Читать интересную книгу Бешенство - Герритсен Тесс

Разозлившись, Молли попыталась сесть, однако в глазах потемнело, и она снова повалилась на кровать.

— Мне плохо, — пробормотала она.

— Тебе уже давно плохо, — уточнил Роми. — А теперь давай, приведи себя в порядок. Софи тебе поможет.

— Я не хочу, чтобы она до меня дотрагивалась. Убери ее отсюда.

— Сдалась мне твоя халупа, плоскодонка! — фыркнула Софи и вышла.

Молли простонала:

— Роми, я не помню, что со мной произошло.

— Да ничего не произошло. Ты вернулась и пошла спать. И заблевала всю подушку.

Она еще раз попыталась сесть. Помогать ей он не стал, вообще не дотронулся. Еще бы, от нее такой ужасный запах. Он встал и направился к двери, предоставив ей самой возиться с грязным постельным бельем.

— Роми, — окликнула она.

— А?

— Как я сюда попала?

Он засмеялся:

— Офигеть! Здорово ты нахрюкалась, а? — Он вышел.

Молли долго сидела, спустив ноги с кровати, пытаясь восстановить события последних нескольких часов. Стараясь избавиться от остаточного головокружения.

Она помнила только, что был клиент. Человек в зеленом. Какая-то комната с огромным зеркалом. И там был стол.

Однако самого секса она не помнила. Возможно, она постаралась выкинуть его из головы. Возможно, это было так отвратительно, что она загнала это в подсознание, — такой способ защиты она успешно применяла с самого детства. Лишь иногда она позволяла обрывкам детских воспоминаний вернуться. Это были главным образом хорошие воспоминания, у нее имелось несколько таких — о ее детстве в Бофорте, и она могла по своему желанию вызывать их. Или подавлять — тоже по желанию.

Но что произошло сегодня днем — она вообще не могла вспомнить.

Боже, ну и воняет от нее! Она посмотрела на блузку — та была испачкана рвотой. Пуговицы были застегнуты неправильно, через не-застегнутые промежутки виднелось голое тело.

Она принялась раздеваться: скинула блузку, стянула мини-юбку и оставила их горкой лежать на полу. Нетвердым шагом добравшись до душа, она пустила воду.

Похолоднее. Ей нужен холод.

Под летящими из душа струйками в ее голове начало немного проясняться. При этом еще одно смутное воспоминание обрело четкость. Человек в зеленом нависает над ней. Разглядывает ее. И путы, охватившие ее запястья и лодыжки.

Она посмотрела на руки и увидела кольцеобразные следы, словно от наручников. Он привязал ее — не так уж необычно. Ох уж эти мужчины с их безумными забавами.

Затем ее взгляд остановился на другом синяке — на сгибе левой руки. Он был совсем бледный, она с трудом разглядела синеватый кружок. А в самом его центре, словно сердцевина мишени, виднелся след от укола.

Она попыталась вспомнить иглу, но не смогла. Все, что ей припоминалось, — человек в хирургической маске. И еще стол.

Холодная вода стекала по ее плечам. Дрожащая Молли глядела на след от иглы, спрашивая себя, что же еще она забыла.

3

Из динамика на стене раздался голос медсестры:

— Доктор Харпер, срочно подойдите сюда.

Тоби Харпер очнулась, обнаружив, что заснула прямо у себя за столом, положив голову на стопку медицинских журналов. Она неохотно выпрямилась, щурясь от света настольной лампы. Латунные часы на столе показывали 4.49 утра. Неужели она и впрямь проспала почти сорок минут? Ей казалось, что она прилегла всего минуту назад. Строчки в журнальной статье, которую она читала, начали расплываться, и она подумала, что нужно дать глазам немного отдохнуть. Большего и не требовалось, всего лишь короткая передышка от скучного текста, набранного к тому же нестерпимо мелким шрифтом. Журнал все еще был открыт на той статье, в которой она пыталась разобраться; на смятой странице остался отпечаток щеки. «Рандомизированное контрольное исследование сравнения эффективности ламивудина и зидовудина в лечении ВИЧ-пациентов с количеством CD4+ клеток менее чем 500 на см3». Она закрыла журнал. Боже. Неудивительно, что она уснула.

