Читать интересную книгу В Старом свете - Владимир Владмели

Когда Боря закончил свой рассказ, дверь открылась и в комнату вошла кающаяся грешница с картины Горюнова. У неё была другая причёска, более современная одежда и выглядела она гораздо старше, но Боря был уверен, что именно она была прототипом.

– Знакомься, мама, – сказал Василий Николаевич, – это мой ученик, Боря Коган. Он пришёл меня проповедать, то есть проведать.

– Не богохульствуй, – одёрнула его мать, – а гостя своего лучше чаем напои.

– Да нет, спасибо, я не хочу, – сказал Боря, – мне уже домой пора.

– Видишь, мама, ему всё время пора домой, когда надо что-то делать. Моделью работать или чай пить. Я правильно говорю, остряк из Риги?

– Я бы и ходил на ваш кружок, но у меня нет никаких способностей крисованию.

– Значит, ты не будешь великим художником, ты просто научишься рисовать, но всё равно это тебе не помешает.

Когда Василий Николаевич выздоровел, Коганы пригласили его в гости. После этого он закончил портрет Софьи Борисовны и написал даже их соседку по коммунальной квартире – Тамару. Он изобразил её сумашедшей. В лохмотьях, не прикрывающих её отталкивающей наготы, она плясала на базарной площади. Вокруг стояли люди и, усмехаясь, показывали на неё пальцами. Картина называлась «Божья кара».

– Почему вы решили, что Тамара ненормальная? – спросил Борис.

– Я её такой вижу.

– Конечно, она странная женщина, но ведь у каждого есть причуды.

– Это не причуды, Боря, это безумие.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен, я же художник. Я вот и тебя написал. Не такого, какой ты сейчас, а такого, каким ты будешь лет через сорок, – Горюнов показал ему акварель.

– Это не я, – сказал Боря, – это даже не мой отец.

– Возьми, придёт время, сравнишь. Я хотел пофантазировать, особенно после того, как познакомился с твоими родителями.

Борис скептически хмыкнул и сказал:

– Спасибо, Василий Николаевич, я буду хранить ваш шедевр в специальном месте, как Дориан Грей, а потом… – он остановился.

– Что же ты сделаешь потом?

– Пока ещё не знаю, – честно признался Боря.

– Ну, тогда приходи на кружок рисования, это поможет тебе узнать.

– Хорошо, приду.

Кабинет Горюнова отличался от всех остальных помещений школы. На стенах висели принты известных картин, а парты, стулья и учительский стол были недавно выкрашены и выглядели гораздо новее, чем в других аудиториях. Василий Николаевич начал занятие с того, что напомнил основные правила композиции, затем взял свой стул, поставил его сначала на одно место, потом на другое и наконец, взгромоздив на преподавательский стол, сказал:

– Представьте себе, что на этом стуле пять минут назад произошло убийство, сделайте его центром картины и изобразите так, как вы его видите.

Боря стал вспоминать сцены насилия из разных фильмов, но ничего интересного в голову не приходило и он нарисовал красный стул с изогнувшимися под тяжестью преступления ножками. Горюнов ходил между рядами и смотрел на работы учеников, никак их не комментируя. Советы он давал, только когда его спрашивали. Пока ребята рисовали, он напомнил, что следующее занятие будет посвящено импрессионистам и пройдёт в музее им. Пушкина. Он сказал, что выбрал эту тему, потому что в Изобразилке находится одна из крупнейших в мире коллекций французских художников.

Это была первая поездка Бори в Московский музей и она произвела на него сильное впечатление. Разница между столицей и Ригой была огромна и он жалел, что за всё это время ещё ни разу не был в Москве. По пути домой он спросил у Горюнова, не собирается ли Василий Николаевич в ближайшее время повезти их куда-нибудь ещё.

– Например?

– В театр.

– В какой?

– В Вахтангова, на «Принцессу Турандот».

– Это же детский спектакль, – удивился Горюнов.

– Я знаю, – ответил Боря.

– А почему ты вдруг захотел эту принцессу?

– Так, – ответил Боря.

* * *

Началось это ещё в Риге, когда ему было десять лет и в его обязанности входила еженедельная уборка квартиры. Отец посоветовал ему совмещать приятное с полезным и наводить порядок, когда идёт передача «Театр у микрофона». В тот раз транслировали «Принцессу Турандот». Боря закончил уборку к концу первого действия, но остался и дослушал пьесу до конца. Потом отец спросил, кто из артистов понравился ему больше всего.

– Ведущий, – ответил Боря, – мне кажется, он много импровизировал.

– Да, – согласился Яков Семёнович, – но все эти импровизации хорошо отрепетированы.

– Откуда ты знаешь?

– Я так думаю. В этом и заключается мастерство артиста. Он должен внушить зрителю, что действие развивается перед его глазами.

