Читать интересную книгу Гончаров и женщина-убийца - Михаил Петров

- И не надо, он, наверное, ничего уже не может, так только, носит для декорации, вроде галстука. Тебя как зовут?

- Лука.

- Во, слыхала, Галка, и имя у него какое-то ветхое, как он сам. Лука, а как твое фамилие?

- Мудищев я, бабоньки, и имею большую беду, "величины неимоверной, осьмивершковую елду". А прадед мой, "Порфирий, еще при Грозном службу нес, и подымая ... гири, порой смешил царя до слез".

Официантки немного опешили от такого нескромного заявления, а потом залились счастливым смехом аттестованных идиоток:

- Ой! Не могу, Галка, держи меня, я сейчас описаюсь. Ой, восьмивершковый! Галка, не могу.

- Вот это мужчинка! Ой, Люська, а вершок - это сколько?

- Не знаю, наверное, много, не могу.

- Да врет он все, девки, наговаривает на себя, - вмешалась третья, до сих пор молчавшая очкастая вобла.

- Нет, но все-таки, какой длины вершок? - не унималась практичная Галка. - А вот и Яшка, он все знает. Яшенька, скажи нам, глупым бабам, сколько стоит вершок?

- Примерно четыре сантиметра, - ответил лысый унылый тип, которого я дожидался. - А вам это зачем?

- Нам незачем, это, Яшенька, к тебе пришел клиент с восьмивершковым прибором. Если что, зови на помощь.

- Перестаньте галдеть, не слушайте их. Вы ко мне?

- Да, если вы Яков Семенович. У меня к вам буквально несколько вопросов.

- А почему я на них должен отвечать? Кто вы такой, позвольте узнать. Сейчас такое время, что на слово не поверишь. Ваши документы, пожалуйста. Все в порядке, чем могу быть полезен?

- Вы знаете, что Павел Андреевич умер?

- Нет, откуда мне знать. И когда это случилось?

- Когда вы его видели в последний раз? - игнорируя его вопрос, жестко спросил я.

- Так сразу и не скажешь, вчера его точно не было, а вот позавчера, кажется, был. Точно был. Он еще клеился к высокой красивой брюнетке. Она сидела одна вон за тем столиком, он через меня передал ей бутылку шампанского и плитку шоколада. Она поблагодарила его и в ответ передала большое румяное яблоко. Старый ерник расцвел и чуть не кончил прямо под стол. Через десять минут они танцевали, а еще. через полчаса она сидела за его столиком. Еще через полчаса пили на брудершафт.

- Они ушли вместе?

- Нет, брюнетка ушла первой, Пал Андреич минут через десять.

- Во сколько это было?

- Трудно сказать, но рано, думаю, часов около восьми. Но скажите же, когда он умер и когда его похороны? Мы были друзьями...

- Похороны завтра, а скончался он часов в девять или около того. А эту брюнетку, что была с ним, вам раньше приходилось видеть?

- Никогда, а что, она в чем-то подозревается?

Оставив вопрос открытым, под бабье улюлюканье я покинул трактир и поехал домой, втайне надеясь, что моя козочка еще шастает по подругам и я могу как следует выпить и выспаться. Мне искренне жаль тех людей, которые не могут пить в одиночестве. Им нужна компания, им нужен собеседник, который обязан выслушивать твой пьяный бред, или, что еще страшнее, ты слушаешь его бред. Нет собеседника милее и внимательнее, чем ты сам. Нет оппонента более сговорчивого и компромиссного, чем ты сам.

Мои надежды сбылись, дома никого, кроме кота, не было, но кот существо бессловесное, но это если он сыт. А если голоден и орет, его можно выкинуть на балкон, что я и сделал, перед тем как залезть под одеяло. Но моей наивной мечте не суждено было сбыться, уже через час меня растормошила счастливая и сияющая Валентина. Она стояла в заснеженной шубе, с букетом чайных роз и бутылкой шампанского. Вторую бутылку, ледяную и мерзкую, она закатила мне под одеяло.

- Валя, - спокойно спросил я, - тебя в детстве не били утюгом?

- Нет, Костик, меня вообще не били, даже мальчишки. Я была такая же хорошенькая, как сейчас.

- Свежо предание... А чего ты сияешь как начищенный самовар? Кто-нибудь в подъезде изнасиловал?

- Хам! Я-то бежала, летела к тебе на крыльях, хотела сообщить радостную весть, устроить праздник, пригласить бывшего мужа...

- А вот это лишнее в любом случае, какую бы ты гадость мне ни сообщила.

- Если бы ты не лежал, то непременно бы упал. Костя, я развелась с узурпатором, своим бывшим мужем.

Я издал тоскливый стон, прогнозируя свою грядущую несчастную жизнь. Эти перемены не сулили мне ничего хорошего. Я с грустью подумал, какое славное время у меня было до ее прихода.

- Валюша, тебе не хочется навестить близких, они где-то неподалеку, хочешь, я тебя отвезу?

