Читать интересную книгу Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в середине XVII – конце XVIII вв. - Андрей Кондрико

Еще один важный вывод Савельев делает, опираясь на факт подчинения южных степных территорий Золотой Орде. По его мнению, с принятием татарами ислама население Приазовья и Дона, оставшееся на своих старых местах, терпело большие притеснения от врагов своей веры. Часть этого населения смешалась с татарами, положив основу для нового военного сословия, которое известно, как ордынские казаки, киргиз-кайсаки или кайсаки. Остальные казаки, населявшие эти земли, ушли от притеснений на Днепр и в русские окраинные города. Эти казаки стали вести непримиримую борьбу с мусульманами. На Днепре в то же время уже жили черкасы-касаки, которые являлись потомками черных клобуков. Черкасы служили в княжеских войсках и сражались с половцами. При нашествии татар черкасы укрылись на Днепровских островах[30]. Савельев отмечает: «Таким образом, с принятием татарами магометанства казачьи общины из Приазовья и придонских степей разбросались по всем украинам великой Русской земли, до Новгорода и Соловецких островов. Но главные силы их сосредоточились по пограничным с татарами местностям, в княжествах Рязанском, по верховьям Дона, Северском, по верховьям Донца, и по Днепру. Отсюда они стали вести наступательную войну с магометанами, отстаивая каждый шаг дорогой им Родины»[31]. В XV–XVI вв. на Дону постепенно начинают сосредотачиваться днепровские казаки и казаки из украинных русских городов, которые вытесняют из степей татар и вместе с московскими ратями захватывают Казанское и Астраханское ханства. В Азове до захвата его турками в 1471 г. и после жили азовские казаки. Они составляли обособленную часть азовцев. Их выборный начальник назывался «шубаш», а исполнители его распоряжений назывались «урядниками». Азовские казаки были христианами. В начале XVI в. азовские казаки были окончательно вытеснены турками и ушли на Днепр[32].

Слабость теории происхождения казаков от какого-либо этноса, который оказался на казачьих землях путем дальних миграций или вернулся на свои земли после долгих странствий в том, что в ней не учитывается сложность процесса переселения. Переселение обычно связано с расколом этноса, часть которого остается, а часть уходит. Затем эти части теряют родство и живут независимо друг от друга, взаимодействуя с другими народами. Учитывая это, производить один народ от другого можно только очень условно. Кроме того, «миграционная» теория опирается только на малочисленные косвенные факты.

Помимо названных основных теорий происхождения казачества существует большое число «промежуточных» теорий, взглядов, гипотез, которые могут примыкать к основным, дополнять их, изменять их, соединять некоторые их элементы. В рамках проводимого исследования целесообразно привести основные, заслуживающие внимания подобные теории. Но при этом, с нашей точки зрения, можно согласиться с мнением О. В. Матвеева, резонно заметившего, что в вопросе о происхождении казачества наиболее правильно рассматривать «специфику каждого отдельно взятого казачьего образования»[33]. Поэтому, в целях проводимого нами исследования, мы будем ориентироваться, прежде всего, на специфику происхождения днепровских казаков, явившихся первым исходным «материалом» для создания Запорожской Сечи в XVI в.

Уж е в XVI–XVII в. появились первые попытки решения проблемы происхождения запорожских казаков, осуществлённые польскими шляхетскими историками: М. Бельским, А. Гвагниным, П. Пясецким, В. Коховским, С. Твардовским и др. Анализом их научных трудов занимался В. А. Голобуцкий[34]. Он пришел к следующим выводам. Научные труды этих историков исполнены ненависти к казакам и во многом сходны. П. Пясецкий и В. Коховский производят слово «козак» от слова «коза», объясняя это тем, что казаки (козаки) на своих лошадях были быстрыми как козы, а также занимались ловлей диких коз. Такой чисто внешний филологический путь, опирающийся на созвучие в названиях, имеет малый авторитет в исторической науке. М. Бельский (1494–1575 гг.) был современником создания Запорожской Сечи. Он видел в казаках выходцев из крестьян «хлопов», бежавших от крепостнических порядков и выделившихся из народа, благодаря личным качествам и условиям жизни.

