Читать интересную книгу Синхроничность - Карл Юнг

Тот факт, что расстояние в принципе не имеет никакого значения, указывает, что исследуемое явление не может быть феноменом силы или энергии, в противном случае расстояние привело бы к ослаблению эффекта и, более чем вероятно, результаты ухудшались бы пропорционально увеличению расстояния. Поскольку это было совершенно не так, то у нас нет никакой альтернативы предположению, что в психическом смысле расстояние — переменно и в определенных условиях посредством соответствующего психического состояния может быть сведено до практически незаметной точки.

Еще более примечательным является то, что и время, в принципе, также не является помехой; то есть предсказание, как именно колода будет перетасована в будущем, дает результат выше вероятного. Результаты временных экспериментов Рейна показали вероятность 1:400 000, а это указывает на большую вероятность наличия не зависящего от времени фактора. Иными словами, эти результаты указывают на психическую относительность времени, поскольку эксперимент был посвящен восприятию событий, которые еще не произошли. В этих условиях фактор времени, похоже, был устранен той же психической функцией или тем же психическим состоянием, которое способно отменить действие фактора расстояния. Если при проведении пространственных экспериментов мы вынуждены признать, что энергия не ослабевает с увеличением расстояния, то временные эксперименты делают невозможной даже саму мысль о том, что между восприятием и будущим событием может существовать какая-то энергетическая связь. Мы должны сразу же отказаться от всех объяснений, связанных с категорией энергии, то есть заявить, что события такого рода не могут рассматриваться с точки зрения причинности, ибо причинность предполагает существование пространства и времени до тех пор, пока все наблюдения строятся, в конечном счете, на движущихся телах.

Среди экспериментов Рейна мы должны упомянуть эксперименты с игральными костями. Кости бросала машина, а перед "объектом" стояла задача одновременно с этим интенсивно желать, чтобы какое-то число (скажем 3) выпадало, как можно чаще. Этот так называемый психокинетический эксперимент дал положительные результаты, которые улучшались по мере увеличения количества единовременно бросаемых костей. Если пространство и время психически относительны, то и движущееся тело должно обладать или подвергаться действию соответствующей относительности.

Общим для всех этих экспериментов является тот факт, что число точных попаданий имеет тенденцию к уменьшению после первой серии экспериментов, а потом результаты становятся отрицательными. Но если по какой-то внешней или внутренней причине, заинтересованность "объекта" вновь увеличивается, то результаты улучшаются. Отсутствие интереса и скука являются отрицательными факторами; энтузиазм, надежда на успех и вера в возможность экстрасенсорного восприятия дают хорошие результаты и, похоже, являются теми факторами, от которых зависит, будет ли какой-либо результат вообще иметь место. В этой связи можно привести интересный случай: хорошо известный английский медиум, Эйлин Дж. Гаррет, показала плохие результаты в экспериментах Рейна, потому что, по ее собственному признанию, она не могла вызвать у себя какие-либо чувства по отношению к "бездушным" тестовым картам.

Этого краткого описания достаточно для того, чтобы читатель получил по крайней мере самое общее представление об этих экспериментах. В вышеупомянутой книге Дж. Н. М. Тайрелла, ныне покойного президента Общества Психических Исследований, прекрасно подытоживаются все эксперименты в этой области. Автор сам внес большой вклад в исследования по экстрасенсорному восприятию. С точки зрения физика, положительную оценку опытам по ЭСВ дал Роберт А. Маккон-нелл в статье "ЭСВ — Факт или Фантазия?"

