Тем же вечером в Иванбурге случилась повальная пьянка.
Напился в хлам в своём кабинете с видом на чужой бассейн градомейстер.
Напился в зюзю лишившийся флота адмирал-аншеф, которому ужасно не хотелось снова становиться вице-полковником пехоты.
Напился вдрызг и командор фрегата, и пьяно рыдал над вручённой ему почётной медалью за самый первый бой.
Напились тем вечером и жёны моряков. Правда, напились на радостях — ведь их мужья вернулись в войны целыми и невредимыми.
Наконец, напились, потому что после войны полагается напиться, ветераны бассейновой войны и, сидя в тавернах, делились друг с другом славными историями своего боевого прошлого.
Не пил только статс-деньгарий Модест Дорианович. Ранее тем вечером его жена со слезами на глазах обнимала благополучно вернувшегося с войны брата-моряка. Целыми и невредимыми вернулись с войны и оба их племянника — розовые, упитанные, в медалях — и никаких ранений. Правда, один едва не заполучил дизентерию, но после оказалось, что он просто переел жареных шкварок. И хотя резиденция градомейстера и флотское министерство погрузились в траур, во всех остальных домах Иванбурга царила радость.
Перед статс-деньгарием лежал тот самый листок, на котором последние два месяца Иванбург и Запчестер вели водный бой — после церемонии водружения флага победители торжественно вручили его побеждённым. Модест Дорианович смотрел на квадраты, испещрённые точками и крестами, и думал о том, как бы сделать так, чтобы обычные, сухопутные войны теперь тоже велись на бумаге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});