– Папа, пойдём с тобой в театр.

– Этот театр находится в Москве.

– Но ведь у нас тоже есть.

– Хорошо, обязательно пойдём, а пока ты можешь слушать постановки по радио.

Хотя доставать билеты и ездить на представления ему было физически тяжело, он вскоре повёз сына в театр. Боре там не понравилось: костюмы артистов показались заношенными, а декорации невзрачными. Чтобы у него не пропал интерес, отец стал внимательно следить за программой передач, напоминая, когда будет следующая трансляция. Постепенно Боря привык слушать «Театр у микрофона» и обсуждать постановки с отцом. Иногда к ним присоединялась и Софья Борисовна. Делать это она могла очень редко, потому что кроме поликлиники работала ещё на «Скорой», но если была дома, то обязательно принимала участие в разговоре. Для них это стало почти такой же традицией, как семейный обед.

II

В самом конце последней четверти в классе появился новый ученик – Володя Рощин. Он быстро подружился с Лёней Сметаниным и они стали называть друг друга Лёнчик и Вовчик. Оба были второгодники, гораздо здоровее своих одноклассников и вели себя как хозяева. Девушек они не трогали, но ребят задирали при каждом удобном случае. Главной их мишенью стал Боря. Он не отвечал на их обидные реплики и старался избегать встреч с ними, но они хотели продемонстрировать свою силу и однажды преградили ему путь.

– Я слышал, что ты сечёшь в математике, – сказал Вовчик.

– Секу, – ответил Боря.

– Тогда помоги мне, для тебя это как два пальца обоссать.

– Списывай, если хочешь.

– Да нет, голубок, ты мне объяснить должен, что там и как.

Боря, наверное, и сделал бы это, если бы Рощин попросил его другим тоном, но теперь отрицательно покачал головой.

– Ты чего головой мотаешь.

– Мне некогда.

– А ты найди время, – сказал Вовчик и схватил его за ухо. В этот момент вошёл преподаватель и Рощин нехотя отпустил свою жертву, но с этого дня жизнь Бори стала невыносимой. Его одноклассники в глубине души были рады, что задирают не их и делали вид, что не замечают Бориных мучений. Вовчик же не упускал ни одной возможности ущипнуть Борю, дёрнуть его за волосы или пнуть локтем в бок. Иногда тоже самое проделывал Ленчик. Они не торопились к своей жертве, зная, что она от них никуда не уйдёт. Не на этой перемене, так на следующей, не в школе, так после уроков, не сегодня так завтра, но свою порцию он всё равно получит. Боря стал бояться перемен, старался выйти из класса вместе с учителем, а потом вместе с другим учителем войти. Он прятался от своих мучителей, но это не помогало. Отец видел, что Боря изменился и несколько раз пытался поговорить с ним, но сын отмалчивался. Наконец, уже после окончания учебного года, улучшив момент, Яков Семёнович запер Борю и сказал:

– Я тебя никуда не выпущу, пока ты всё мне не расскажешь.

И Боря рассказал.

– Что же ты думаешь делать?

– Переведи меня в другую школу, – попросил Боря.

– Там может оказаться другой Рощин.

– Тогда поговори с его матерью.

– Чем она занимается?

– Работает на заводе.

– А отец у него есть?

– Нет, он умер.

– Откуда ты знаешь?

– Я однажды слышал, как он сказал это своему дружку. Он хвастал, что после смерти отца он стал главой семьи и мать его во всём слушает.

– Понятно.

– Что мне делать?

– Нанести ему два точных удара: один ногой по яйцам, а второй в голову. Бить надо изо всей силы, чтобы он уже не встал. И если ты быстро уложишь Рощина, то его приятель не успеет вмешаться.

– А потом?

– Потом то же самое проделаешь со Сметаниным.

– Я не умею, я никогда не дрался.

– Значит, придётся научиться, другого выхода нет.

Боря и сам часто мечтал о том, как расправится со своими обидчиками и отец как будто прочёл его тайные мысли.

– Что молчишь? – спросил Яков Семёнович.

– Я не сумею.

– Значит, терпи и не жалуйся.

– Неужели тебе всё равно?

– Я готов тебе помочь и прослежу за тем, чтобы у тебя всё получилось, но делать ты всё должен сам.

– Как?

– Сделай чучело, отметь место, в которое должен бить и тренируйся. Лето только начинается и ты можешь упражняться на улице. Потом я поговорю с мамой и ты перенесёшь чучело домой. Кроме того тебе нужно отработать боксёрские движения. Я куплю две килограммовые гантели. Прыгай с ними минут по двадцать и работай руками, как на ринге. Это тебе пригодится, чтобы увереннее себя чувствовать, но самое главное – удары ногой.