Читать интересную книгу «Тарелки» над Кремлём - Николай Непомнящий

Позднее Васильев занимался углублённым изучением тибетской медицины под руководством Николая Бадмаева — племянника Петра Бадмаева, лечившего Горького, Алексея Толстого, Бухарина и Куйбышева.

Оккультный отдел НКВД

Как это ни странно, в Советской России, идеология которой, казалось бы, не оставляла места мистике и сенсациям, находились люди, занимавшие высокие посты и в то же время полагавшие, что занятия оккультизмом могут способствовать укреплению социалистической государственности. Эти люди создали Специальный отдел ОГПУ-НКВД, который стал базой для проведения оккультных экспериментов под непосредственным руководством чекистов.

В отличие от других подразделений Специальный отдел, возглавляемый заслуженным большевиком Глебом Ивановичем Бокием, был по своему статусу при ВЧК-ОГПУ-НКВД, то есть пользовался автономией. Это значило, что Бокий передавал информацию непосредственно в Политбюро, минуя руководство своего ведомства.

Размещался отдел в здании на Кузнецком мосту в помещении Народного комиссариата иностранных дел — там, где во дворике стоит как будто скрюченный нездешней силой В.В.Воровский. В число основных задач отдела входили: радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть монтировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились и передающие устройства посольств и иностранных миссий, ему непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом. К 1933 году в Спецотделе по штату числилось 100 человек, по секретному штату — ещё 89.

В декабре 1924 года Глеб Бокий познакомился с Александром Барченко, сотрудником Института мозга и высшей нервной деятельности в Петрограде и организатором экспедиции на Ловозеро, где он обнаружил развалины древних сооружений и. считал, что отыскал легендарную Гиперборею. Александр Барченко приезжал в Москву для доклада о своих работах на Коллегии ОГПУ и произвёл на начальника Спецотдела сильное впечатление. Будучи человеком умным и достаточно информированным, Глеб Бокий был прекрасно осведомлён о положении дел в стране и понимал, что репрессии ВЧК-ОГПУ раньше или позже затронут самих чекистов. С какого-то момента Бокия стали одолевать сомнения, и когда зимой 1924 года после доклада на Коллегии Бокий и Барченко разговорились, последний сказал фразу, изменившую жизнь обоих собеседников: «Контакт с Шамбалой способен вывести человечество из кровавого тупика безумия той ожесточенной борьбы, в которой оно безнадёжно тонет!..»

Бокий задумался. А через несколько дней на конспиративной квартире собрались люди, близко знакомые лично ему — Москвин, Кострикин, Стомоняков, для того, чтобы создать московский центр «Единого трудового братства», тайной эзотерической организации во главе с Александром Барченко.

Официально Александр Барченко числился сотрудником научно-технического отделения Всесоюзного совета народного хозяйства и якобы занимается исследованиями гелиодинамики и лекарственными растениями. Свои лабораторные опыты он совмещал с должностью эксперта Бокия по парапсихологии. Барченко выступал и консультантом при обследовании знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизёров, которых активно использовал в своей работе Спецотдел. Методика Барченко применялась и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений; при этом даже проводились спиритические сеансы.

В середине 1920-х годов секретный сотрудник ОГПУ Николай Валеро-Грачёв получил одно из самых экзотических заданий в истории спецслужб — собрать материалы о так называемом снежном человеке и попытаться его поймать. Под видом ламы Валеро-Грачёв кочевал со странствующими монахами по Тибету из одного монастыря в другой. В этих обителях знали о существовании ми-гё (так здесь называли снежного человека). Один знахарь сообщил Валеро-Грачёву об использовании жира и желчи существа в тибетской медицине. Секретный агент писал своему начальству: «Тут описывали дикого человека как существо тёмно-коричневого цвета, сутуловатое, питающееся насекомыми, птицами и корнями растений. Говорили, что он забирается высоко в горы, что он очень силён, хотя ростом примерно со среднего человека. Встречались и очевидцы, которые находили трупы ми-гё, утонувших в горных реках. Почти всякий монах сталкивался в течение жизни с ними хоть один-два раза!»