В дверь постучали, и в кабинет заглянула Модин. Отставной майор Модин Коллинз обладала громовым голосом, который никак не вязался с ее ростом в метр с кепкой и внешностью эльфа.

— Тоби! Ты что, уснула?

— Похоже, задремала. Что у вас там?

— Нарыв на ступне.

— В такое-то время?

— У пациента кончился колхицин, и он считает, что у него разыгралась подагра.

— Боже! — простонала Тоби. — Почему эти чокнутые пациенты так непредусмотрительны?

— Они принимают нас за дежурную аптеку. Слушай, мы пока оформляем его бумаги, так что можешь не торопиться.

— Я сейчас приду.

После ухода Модин Тоби потратила еще немного времени на то, чтобы окончательно проснуться. Ей хотелось вести себя более или менее разумно при разговоре с пациентом. Она поднялась из-за стола и подошла к раковине. Дежурство продолжалось уже десять часов, и до сих пор не произошло ничего особенного. Именно поэтому хорошо работать в тихом пригороде вроде Ньютона. Порой в отделении неотложной помощи клиники Спрингер подолгу не происходило ровным счетом ничего. В таких случаях Тоби могла прилечь на кушетке в ординаторской и вздремнуть, если бы захотелось. Она знала, что другие врачи на ночных дежурствах так и делали, но Тоби, как правило, сопротивлялась искушению. Ей платили за двенадцатичасовое ночное дежурство, и, по ее мнению, неэтично было бы проводить часть этого времени в бессознательном состоянии.

Вот тебе и этика, подумала она, разглядывая свое отражение. Тоби уснула на работе, и последствия тут же сказались на внешности: зеленые глаза припухли, журнальная страница оставила следы типографской краски на щеке. Дорогая стрижка, сделанная в салоне, растрепалась и походила больше на ощетинившегося белобрысого ежа. Вот оно, истинное лицо всегда аккуратной и элегантной Тоби Харпер — не такой уж на поверку и элегантной.

Тоби раздраженно повернула кран и принялась яростно тереть щеку, избавляясь от краски. Затем обрызгала волосы и пальцами зачесала их назад. К черту дорогую стрижку! По крайней мере, теперь Тоби больше не походит на перезрелый одуванчик. Вот с припухшими глазами и проявившимися от усталости морщинками ничего не сделаешь. Да, в тридцать восемь ночные бдения не проходят бесследно, не то что в двадцать пять, когда она студенткой засиживалась до утра за книжками.

Тоби вышла из кабинета и направилась вниз, в приемное отделение.

Там было пусто. Никто не сидел ни за стойкой регистратуры, ни в зале.

— Ау! — окликнула она.

— Доктор Харпер? — отозвался голос из переговорного устройства.

— Где все?

— Мы в ординаторской. Вы не могли бы сюда подойти?

— А как же пациент?

— У нас тут кое-какие трудности. Срочно зайдите сюда.

Трудности? Тоби не понравилось это слово. Ее пульс тут же подскочил до предела. Она бросилась в ординаторскую и распахнула дверь.

Ослепленная вспышкой фотоаппарата, она застыла на месте, и в тот же миг несколько голосов затянули:

— С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя…

Тоби подняла глаза и увидела красные и зеленые бумажные гирлянды, украшавшие комнату. А затем — торт, переливающийся огнями несметного количества свечей. Когда стихли последние ноты поздравительной песни, Тоби, спрятав лицо в ладони, простонала:

— Невероятно! А у меня совсем из головы вылетело.

— Зато у нас нет, — заметила Модин, снова щелкая своим фотоаппаратом. — Тебе же семнадцать, верно?

— Если бы. А что за шутник натыкал такую прорву свечек?

Морти, лаборант, поднял короткую пухлую ручку:

— Ну, меня просто вовремя не остановили.

— Видишь ли, Морти хотелось проверить нашу противопожарную систему…

— На самом деле это тест на работоспособность легких, — сказала Вэл, другая медсестра. — И чтобы пройти его, Тоби, тебе надо задуть их с первого раза.

— А если я не смогу?

— Придется делать тебе интубацию!

— Давай, Тоби! Загадай желание! — распорядилась Модин. — Пусть он будет высоким, смуглым и красивым.