- Кот, ты сошел с ума, у меня завтра напряженный день. Во-первых, мы должны зарегистрироваться, а во-вторых, я вплотную займусь квартирой. Милый, я не хотела тебе говорить, но ты вынудил. У своего благоверного я вытребовала половину квартиры. Так что мы с тобой можем поменяться на вполне приличное жилье, поцелуй Валю в щечку. Она этого заслужила.

- Пусть Валю в щечку целует малярийный комар. Скажи, радость моя, а ту половину, что ты выторговала у мужа, не могла бы ты поменять без моего участия? Тогда бы и волки были целы, и овцы сыты.

- Кажется, ты мной манкируешь, а зря! Радость жизни мужчина постигает только в обществе подруги, если он, конечно, не педераст. В общем, вставай, подлый трус, "рассвет уже полощется", не для того я покупала шампанское, чтобы оно скисло.

Валюша расстаралась, два часа мы справляли тризну по моей заблудшей холостяцкой душе. Под конец она даже стала мне нравиться. Воспылав любовью, я утащил ее на диван. Но у Гончарова все выходит сикось-накось, так же получилось и сейчас. От такого бешеного стука можно стать импотентом. Даже воспитанная, рафинированная Валентина выматерилась, а я, натянув халат, пошел открывать.

Его я ожидал увидеть меньше всего. На пороге, закованный в камуфляжный костюм, стоял Ухов. Мой дорогой и любимый Ухов. Наверное, единственный омоновец, мною уважаемый. Здоровый детина, идущий с голыми руками на толпу уличной мрази, сейчас он выглядел институтской девушкой. Неловко мялся и жевал сопли. И еще я разглядел, что вместо двух унылых звездочек на нетронутом поле погон теперь золотится одна, но существенно покрупнее. Ничего не требуя взамен, он дважды спасал мою непутевую жизнь, а сейчас неуклюже топтался у порога. Пришел он ко мне в первый раз.

- Валька! - заорал я, втаскивая младшого. - На стол мечи то, что есть в печи! Гость к нам желанный.

- Да не надо ничего, Константин Иванович, я на секунду заскочил... Вот... Сегодня сороковины... Ну это... Павлика убили... Я думал, помянуть надо, вот, принес...

Он неуклюже вытащил бутылку дешевой водки, а мне стало мучительно стыдно за людскую неблагодарность вообще и за мою в частности. Сорок дней назад Павел впрягся в мою авантюру и поплатился за это своей жизнью. Я отдал вдове половину своих сбережений, но все равно чувствовал себя негодяем, особенно сейчас.

- Я от его бабы иду, тоже помянули... Дай, думаю, к Иванычу зайду... Все-таки вместе тогда были. Извините, если помешал.

- Заткнись, Макс, не бухти, запомни, ты всегда желанный гость в этом доме. Знакомься, это Валентина, моя жена, прошу любить и жаловать. Валя, дай мальчику лапку, его зовут Максимилиан, если бы не он, то не было бы у тебя счастья стать моей женой.

Она расцвела, видимо, ей очень понравился титул жены, ну да и пусть ее, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не какало.

- Какой он большой, Костя, я его боюсь, он нам всю кухню поломает.

- Растолкай свои шмотки и накрой стол в комнате. Проходи, Макс. Давно офицером стал?

- Давно, уже неделю, все привыкнуть не могу. Алексей Николаевич лично хлопотал. Иваныч, а ты знаешь, он то дело целиком себе приписал, вроде тебя и не было.

- Бог с ним, хорошо хоть сам у руля остался, а то бы поставили нового дурака. Когда суд над нашими ведьмочками?

- Не знаю. - Он зевнул, как Юрий Никулин при подсчете шашлыка. - В СИЗО они. Я слышал, что Юлию Гвоздеву там убили. Не дождалась, значит, суда.

- Ясненько, Ухов слово держит. Но она того и заслуживала.

- Я тоже так подумал, да и ребятишки помогли. Ну что, Иваныч, пусть земля ему будет пухом. В Афгане он меня здорово выручил, а я не смог уберечь его здесь. Прости, Павлик.

Он выпил, все еще неловко озираясь по сторонам, потом достал помятую пачку "Бонда" и вопросительно на меня посмотрел.

- Кури, Макс, у нас все курящие, даже кот от никотина бурым стал. Как у тебя дела? Может быть, что-то нужно, не стесняйся.

- Да нет, все в порядке, спасибо, пойду я. Надоел уже. Я что хотел сказать, если что, то я тебе, Иваныч, всегда помогу. Тут мне лейтеха один говорил, Олежка, будто дело на тебя новое свалилось... Не знаю, как сказать... Короче... Заработать мне надо, баба на сносях... Я подумал... Платишь ты хорошо... Может, я понадоблюсь?

- Макс, можно было не жевать губы, а сказать сразу, перед уличной шушерой ты куда как смелее. Я просто дам тебе взаймы.

- Нет, я так не хочу. - Он осекся, потому что в комнату с дурацким капустным салатом явилась Валентина.

- Мальчики, я вам помешала, сейчас испаряюсь.

- Будем весьма признательны, как ты догадалась? Продолжай, Макс.