Вернувшись в СССР, агент привёз несколько старых скальпов ми-гё и составил подробный доклад о своих наблюдениях. В этом докладе он рассказывал, что хотя его желание доставить в один из тибетских монастырей специальную металлическую клетку для поимки ми-гё и вызвало интерес лам, но ловить его они категорически отказались. (Вполне вероятно, что эта и иная информация о реликтовом гиганте-примате каким-то образом дошла до писателя А.Беляева и он написал рассказ «Белый дикарь», малоизвестный, кстати, широкому читателю.)

По-настоящему большим проектом из тех, которыми руководил Барченко, стала организация экспедиции в Шамбалу; она должна была отправиться в Афганистан и Синьцзян в конце лета 1925 года. Планировалось, что члены экспедиции под видом паломников преодолеют горные кряжи афганского Гиндукуша и попытаются выйти к заповедному месту в одном из каньонов Гималаев, где, по утверждению Барченко, находится Шамбала.

Александр Васильевич вспоминал: «При содействии Бокия мне удалось добиться организации экспедиции в Афганистан; она должна была побывать также в Индии, Синьцзяне, Тибете. На расходы Бокию удалось получить около 100 тысяч рублей (по тогдашнему курсу — 600 000 долларов!)». Деньги выделялись по линии ВСНХ, согласно личному распоряжению Феликса Дзержинского, который был одним из самых горячих сторонников будущего предприятия. Базой для подготовки экспедиции стала арендованная Спецотделом дача в подмосковном поселке Верея.

К концу июля 1925 года приготовления в целом были завершены. 31 июля Бокий, Барченко и начальник лаборатории Спецотдела Гопиус пришли на приём к Чичерину и после недолгого разговора составили для Политбюро положительное заключение по поводу предстоящей экспедиции. Бокий сообщил наркому, что документы членов экспедиции давно лежат в визовом отделе посольства Афганистана и уже назначена дата отъезда. Чичерин удивился такой поспешности и поинтересовался, согласованы ли планы экспедиции с начальником разведки Михаилом Трилиссером. Бокий ответил, что ещё на Коллегии в декабре проинформировал Трилиссера о плане этой операции и заручился его поддержкой.

Это заявление насторожило Чичерина, и он, позвонив начальнику разведки, пересказал разговор с Бокием. Трилиссер был взбешён и попросил Чичерина отозвать своё заключение. Несмотря на то, что Бокий пользовался прямой поддержкой Дзержинского и некоторых членов ЦК, Трилиссер и Ягода договорились о совместных действиях по остановке экспедиции. Тогда же они навестили Чичерина и заставили его отказаться от её поддержки.

Не удалось протолкнуть этот проект и позже. Пока был жив Феликс Дзержинский, оставалась надежда на то, что Ягоду и Трилиссера удастся прижать и Чичерин даст своё согласие на экспедицию. Но 20 июля 1926 года после выступления на пленуме ЦК Железный Феликс скончался от инфаркта. Такой поворот событий похоронил планы начальника Спецотдела и Александра Барченко. И хотя место главы ОГПУ занял мягкий и вполне нейтральный Менжинский, истинную власть узурпировали другие. А они уже заявили, что ни под каким видом не выпустят экспедицию Барченко из страны.

Позже с упрочением власти Сталина всё более менялась внутренняя и внешняя политика Советского государства. 7 июня 1937 года Глеб Бокий был вызван к наркому внутренних дел Николаю Ежову. Новый шеф потребовал от него компрометирующие материалы на некоторых членов ЦК и высокопоставленных коммунистов, которые Бокий собирал с 1921 года по личному распоряжению Ленина (так называемая «Чёрная книга»), При этом Ежов заявил Бокию, что это «приказ товарища Сталина». Бокий на это вспылил: «А что мне Сталин?! Меня Ленин на это место поставил!» Эти слова стоили ему очень дорого — домой он уже не вернулся.

Вслед за Бокием сотрудники НКВД арестовали и других членов «Единого трудового братства»: Александра Барченко, Ивана Москвина, Евгения Гопиуса, Федора Эйхманса. Все они были расстреляны.

Материалы исследований Барченко длительное время хранились в кабинете Бокия, в том числе диссертация Александра Васильевича под названием «Введение в методику экспериментальных воздействий объёмного энергополя»). Однако незадолго до арестов, проведённых летом 1937 года среди сотрудников Спецотдела, Евгений Гопиус вывез к себе на квартиру ящики, в которых хранились папки из лаборатории нейроэнергетики. Но и он не избежал расстрела, а после обыска документы пропали.