руках у него был тубус.
– Ого! – Иванцов присвистнул. – Уж не Честняков ли в этом приборе? Торопится!
– За ним, – тихо скомандовал Филин. – Идем на расстоянии. Он нас видел, так что осторожно.
Алексей быстрым шагом шел по улице, не замечая преследователей.
– Если картины у него, то сейчас он передаст их покупателю, – заволновалась Кира. – И мы ничего не сможем сделать.
– Спокойно, мы зафиксируем момент передачи, – Филин потряс мобильником. – Не отвертится. А за покупателем устроим слежку.
– Точно, у него встреча с покупателем, – заключил Иванцов. – Ну и студенты пошли. Сам будущий художник, да еще педагог, а ворует народное достояние, не моргнув глазом.
Очкарик уселся на лавочку. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец к нему подошел совсем молодой парень.
– Ну ничего себе! – прошипел Иванцов. – Молодняк какой-то. Я ожидал солидного дядю, скорее всего, иностранца.
– Будет тебе сам покупатель приходить на бульвар, – усмехнулся Филин. – Этот сейчас заберет товар и положит его в камеру хранения. Не таскать же картины с собой.
– А как же тогда мы вычислим покупателя? – заволновалась Кира. – Мы же ничего не сможем доказать! Как хотите, но я сейчас же пойду и выведу этого студента на чистую воду!
Кира, не слушая возражений, выскочила из засады и направилась прямиком к лавочке, на которой именно в этот момент происходило нечто очень интересное. Пришедший «молодняк» вынул что-то из внутреннего кармана и передал это Алексею.
Филин принялся щелкать мобильником, но Кира как на зло оказалась между ними, так что в объективе видна была только ее спина.
– Фу ты! – Филин, а за ним Иванцов выскочили из кустов.
– Вам чего, ребята? – Алексей удивленно оглядел троицу.
– Чего нам? – У Киры от волнения дрожал голос. – Нам нужны картины народного художника Честнякова! Которые находятся вот в этом тубусе. Как вы могли? Будущий педагог! Чему вы научите детей? Похищать народное достояние? Сейчас же верните работы Честнякова!
Алексей с интересом оглядел Киру:
– По-моему, мы сегодня уже виделись?
– Ну и что? – растерялась Кира. – У вас же в тубусе картины?
– Какие еще картины? – довольно грубо встрял пришедший парень. – Лёха, ты их знаешь?
– Да, имел такое счастье, – усмехнулся Алексей. – Они к соседу моему сегодня приходили. Так это Аркадий Васильевич вас ко мне послал? Никак сбрендил?
– Вовсе нет, – Кира не знала, что делать дальше.
Иванцов подошел и взял ее за руку:
– Извините, Алексей. Мы по собственной инициативе. Просто нам показалось, что вы имеете отношение к некоторым произведениям искусства. Если это не так, то простите. Мы уходим.
– Да ладно, стойте, – остановил Алексей. – Мне, как будущему педагогу, как совершенно правильно заметила девушка, интересно, о каком народном достоянии так заботятся школьники, что прямо-таки на улице бросаются на людей?
Ребята молчали, не зная, как выпутаться. Дело провалено, это ясно.
– Хорошо, – наконец выдавил Филин, – мы вынуждены раскрыть карты.
– Ну-ну, – видно было, что студент еле сдерживается от смеха.
– Мы ищем картины художника Честнякова, – обреченно закончил Филин.
– У меня?! – Алексей приподнял очки, разглядывая всех по очереди.
– Ну да, – Филин развел руками.
Он чувствовал себя полным идиотом.
– Рад был бы вам помочь, товарищи школьники. Но в этом тубусе всего лишь чертежи. Помогаю молодым первокурсникам, – он снял крышку тубуса. – Как будущий педагог, считаю, что вы должны убедиться в правдивости моих слов.
В тубусе действительно оказались чертежи. Алексей помогал первокурсникам, хоть и не безвозмездно, но за очень умеренную плату.
Глава пятая. Давайте начистоту
– Да, с очкариком мы в пролете, – констатировал Иванцов, когда они брели по бульвару. – Зато одним подозреваемым меньше.
– Ну что, поехали к невесте извиняться? – предложил Филин. – Время-то идет. К тому же мы разворошили этот улей. Кое-кто может заволноваться и начнет заметать следы.
У двери ребята замялись.
– Да ладно вам, – Иванцов нажал на звонок. – Доверимся вдохновению.
– Что, опять? – испугалась Кира.
Но рассуждать было некогда, потому что дверь открылась. Перед ними стояла та самая девушка. Только волосы у нее на этот раз были распущены. При виде гостей она скрестила руки на груди и стала сверлить глазами Митю.
– Ну что? – наконец прервала она молчание. – Нашел папу?
– Мы как раз по этому поводу, – Иванцов положил руку Филину на плечо. – Вот этот – не сын Синельникова. Пришли извиниться за свою ошибку.
– Ну ладно, – Лидия Артёмова улыбнулась и посторонилась, жестом приглашая ребят зайти. – Проходите, что ж у дверей стоять. Раз уж вы пришли извиняться, – продолжала она весело, когда все вошли в комнату, – давайте напою вас чаем.
Она поправила густую копну светлых волос и опять улыбнулась.
Пока Лидия звенела чем-то на кухне, Филин оглядел комнату. В углу, в книжном шкафу, были расставлены высокие книги по искусству, в основном в суперобложках. Сверху на них были навалены пачки газет. Митя приподнял одну из них и удивился. Дата была многолетней давности. Странная коллекция. Отдельно, сложенные в аккуратную стопку, лежали рисунки, выполненные карандашом.
На стене – картинки, тоже карандашные: улица в несколько домов, церковь и колодец. На столе навалены листы белого ватмана, ножницы, везде разбросаны обрезки бумаги.
Лидия вошла и принялась перекладывать все это хозяйство на журнальный столик. Мальчики бросились ей помогать.
– Мы с Аркадием и Николаем готовим работы детей к выставке.
За чаем Филин начал расспрашивать о выставке.
– Будут выставляться работы учеников художественной школы, в которой работает Николай, – объяснила Лидия. – Николай Иванович Пружинкин. Вы ведь о нем уже слышали?
– А что это вы выреза́ли? – поинтересовался Филин, не ответив на вопрос.
– Это паспарту', – объяснила Лидия. – Вот смотрите. – Она взяла одну бумажную рамку. – Рисунок вставляется не сразу в твердую раму. Он вкладывается между ней и паспарту. Для каждой работы оно подбирается отдельно. Для паспартý важен и цвет, и фактура.
– А чтобы работать реставратором, нужно заканчивать специальное учебное заведение? – спросила Кира.
– В общем-то, да, но иногда достаточно иметь просто художественное образование. Вот я, например, обыкновенный художник. Но научилась, мне нравится реставрация.
– Вы занимались графикой? – Кира указала на висящие на стене рисунки. – Любите карандаш? Просто я немного интересуюсь, даже пробую рисовать.
– Я давно забросила, – Лидия махнула рукой. – Уже забыла, как и карандаш держать.
– А что, – Филин покрутил в руках одну из бумажных рамок, – между этими паспарту и рамой можно вставить еще одну картину?
Лидия усмехнулась:
– Ребята, давайте начистоту. Я все знаю. Аркадий мне рассказал. Вы меня подозреваете. Но хочу рассеять ваши сомнения на свой счет. Вы вообще интересовались, сколько стоят картины Ефима Честнякова? Они чудесные, но весьма недорогие. Так посудите сами – зачем мне затевать такое дело? Я ведь люблю Аркадия,