никем не замеченная смерть ребенка, последовавшая за вызвавшей всеобщий переполох кончиной Петра Великого, окончательно убедила Екатерину в том, что ей предназначена Богом особая участь – как в горестях, так и в успехах. Она тут же решила похоронить в один день увенчанного славой, при жизни вошедшего в Историю отца и маленькую девочку, которой не выпало времени вкусить ни счастья, ни бремени жизни женщины. О двойных похоронах было объявлено глашатаями в четырех концах столицы, и они состоялись 10 марта 1725 года в Петропавловском соборе.

Фасады домов, мимо которых к Петропавловской крепости двигался траурный кортеж, были затянуты черной тканью. Двенадцать высоченных полковников несли внушительных размеров гроб с телом Его Величества. Гроб накрыли зеленым бархатом, который, как и балдахин из золотой парчи, должен был, плохо ли, хорошо ли, защитить его от непогоды: снега и града – весна выдалась тогда поздняя. Маленький гробик царевны Натальи несли рядом, его поместили под навес из шитой золотом ткани, украшенный султанами из перьев красного и белого цвета. За гробами шли священники, позади них – целая армия людей с хоругвями и иконами. После них, наконец, можно было увидеть Екатерину I – в глубоком трауре, с потупленными глазами. Естественно, рядом находились светлейший князь Меншиков (как же без него?) и генерал-адмирал Апраксин: они поддерживали вдову, которая брела неуверенной походкой. Дочерей Петра и Екатерины – Анну и Елизавету – сопровождали государственный канцлер Головкин, генерал Репнин и граф Толстой. Всякого рода знать, богатейшие из дворян, обильно изукрашенные орденами генералы, специально прибывшие по такому случаю иностранные принцы и дипломаты – все они, выстроившись в шеренги согласно древности рода, к которому принадлежали, медленно двигались по улицам города. Головы мужчин были обнажены, ветер трепал парики, которые они придерживали руками, звучала траурная музыка, подчеркнутая барабанным боем, гремели пушечные выстрелы, трезвонили колокола… После двух часов дороги, двух часов борьбы со стужей и бураном, церковь, когда погребальная процессия добралась до нее, показалась всем раем. Однако громадный собор вдруг сделался тесным, стоило туда набиться этой измученной и заплаканной толпе людей. И вот в нефе, где горели тысячи свечей, началась новая пытка. Богослужение тянулось невозможно медленно. Екатерина собирала последние остатки сил, чтобы не упасть в обморок. С одинаковым пылом она сказала последнее «прости» и своему великолепному супругу, который принес ей в дар Россию, и своему невинному дитяти, чьей улыбки ей уже никогда не увидеть. Но если смерть Наташи заставляла ее сердце сжиматься от боли – птенчик выпал из гнезда, – то кончина Петра возбуждала ее, словно бы приглашая удивиться: смотри, Марта, какая легендарная судьба тебе уготована! Рожденная, чтобы быть последней среди людей, она становится первой из них! Кого же ей благодарить за удачу: Бога или мужа? Может быть, обоих – смотря по обстоятельствам?

Углубившись в эти размышления, решая эти важные вопросы, Екатерина рассеянно слушала Феофана Прокоповича, архиепископа Псковского,[8] который произносил надгробное слово. «Что се есть? До чего мы дожили, о россияне! Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!» Проповедь была краткой, хотя продолжалась почти час из-за того, что часто прерывали ее плач и вопли слушателей. Утешением им должна была стать ее заключительная часть: «Не весьма же, россияне! Изнемогаем от печали и жалости: не весьма бо и оставил нас сей великий монарх и отец наш. Оставил нас, но не нищих и убогих; безмерное богатство силы и славы его, которое его делами означилось, при нас есть. Оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам».[9] Услышав, что Россия останется такой, какой ее создал Петр, Екатерина подняла голову… Царица не сомневалась, что в проповеди прозвучали слова, обращенные к ней, – будто посмертное послание от супруга. Испуганная и в то же время радостно взволнованная открывающимися ей с завтрашнего дня перспективами, она поторопилась на свежий воздух. Но, когда вышла из собора, паперть показалась Екатерине куда более просторной, пустынной и негостеприимной, чем в прежние времена. Время от времени усиливались порывы снежной бури. Государыня была окружена дочерьми и друзьями, но не видела и не слышала никого. Близкие даже забеспокоились: им почудилось, что она затерялась в неведомой им стране. А ей нужно было собрать всю свою волю, чтобы – одинокой и незащищенной – встать лицом к лицу с бескрайней и оставшейся теперь без хозяина Россией…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});