— Нет! Отпусти меня, черт побери.
— Джесса успокойся.
Потребовал Бурк.
— Отпусти меня. Я должна быть рядом с ним!
Голос Джессы звучал приглушенно. И он почувствовал, как ее горячие слезы, закапали на его руку. Ее муж. Она боролась за него. Она вырывалась из объятий Бурка, царапалась и дралась, чтобы добраться до другого мужчины.
Что-то напряглось в его груди, от чего чертовски заболело сердце. Джесса была влюблена в кого-то другого и готова была умереть, чтобы спасти этого мужчину, за которого вышла замуж. А этот человек, вместо того, чтобы спасать ее от преступника, просто оставил ее одну.
— Я заберу Ангуса, Джесса, — прорычал Коул.
— Где он? Позволь Бурку, вывести тебя отсюда, ко всем чертям.
— Ангус? О-о, Боже. Он может быть в гостиной или в спальне.
— Понял.
Коул повернулся и побежал вниз по лестнице.
— О-о, Боже. Пожалуйста. Отпусти меня. Я должна забрать Калеба!
Джесса не прекращала сражаться, она согнула ногу в колене, и со всей силы ударила Бурка. Калеб? Бурк застонал, когда получил удар по яйцам. Упав на пол, он выпустил Джессу. Мгновение спустя, он напрягся, пытаясь подняться на ноги, но Джесса уже исчезла за углом.
На первом этаже, он услышал громкое шипение, и ругань Коула. Очевидно, его брат нашел эту чертову кошку вместо мужа Джессы. Неужели, он позволил ему уйти? И если Коул не справится с этой гребаной кошкой самостоятельно, то все годы, что он работал разведчиком, были потрачены впустую.
Игнорируя боль, он побежал за Джессой. Кто, черт возьми, такой Калеб? Еще один любовник? Почему частный детектив не упомянул о нем при докладе? И почему Джесса думает, что ради него стоит умереть?
Шатаясь, он шел по коридору. Сейчас, он не задавался вопросом, куда она ушла. Потому как только одна дверь, в конце коридора, была открыта.
Внутри него бурлила ярость. Очевидно, она никогда не любила их с Коулом. Он мучился от ночных видений, в которых она была сладкой, теплой и любящей, в то время, как она прекрасно справлялась без них, найдя себе замену в лице не одного, а двух мужчин. Ну, он и Коул познакомили ее с удовольствием m?nage отношений. И если он правильно догадался, то это случилось именно по их вине. Ведь она уже тогда поняла, что это то, что ей нужно, хоть и была на тот момент девственницей.
Но он не мог найти в себе силы, чтобы уйти. Он должен вывести отсюда Джессу, Ангуса и этого Калеба, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни. После, он найдет способ, чтобы продолжить жить дальше.
Он шагнул в комнату, отказываясь искать ответы. На сей раз, он был готов побороться с ней. Он вытащит ее отсюда, чего бы ему это ни стоило, даже если она снова будет кричать и пинаться. Но только он открыл свой рот, чтобы сказать ей, чтобы она немедленно убиралась отсюда. Как замер, словно статуя.
Он ожидал оказаться в ее спальне. Но эта комната была наполнена мягкими игрушками: щенками и улыбающимися львами. А в углу стояла детская кроватка.
Джесса стояла посередине комнаты, по ее лицу текли слезы, а около ее груди, ворочался ребенок, завернутый в пеленку. Через ее плечо была переброшена большая сумка.
— Я готова. Мы можем идти, — она направилась к двери.
— Как только Коул найдет Ангуса.
— Тогда ты должен предупредить его, что Ангус не всегда находит общий язык с незнакомыми ему людьми. Он царапается и кидается на них. И иногда, он действительно бывает страшным котом.
Кот? Ангус был не ее мужем, а ее котом. А Калеб был…..
Даже в темноте, увидев ребенка, он мог сказать, что тот был еще совсем младенцем. И тут, его словно осенило.
Калеб был их сыном.
Год назад. Нью-Йорк. Канун Рождества.
Джесса Уэйд посмотрела на лестницу.
— О, судьба моя. Мы встретились снова. Кажется, вы сегодня выглядите не лучше, чем я. Я снова буду использовать вас, и переставлять с места на место, и, клянусь, после этого с вами все будет в порядке.
Были все шансы на то, что это произойдет. Удивительно, она была в полном одиночестве в канун Рождества, разговаривая с лестницей. И нельзя сказать, что выглядела она при этом «жалко».
Она осмотрела бар отеля DuMonde.
Это место принадлежало ее тете, но та по привычке улетела на Барбадос, где будет отмечать праздник. Джессе тоже было предложено полететь с ней, смешно конечно, но она тешила себя надеждой, что ее родители вдруг проникнутся духом Рождества и позвонят ей, чтобы поздравить. Ясно, что этого не произойдет. Поэтому сейчас, в баре отеля она была одна, наводила чистоту и составляла список инвентаря. То и дело, переставляя с места на место эту несчастную лестницу.
Она взяла бокалы для мартини и поставила их на самую высокую полку. В DuMonde бар был отделан серебром и зеркалами до самого потолка, размером в двенадцать футов, создавая великолепный витраж из стекла. В обычный вечер, ей бы не пришлось залезать так высоко. Те бокалы, стоящие на самой высокой полке, стали почти уже деталью интерьера, но сегодня ночью проводилась корпоративная вечеринка высшей категории. И был необходим каждый чертов бокал, поэтому прислуге пришлось поработать сегодня на славу.
Она вздохнула. Ведь только что, она отправила бармена и официантку домой.
Джесса всегда думала, что в Канун Рождества был самый насыщенный день для баров, но лично у нее, в баре, не было ни одного клиента.
— Мисс, виски, пожалуйста? Односолодовый виски.
Она кивнула, радуясь, что хоть кто-то отвлек ее внимание.
Работа не давала зацикливаться на том факте, что родные мать и отец выставили ее из дома, а единственный близкий человек, разговаривающий с ней в этом мире, в настоящее время занимался виндсерфингом на Карибском море.
Она повернулась, чтобы взглянуть на своего нового и единственного клиента, и почти забыла, как дышать. Он стоял у бара, шесть футов четыре дюйма чистого секса. Темные волосы, ярко синие глаза, широкие и крепкие плечи, больше походившие на скалу.
— Мисс?
Он стоял там с понимающей улыбкой, играющей на его чувственных губах. И внутренне вздохнув, Джесса заставила себя вернуться к реальности. Интересно, а этот мужчина знает, что он невероятно горяч?
Про себя-то она знала, что была заурядной официанткой, которой необходимо сбросить пару-тройку лишних килограммов. И тут же вспомнились слова ее матери, которые неотрывно следовали за ней.
Ей никогда не приходилось сталкиваться с мужчиной, размер которого приближался к цифре 12. Ее мать, страдала булимией, поэтому считала, что согласно правилам социума, необходимо всегда оставаться худым. Странно, и почему она до сих пор хотела вернуться домой на праздники?