— Как это понимать? — недовольно спросила она. — Что ты сделала?
Как же мне надоел этот вопрос! Я скривилась:
— То, что вы просили. Свиток у вас, а жабу считайте чем-то вроде подставки, дополнительный бонус, в общем.
Мадам Лилит наклонила голову к плечу и внезапно улыбнулась.
— Значит, Черате придётся заводить новый архив.
— Вы знали, что произойдёт! — охнула я. — И ничего не сказали!
— Значит, я права, и подземного зала больше нет?
Я кивнула:
— Погребен под тоннами цветного песка. Что это было?
— Защитный механизм. Жабу не велено было передвигать, и её не передвигали с той самой минуты, как установили в хранилище. Любой ректор об этом знал от предыдущего… если, конечно, тот считал нужным его уведомить. — По этой ремарке я поняла, что первый советник не сочла нужным уведомить мадам Черату. — Как я должна была догадаться, что ты возьмёшь с собой и её? К тому же, я не знала в точности, что произойдёт, только догадывалась, что ничего хорошего. Оставим эти споры, сейчас меня интересует, как достать этот чертов свиток!
Она потрясла жабу.
— Надеетесь, что её затошнит, и она расцепит челюсти? — поинтересовалась я.
Лицо мадам Лилит потемнело, но тут вмешался её дядя и вкрадчиво произнёс:
— Уверен, мы найдём способ изъять документ без ущерба для содержимого.
Первый советник медленно кивнула и аккуратно поставила жабу на стол.
— Ах да, держите, — я бесцеремонно сдернула с шеи Руфоцефалуса за хвост и протянула ей. Змей зашипел, но тут же успокоился в бережных руках хозяйки. Та вернула его на законное место и погладила. Надеюсь, мне больше никогда не придётся испытать на себе его скользкое прикосновение. — Можете спросить у него, я сделала всё, как вы сказали. Скрывать нечего.
— Да, здесь всё, как нужно, — подтвердил Глюттон Медоречивый, и я, бросив взгляд на свиток, с изумлением обнаружила, что стертые слова снова на месте.
Неужели он волшебный, и исправить ничего невозможно, потому что всё появляется вновь? Похоже на то… Как досадно!
— Отлично, Ливи, ты справилась, — тепло похвалила мадам Лилит и махнула Эолу Свирепому: — В темницу её, до завтрашнего утра. — Потом отвернулась к столу и побарабанила кончиками пальцев по подбородку, рассматривая жабу.
— Постойте! — возмутилась я, скинув руку великана. — Я выполнила свою часть уговора, теперь ваша очередь выполнить свою. Освободите Озриэля!
— Непременно сделаю это, но не раньше, чем получу от братца ифрита всю партию гляделок. Без них свиток бесполезен.
— Мы так не договаривались. Вы обманщица!
— Мы не договаривались, что я освобожу его немедленно, — произнесла она с тихой угрозой. — Это научит тебя в будущем тщательнее обговаривать условия сделки. А если ещё раз назовешь меня обманщицей, договоренность будет аннулирована. Не испытывай моё терпение, принцесса.
Сердце у меня упало. Глупая-глупая Ливи! А на что ты рассчитывала? Что мадам Лилит сдержит слово и собственноручно распахнет дверь камеры? Да, именно на это и рассчитывала, но в глубине души жил даже не червячок, а настоящий питон сомнения. Я ухватилась за гнилую соломинку, и не мне сетовать на то, что она оборвалась.
— Признайтесь, вы использовали меня и с самого начала не собирались выполнять обещанного.
— Признаюсь: я использовала тебя, о чем все стороны прекрасно знали. Что до остального… — Она обошла стол, выдвинула верхний ящик и протянула мне послание на гербовой бумаге. — Вот, ответ от господина Мартинчика, которому я, пока тебя не было, отправила заявку на магические щипцы. Как видишь, я ничем не заслужила твоих упреков.
Сердце ёкнуло. Магические щипцы, которые помогут вытащить из нас с Озриэлем щепки, отколовшиеся от Стрелы Дружбы, наследие арбалета Ореста. Я в волнении пробежала глазами строки. Они подтвердили слова первого советника. Руководитель конторы доставки сообщал, что заказ принят. Такие щипцы больше не изготавливают, но он знает того, у кого хранится последний экземпляр и немедленно пошлёт соответствующий запрос. В конце он заверял мадам Лилит в своём почтении и в том, что приложит максимум усилий, дабы их достать. Все печати и подписи оказались на месте, на подделку непохоже, возразить мне было нечего. Я вернула документ, и первый советник небрежно бросила его обратно в ящик.
— Не хочешь поблагодарить меня?
— Непременно сделаю это. Как только щипцы будут у меня, а Озриэль получит свободу.
Она ухмыльнулась и сделала знак рукой.
— Увести. — Но в дверях сама нас остановила. — Постой-ка, принцесса, что это на тебе?
Я потрогала орхидеи и пожала плечами.
— Просто цветы, подарок от жителей города. Вы удивитесь, узнав, сколькие рады моему возвращению.
Она с подозрением посмотрела на бусы. Глюттон Медоречиеы й шепнул что-то на ухо, и первый советник кивнула. Принц приблизился и мягко осведомился:
— Позволите?
И, не дожидаясь разрешения, склонился, рассматривая цветы. Практически носом уткнулся. Пальцы пробежали по ярким венчикам, отогнули пару лепестков, потерли, но ничего подозрительного не обнаружили. Я потянулась к бусам:
— Могу снять, если хотите.
Именно равнодушный тон вкупе с готовностью с ними расстаться развеял подозрения.
Принц пожал плечами.
— Никаких следов магии, обычные цветы, — сообщил он и неторопливо вернулся на место, постукивая тростью.
— Оставь себе, — разрешила мадам Лилит и насмешливо добавила: — На лучшее украшение в ближайшее время рассчитывать не придётся.
Я не удостоила это ответом и первой вышла за дверь.
Друзья о чем-то совещались, но при нашем появлении, разговоры тут же стихли. — Ливи! — Прошла целая вечность! — Мы за тебя беспокоились.
— Со мной всё в порядке, — заверила я и, воспользовавшись моментом, протянула Озриэлю руку. Он взволнованно схватил её и успел погладить, прежде чем нас разлучили.
Когда тюремщик ушел, вопросы посыпались со всех сторон:
— Получилось?
— Тебе удалось?
— Было трудно?
— Что мадам Лилит?
Я кратко поведала им новости.
— Постой, — нахмурился Озриэль, — если ты выполнила условие, то почему снова здесь? — Он яростно схватился за прутья:
— Только не говори, что мадам Лилит обманула и решила оставить тебя в темнице!
— Нет, Озриэль, — я мягко покачала головой, — я здесь, потому что сделка не завершена, и потому что уговор был другим. Она не давала слова меня освободить.
— О чем ты? — удивился он. — Взамен я попросила не свою свободу, а твою. Когда до ифрита дошло, он ударил кулаком по прутьям: