— Я доволен тем, что вы достали Росток Пряжи. Но иногда мы учимся большему, потерпев поражение, нежели добившись успеха.
Слаады вопросительно уставились на мага.
— Жрец Маска не смог помешать вам захватить Росток. Он потерпел неудачу. Не так ли?
Оба кивнули, соглашаясь. Но Азриим при этом поморщился и рукой потянулся к животу, куда ранил его жрец Повелителя Теней.
— Его неудача должна кое-чему нас научить, — продолжил Востим. — Опишите его.
Долган в замешательстве смотрел то на мага, то на Азриима. В растерянности он еще сильнее вонзил когти в лапу.
— Что ты имеешь в виду? Что значит «опишите»? — спросил полудроу.
Востим улыбнулся. Он наслаждался таким общением с сыновьями, дававшим ему возможность почувствовать себя мудрым и всезнающим отцом.
— Ты, Азриим, точен. Долган груб. Серрин безжалостен. Вот основные черты ваших характеров. Понимаете?
Полудроу кивнул.
— Отлично. А теперь опиши жреца, который убил вашу сестру, чуть не прикончил Долгана и умудрился ранить даже тебя.
Слова Востима явно уязвили гордость Азриима. Как и рассчитывал маг.
— Странное задание, — ядовито вымолвил полудроу. — Потому что жрец мертв.
— Утонул, — добавил Долган.
— Возможно, — согласился чародей. — И тем не менее опишите его.
Со своим обычным упрямством, Азриим отказался отвечать, скрестив руки на груди и отведя взгляд. Востим с трудом сдержал улыбку. Слаады, могучие и искусные убийцы, в его присутствии начинали вести себя как дети. Он подозревал, что данный феномен характерен для всех видов, наделенных чувствами.
— Ну, давай, Азриим, — поддразнил маг полудроу. — Охарактеризуй его.
— Непреклонный, — выпалил Долган.
Удивленный Востим одарил здоровяка ободряющей улыбкой, и слаад расцвел от радости. Быть может, он все же не был безнадежным тупицей.
— Прекрасно, Долган, — промолвил маг. — «Непреклонный» — очаровательная характеристика. Но это ему не помогло, не так ли? Как заметил Азриим, он, похоже, мертв.
— Он мертв, — отрезал полудроу.
Долган лишь молча смотрел на обоих.
— А теперь, — Востим продолжил урок, — опишите адепта Тени, которого вы использовали, чтобы проникнуть в Храм Шары.
Не успел Долган ответить, как Азриим, многозначительно глядя на мага, прошипел:
— Высокомерный.
Маг решил пропустить мимо ушей колкость полудроу.
— Очень хорошо. Посмотрите: непреклонность развивается в преданность. Высокомерие — в самоуверенность. Запомните же этот урок. Любое качество, развитое сверх меры, становится разрушающим и ведет к поражению. — Глядя на полудроу, он хмуро добавил: — Это же касается раздражительности и гордыни.
Азриим понял смысл урока, и взгляд разноцветных глаз уперся в пол. Что ж, Востим добился своего, теперь можно было дать сыновьям то, чего они так желали.
— Помните об этом, ибо начинается вторая часть нашего плана.
Оба слаада жадно уставились на отца.
— Так она начинается? — выдохнул Азриим. — Венец Пламени?
Маг мягко улыбнулся. Полудроу не понимал природы венца и знал лишь то, что отец очень долго разыскивал этот артефакт. Как только Востим им овладеет, сам Азриим будет превращен в серого слаада и получит свободу.
— Она уже началась, Азриим, — отпив глоток вина, сказал маг. — Давным-давно. Теперь грядет лишь ее финал.
Сегодня он в последний раз любовался вселенной при помощи заклинания. Теперь, с тайной Ростка Пряжи, он был готов приступить к последней части своего замысла.
— А что потом? — спросил Азриим.
Долган, широко раскрыв глаза, подался вперед. Когтями он все еще раздирал собственную плоть. Востим с одобрением посмотрел на сыновей:
— А потом, сыновья, я дам вам то, что обещал: трансформацию в серых и свободу жить собственной жизнью.
Здоровяк, не в силах сдержать возбуждения, поднялся и стал радостно пританцовывать. Его израненная рука оставляла кровавые брызги на коврах. Азриим вглядывался в глаза мага, словно пытаясь определить, не лжет ли он. Но разумеется, Востим сдержит свое слово.
— Ты так и не скажешь нам, что же такое Венец Пламени и как он выглядит? — спросил полудроу.
— Всему свое время, — ответил маг.
Он потянулся сознанием через все пещеры и комнаты Уровня, пока не отыскал Серрина. Слаад оттачивал свое мастерство обращения с оружием, убивая плененных демонов, которых Востим держал для исследований и в качестве компонентов для некоторых заклинаний.
— Серрин с бородатыми демонами. Отыщите его и перенесите в залу с Ростком Пряжи. Один из его плодов созрел. Я объясню, что вам нужно будет сделать затем.
Глава 1
ПРЕИСПОДНЯЯ
Темное знание клокотало в уме Кейла. Невероятное могущество струилось по венам. Убийца не мог ни понять, ни постичь его, по крайней мере при помощи разума, но каким-то образом знал о нем. Тело казалось плотным и лишенным всяких чувств, словно Эревис долго пробыл в ледяной воде. Кейл слышал глухие, словно доносящиеся издалека, звуки, но не мог ничего видеть. На него будто нахлынуло какое-то отупение, мысли текли медленно и лениво, подобно смоле.
Эревис рванулся наружу из ментального кокона. И стоило ему освободиться, как в память хлынули воспоминания о его превращении из человека в шейда. Кейл вспомнил пульсировавшие силой теневые щупальца, пронзавшие его кожу, наполнявшие тело тьмой и похищавшие все человеческое, что в нем было. Эревис выкинул образы из головы, стараясь не закричать. Он сделал глубокий вдох, наполнив легкие сырым воздухом, насыщенным запахами разложения и зловонным, словно сточная канава. Так, значит, он был в болоте, причем в болоте, пахнувшем, как разрытый могильник. Многое нашло здесь свой последний приют, и еще многое найдет.
Где-то совсем рядом жужжали и стрекотали насекомые. Наполнявшие воздух звуки были знакомыми и в то же время в чем-то чужими.
— Что это за вода? — раздался голос Джака.
Послышался плеск.
Голос хафлинга помог Кейлу собраться, преодолеть последние путы и вырваться из темноты. Все вокруг стало проясняться.
Он явно был не в окрестностях Темного озера. Кейл лежал на спине в постели из болотной грязи, накрытый чем-то вроде шерстяного одеяла или савана. Видеть он не мог, потому что веки были запечатаны коркой то ли из тины и грязи, то ли из спекшейся крови. Но сейчас Эревису не хотелось открывать глаза. Не было ни малейшего желания видеть то, что могло оказаться вокруг. Ему не хотелось знать то, что, как настойчиво твердил разум, он знал.
«Я не человек», — подумал Эревис, и мысль ударила его словно обухом. Простая, примитивная правда опустошила душу. Он вспомнил Тази.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});