– Во-первых, профессор создал сначала тело… А уже потом вложил в него записанную ранее информацию. И во-вторых: к другому телу вам тоже пришлось бы привыкать.
– К телу какой-нибудь эстрадной звезды я привык бы чуть-чуть быстрее!
– Все претензии к Аркадию Борисовичу. – Ирочка салфеткой вытерла кетчуп с бороды и усов говорливого гнэльфа.
– Черт! Я взрослый мужчина! Я сам могу обтереться! – возмутился Микки и чуть было не свалился с горы книг и папок, подложенных под него на стул. Пирамида качнулась влево, потом вправо и снова застыла в вертикальном положении.
– Вам нужно контролировать свои поступки, – заметила Ирочка испуганному гнэльфу, – иначе недолго попасть и в новую катастрофу.
– Унижение мужского достоинства – хуже смерти, – философски произнес Микки. Однако попросил Ирину: – Если вам не трудно… Я хочу слезть на пол…
Ирочка взяла гнэльфа под мышки и опустила его вниз. Пока она проделывала эту процедуру, Микки успел отметить:
– Я всегда мечтал о том, чтобы женщины носили меня на руках… Глупая мечта сбылась, но я не рад этому!
– Вы хотите посмотреть телевизор? – остановила его излияния Ирочка. – Нам еще рано ложиться спать, вы можете развлечься.
– Если бы мы легли спать, то я, может быть, и развлекся… Хорошо, включайте этот дурацкий ящик.
Ирочка включила телевизор: передавали местные новости.
– Любимый певец и солист популярной группы «Парадиз» Глеб Кудашев попал в автомобильную катастрофу, – рассказывал как раз в этот момент телекомментатор, – артист жив, но находится пока без сознания.
– Это – в самую точку! – буркнул гнэльф сердито.
– Но профессору Гейзеровскому возможно удастся вытащить нашего любимца Глеба, – телекомментатор выдавил из себя широчайшую улыбку, – мы в это верим!
Гнэльф передумал смотреть дальше телевизор и с помощью дистанционного пульта выключил его.
– Ступайте домой, Ирина Михайловна. Я хочу побыть один…
– Вы не станете делать глупости?
– Нет. Тягаться с вашим профессором я не собираюсь.
– У вас будут проблемы…
Ирочка не договорила, но гнэльф ее прекрасно понял.
– Я постараюсь с ними справиться. Мне нужно привыкать к моему новому положению.
– Тогда спокойной ночи, Михаил Васильевич!
– Чао, крошка! – по привычке ответил гнэльф.
Глава восьмая
Утром профессор Гейзеровский столкнулся в коридоре клиники с одним из своих пациентов – Павлом Мартыновичем Бабошкиным, которого все звали Пал Мартынычем. Старичок с парализованными ногами выкатил на коляске из палаты и перегородил дорогу профессору.
– Доброе утро, док! Как вы думаете: кто победит в сегодняшнем матче?
– А вы как считаете, Пал Мартыныч?
– Конечно, наши, док! Готов спорить на бутылку «Столичной»!
– Вам нельзя спиртное, поэтому я спорить не буду.
Пал Мартыныч улыбнулся и самодовольно откинул голову назад.
– А когда я снова встану на свои ходули? – спросил он врача.
Гейзеровский развел руками:
– Ваши ходули не нуждаются в ремонте… Все дело в этой штуке, – он постучал согнутым указательным пальцем по своей голове. – Вам нужно потрясение, точнее, эмоциональная встряска… Я что-нибудь сделаю для вас, вот увидите!
И Аркадий Борисович, весело подмигнув старику, поспешил в лабораторию к гнэльфу.
– Привет, Микки, как провел ночь? – бодрым и спокойным голосом спросил профессор, входя в свою святая святых.
– Отлично! – также бодро и спокойно отозвался гнэльф с дивана. – Я видел кошмары!
– Да? Хорошего в этом мало.
– А вот и ошибаетесь, профессор! Видеть кошмары во сне приятнее, чем наяву.
– Я проведу с вами несколько сеансов гипноза, и вы станете спокойнее воспринимать свою внешность.
– Вы сделали меня уродом… А теперь хотите превратить в шизика? Я не дамся!
– Ну-ну, успокойтесь… Вот вам ручка и бумага. Напишите, что вам нужно. Я достану вам все, лишь бы скрасить ваше одиночество. – Профессор положил перед гнэльфом блокнот и авторучку.
– Спасибо, но я не собираюсь долго оставаться в одиночестве. Меня ждут дела и голодная собака.
– О собаке уже позаботились. А ваши дела… Вы – Михаил Катенев, а не Глеб Кудашев!
– По-вашему, я должен сидеть взаперти на дурацком диване?! Я здоров и не задержусь у вас ни на секунду!
– Мне очень бы не хотелось прибегать к снотворному… – Гейзеровский вспомнил о револьвере в ящике письменного стола, и его мгновенно прошиб ледяной пот. Он бросился к столу и облегченно вздохнул: ящик был заперт на ключ! – Вам придется несколько дней побыть здесь, Михаил Васильевич. Я дал вам жизнь, где же ваша благодарность?
– Он еще спрашивает! – возмутился гнэльф. – Сделал из меня бородатого урода…
Он оборвал свою речь на полуслове и сменил тему:
– Я хочу побриться. Принесите бритву и крем для бритья.
– Станет хуже…
– Ага! – злорадно рассмеялся гнэльф. – Вы сами признали, что я похож на урода!
– Хорошо, пожалуйста… Только побрею вас я сам. У меня нет маленькой бритвы, а большой вы зарежетесь.
Гнэльф обиженно надул щеки и сердито сверкнул глазами.
– Хорошо, – буркнул он. – Но учтите: вы у меня чаевых не получите!
Профессор что-то хмыкнул себе под нос и пошел в ванную комнату искать бритвенные принадлежности.
Глава девятая
Минут через пятнадцать Аркадий Борисович изящным жестом маэстро-брадобрея оторвал полотенце от лица Микки и ловко пододвинул ему зеркало.
– Господи! – ахнул гнэльф и коснулся руками гладких розовых щек. – Верните ее обратно!
– Вернуть? Что вернуть? – не понял профессор.
– Бороду…
– Придется подождать. Когда она вырастет, я вас, наверное, выпущу.
Открылась входная дверь, и в лабораторию вошла Ирочка Лапина.
– Доброе утро, – поздоровалась она. И громко воскликнула, увидев гнэльфа: – О, мой Бог!..
– Реакция одинаковая, результат ясен, – мужественно подвел итог Микки.
– Он был, как старичок, а стал, как младенец! – произнесла Ирочка, не скрывая своих мыслей по поводу увиденного.
– Я хотел предложить вам руку и сердце, а теперь мне придется просить вас об усыновлении… – грустно сказал гнэльф, обращаясь к молодой женщине.
– Пока вы здесь выясняете отношения, я сделаю обход больных. Меня очень беспокоит состояние Глеба Кудашева, – проговорил Аркадий Борисович и направился к выходу. У порога он остановился на секунду и дал ассистентке указания: – Из кабинета и лаборатории ни на шаг! Впрочем, он и сам теперь никуда не покажет носа!
И Гейзеровский, ехидно ухмыльнувшись, исчез за дверью.
– «Меня тревожит состояние Глеба Кудашева!.. Никуда ни на шаг!..» – передразнил профессора рассерженный гнэльф. – Меня тоже тревожит состояние моего тела – оно мне не чужое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});