Как и следовало ожидать, были предприняты всевозможные попытки рационального объяснения этих результатов, которые граничат с чудом и полной невозможностью. Но все эти попытки разбивались о факты, а факты упрямо не хотят поверить в то, что они на самом деле не существуют. Эксперименты Рейна ставят нас перед фактом существования событий, связанных друг с другом "экспериментально" и, в данном случае, смысловым образом, при полной невозможности доказать причинность этой связи, поскольку при "передаче" не наблюдается никаких известных свойств энергии. Следовательно, имеются достаточные основания для сомнений в том, что мы вообще имеем дело с "передачей". Временной эксперимент в принципе исключает что-либо подобное, потому что абсурдным было бы предположение, что ситуация, которая еще не существует и произойдет только в будущем, может "передавать" себя, как феномен энергии, "объекту", находящемуся в настоящем времени. Скорее всего, научное объяснение должно начаться с критики наших концепций времени и пространства, с одной стороны, и бессознательного, с другой. Как я уже говорил, сейчас мы не обладаем возможностями для объяснения ЭСВ или факта "смыслового совпадения", как феномена энергии. Тем самым исключается и возможность причинного объяснения, поскольку "следствие" не может пониматься ничем иным, кроме как феноменом энергии. Стало быть, о причине и следствии не может быть и речи. Это вопрос совместного вхождения во время, вопрос некоего вида одновременности. Поэтому этому качеству одновременности я подобрал в качестве принципа объяснения термин " синхронистичность" как обозначение гипотетического фактора, того же ранга, что и причинность. В своем эссе "О природе психе" я рассматриваю "синхронистичность", как психически обусловленную относительность пространства и времени. Эксперименты Рейна показывают, что относительно психе, пространство и время являются, так сказать, "эластичными" и явно могут быть сведены до почти незаметной точки, как если бы они зависели от психического состояния и существовали не сами по себе, а только как "постулаты" осознающего разума. В первоначальном взгляде человека на мир, который мы наблюдаем у примитивных народов, пространство и время являются очень условными величинами. Они стали "жесткими" концепциями только в ходе ментального развития человека, в основном благодаря введению единиц измерения. Сами по себе, пространство и время "ни из чего не состоят". Это условные концепции, порожденные деятельностью осознающего разума по проведению четких границ, и они представляют собой незаменимые критерии описания поведения движущихся тел. Стало быть, их происхождение по сути психическое, что, вероятно, и явилось причиной, по которой Кант стал рассматривать их как категории a priori. Но если пространство и время — это всего лишь свойства движущихся тел и созданы интеллектуальными потребностями наблюдателя, тогда их релявитизация посредством содержимого психики больше не представляет собой ничего из ряда вон выходящего, а оказывается в пределах возможного. Такая возможность возникает, когда психе наблюдает не внешние тела, а саму себя. Именно это и происходит в экспериментах Рейна: ответ "объекта" не является результатом его наблюдения физических карт, он является продуктом чистого воображения, «случайных» мыслей, которые открывают структуру того, что их порождает, а именно бессознательного. Здесь я только замечу, что структуру коллективного бессознательного составляют решающие факторы в бессознательной психе, архетипы. Коллективное бессознательное представляет психе, тождественную во всех индивидах. В отличие от открытых для восприятия психических феноменов, ее нельзя воспринять непосредственно или "представить", и по причине "непредставимости" ее природы, я назвал ее "психоидной".

Архетипы являются формальными факторами, ответственными за организацию психических процессов в бессознательном: они — это "модели поведения". В то же самое время они обладают "особым зарядом" и оказывают сверхъестественное воздействие, выражающееся "эмоциями". Эмоция создает частичное abaissement du niveau mental(понижение плато интеллекта-фр.), ибо хотя она и поднимает конкретное содержимое до сверхнормального уровня яркости, она делает это посредством изъятия такого большого количества энергии из других возможных содержимых сознания, что они затемняются и, в конце концов, становятся бессознательными. Из-за ограничений, которые эмоция налагает на сознание в течение своего действия, происходит соответствующее ослабление ориентации, которое, в свою очередь, создает бессознательному благоприятные условия для проникновения в опустевшее пространство. Так мы регулярно обнаруживаем, что содержимое бессознательного совершает неожиданный и, в принципе, нежелательный прорыв, выражая себя в эмоции. Такое содержимое зачастую обладает низшей или примитивной природой, которая выдает его архетипическое происхождение. Как я покажу ниже, определенные феномены одновременности или синхронистичности связаны с архетипами. По этой причине я и упоминаю здесь архетипы.