Взглядов на казачество, как на определенный класс рыцарей, подобных взглядам М. Бельского, придерживался и французский инженер Боплан[35], который около 20 лет находился на Украине.

Но в XVIII в. историки продолжали использовать чисто филологический подход, переключившись на созвучие слова «казак» с названиями различных народов. Так, Г. Грабянка, один из первых украинских дворянских авторов, выводил казаков от хазар (козар, скифов), которые выделились в военное сословие в среде украинского населения[36]. П. И. Симоновский считал казаков потомками славянского народа «косогов»[37]. По его мнению косоги пришли с Кавказа, из местности, называемой римлянами Гиркания. Это название происходит от латинского слова «hirkus» – козел. Он безосновательно указывал, что казаки (косоги) известны с 1021 г. В связи с именем князя Мстислава Владимировича. После захвата Киева Литвой в 1320 г. косоги ушли в низовья Днепра вместе с частью украинской шляхты, где сформировались в воинское сословие. В. Н. Татищев же производил будущих казаков – косогов от жителей египетского города Черказ, которые переселились на Кавказ. По названию этого города казаков называли черкасами[38].

А. П. Певнев[39] же наоборот определял казаков как потомков рязанских и мещерских пограничных стражников, которые были щитом для русских поселений от татарских набегов и связаны своей организаций с княжескими дружинниками.

Еще одно мнение, связанное с монголо-татарами, принадлежит Р. Г. Скрынникову, который указывал на истоки казачества от слияния жителей татарских степных станиц с русскими переселенцами. При этом переселенцы составляли меньшинство[40].

О роли ордынских казаков (киргиз-кайсаков) в образовании казачества писал востоковед О. И. Сенковский. Он считал, что ордынские казаки соплеменники киргизов. Они образовали новое ханство после распада Золотой Орды. Остатки ордынских казаков на Дону, которые не присоединились к киргизам, могли быть первым ядром, к которому присоединялись русские беглецы. Сами же ордынские казаки растворились или исчезли от безженства, а присоединившиеся к ним русские стали именовать себя казаками[41].

Л. Н. Гумилев, в качестве общего вывода, возводил казаков, включая днепровских, к крестившимся половцам: «Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких», принимали крещеных половцев в свою среду, а потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками…»[42]. Хотя он и замечал в происхождении некоторых казачьих войск и другие источники образования[43]. Схожие мысли на этот счет принадлежат И. Яковенко, который уже упоминался нами. По его мнению, казачество образовалось при смешении половцев и русского населения, при доминировании половецкой части. В своих исследованиях он ссылается на антропологические и этнографические данные, которые подчеркивают черты степняков в казаках[44].

Знаменитый исследователь истории кубанского казачьего войска Ф. А. Щербина[45] рассматривал происхождение казачества как продолжение древнерусских вечевых традиций, которые наилучшим образом подходили для казачества в период своего становления. Он писал, что казачество появилось на смену вечевого уклада народной жизни русского населения. Но при этом отмечал влияние различных причин, в первую очередь экономических, которые позволили обновленному вечевому управлению укрепиться и развиваться в казачьей среде[46].

Подобные идеи выдвигались и другими исследователями. Одним из них был В. Б. Антонович. Но, после критики со стороны М. А. Максимовича, Антонович отказался от мыслей о вечевой демократии славян и примкнул к мнению самого Максимовича. Это мнение состоит в том, что в разоренных крымскими татарами южных землях в конце XV, принадлежавших тогда Литве, пограничные старосты для защиты границ стали набирать на службу лиц не шляхетского происхождения с обязанностью нести военную службу за выданную им землю[47]. Очевидно, что эта теория больше связана с возникновением реестровых казаков. В историографии вопроса о происхождении казачества часто происходит смешение запорожских и реестровых казаков, что также порождает большую путаницу. О такой ситуации в историографии вопроса о происхождении казачества есть замечания даже среди американских исследователей истории Запорожской Сечи[48].

Другой исследователь истории кубанского казачьего войска И. Я. Куценко определяет казачество как своеобразную и самобытную народную демократию, то есть возникшую самостоятельно без преемственности, а затем превратившуюся в служилое сословие[49].