Читать интересную книгу Расследования в отпуске - Елена Бриолле

не тянуло. Его не хотела видеть? Глупый вопрос. Конечно, не хотела. А что же сейчас? Захотела? Или стало все равно, есть он на белом свете или нет? Судя по всему, так и есть. Что это означает для него? Гадать смысла нет. Она вычеркнула его из своей жизни навсегда. Если так, то… Собственно, какие варианты? Никаких. А раз никаких, то и думать об этом не стоит.

Он поерзал на стуле и все же вытурил из головы посторонние мысли.

Итак, может ли гражданка Сырцова быть соучастницей? Могла она прийти в школу, чтобы проверить, не оставил ли подельник следов? Теоретически да, а реально? Когда она входила, охранника на месте не было. По нужде отошел. Директор подтвердила, что видела его выходящим из мужского туалета. Время участковый сверил. Алиса пришла именно в те пять минут, когда охранник отсутствовал. Случайность? К тому же турникет, перекрывающий вход, был открыт. Тоже случайно? Впрочем, преступнику это было без разницы. Убийца, как выяснилось, зашел с запасного входа. Замочек там хлипкий. Открыл на раз-два. Охранник признался, что примерно в половине девятого задремал и в камеры не смотрел. То ли специально, то ли кто-то это заметил и сообщил преступнику. Очнувшись, охранник – как он уверяет – сразу взглянул на часы. Они показывали без четверти десять. Как разбивали печку, он якобы не слышал. Ну, это как раз немудрено: библиотека от пункта охраны далековато.

И что из всего этого следует? У преступника был сообщник, так сказать, «штурман». Может ли быть замешана Алиса?

Поднявшись из-за стола, он походил по кабинету и решил, что версию насчет Сырцовой сбрасывать со счетов нельзя.

Сразу стало так противно во рту, что пришлось пойти к кулеру и выпить три стаканчика холодной воды.

Не полегчало, но он поднатужился и заставил себя думать дальше.

Теперь остальные. Кто из них мог стать наводчиком для преступника? Да любой! Все трое из коренных макарьевцев. Историю города знают, и если предположить, что в тайнике лежала настоящая ценность, ради которой можно убить, то владеть этой информацией мог каждый из них.

Опять же – почему сейчас? Тайник благополучно хранил сокровище много лет. Что произошло, если нужно было вскрыть его именно в этот день? Версий две. Школе грозит капитальный ремонт, в ходе которого предполагалось сломать печку окончательно и бесповоротно. Эту версию он уже проверил. Не грозит. Вторая – в городе появился тот, кто по разным причинам не мог добраться до тайника раньше. То ли узнал о нем недавно, то ли лишь сейчас приехал в город.

Как Алиса, например.

Сомов вытер почему-то ставший мокрым лоб.

– Пойдем дальше, – произнес он вслух и достал из ящика стола чистый лист бумаги.

Надо бы взять привычку все записывать. Как положено профессионалу.

– Откуда преступник мог узнать о тайнике? Ответ, лежащий на поверхности, – от музейщиков. То есть он может иметь отношение к музею.

Перед глазами вдруг встал Березин.

Не приезжал, не приезжал и вдруг приехал именно сейчас. Забавное совпадение. Березин тоже из коренных жителей. Его предки еще в восемнадцатом веке появились на макарьевской землице. Береза часто этим хвастался. Сырцовы, кстати, тоже живут здесь несколько столетий. Прадед Алисы всю жизнь в местном храме служил. Мог оставить записи о тех событиях и подсказать насчет тайника.

В отделе полиции составили список прибывших в город недавно. В основном школьники, которых родители отправили к бабушкам. Пара-тройка студентов. Этим еще рановато. В июне сессия в самом разгаре. Несколько десятков садоводов, но те уже с месяц как осели за городом.

Ну и Алиса Сырцова.

Отлично! Просто здорово! Два реальных подозреваемых – лучший друг и любимая девушка!

Молодец, капитан Сомов! Отлично поработал!

Вечером он пошел к Березину.

Заставил себя думать, что идет как друг, но в глубине души знал: хочет проверить свою версию. Поэтому ненавидел себя до глубины души.

Видимо, это отвращение отразилось у него на лице, потому что, открыв дверь, Береза выпучил глаза.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов!

– Не нравится, не ешь! – огрызнулся Сомов.

– А тебе? – откликнулся друг.

– Мне она никогда особо не нравилась.

Видно, Березин почувствовал его состояние, поэтому дальше ерничать не стал, сказал вполне миролюбиво:

– Ну, это мы сейчас поправим.

– Бесполезно.

– Посмотрим.

Линию разговора Сомов простроил заранее. Но то ли глаза у Березы были очень искренние и счастливые, то ли просто совести не хватило доиграть роль хитрого следователя до конца, но после пятой рюмки Сомов выложил все свои подозрения, как на духу. Думал, что Береза начнет обижаться и божиться, но тот положил руку ему на плечо и просто сказал:

– Я понимаю. Сам бы на твоем месте именно так и подумал. И хотя я знаю, что не имею ко всей этой истории никакого отношения, чтобы избавить тебя от адовых мук, согласен на любые вопросы. Спрашивай.

– Да не буду я ничего спрашивать! – рассвирепел Сомов. – Чувствую себя сволочью!

– Да не парься ты! Какой еще сволочью? Ты работу работаешь, и все! Впрочем, если готов снять с меня подозрения, то я, в свою очередь, обязуюсь помочь тебе в расследовании. По мере сил. Ну хотя бы в части предмета, который достали из тайника.

– По-прежнему считаешь, что там икона хранилась?

– В таких делах уверенность только мешает. Увлечешься идеей найти святыню, положишь на это свой живот, а потом окажется, что в печке компромат на партийное руководство хранился.

– То есть не уверен?

– Понимаешь, я чувствую, что это она.

– Чуйку к делу не пришьешь.

– Согласен, но все же. Пока других версий нет, попробуем разобраться с этой. Что скажешь?

– Ну, давай попробуем.

Береза опрокинул рюмку, закусил куском колбасы и уже другим, обыденным тоном сказал:

– Я тут подумал на досуге. Поговори с бабуськами Сочневыми. Классные бабки, хотя им на двоих скоро двести лет будет.

– Почему на двоих?

– Близнецы они. Раньше одна в Костроме жила, а теперь всех схоронила и перебралась к сестре. Та тоже много лет как одинокая. Сочневы – из старожилов. Многое помнят.

– Да они хоть в уме?

– Еще как!

– Ладно. Зайду к ним с утра. Наливай, что ли.

Бабуськи Сочневы и вправду были на одно лицо. Даже количество и глубина морщинок совпадали до миллиметра. Только одеты по-разному. Та, что считалась городской, щеголяла в спортивных штанах и футболке с надписью «kiss me». Вторая – местная – выглядела более традиционно: цветастый фланелевый халат поверх линялых треников.

Поговорить бабуськи согласились сразу.

– Советская власть много чего учудила, – начала городская с готовностью. – Особенно лютовала