— Спасибо, мам, я побежал!
— Завтрак хоть с собой возьмешь? — она протянула мне пластиковый ланч-бокс.
— Конечно! — а вот тут наши с Томми вкусы разительно отличались. Еще одна американская фишка — их любимый тюна сэндвич, бутик с тунцом то есть. И это я тоже терпеть не могу. Хотя и полезней он, чем резиновый бургер, который можно купить в местной забегаловке, но рыбную вонь я не люблю. Придется зажать нос, и есть.
— Все, пока! — я чмокнул ее в щеку, и почти вприпрыжку выбежал из дома.
До школы идти всего минут десять-пятнадцать, до нее примерно полмили — пора уже пользоваться американскими мерами, САСШ и в этом мире на СИ не перешла.
Я бодро шагал по улице, взяв хороший темп. А секрет прост — надо крутить в голове подходящую мелодию. Марш какой-нибудь что ли… Вот, точно! А почему не гимн морской пехоты САСШ «От стен Монтесумы»? Как раз подходит под быстрый темп ходьбы. И патриотичненько, входит в подборку «Американских патриотических песен» на любом ура-америка сайте. Никакого палева — ну идет себе парень уверенным шагом, насвистывая солдатский гимн. Видно, что идет настоящий патриот Америки. Если встретится мистер Вильямс — отставной вояка, патриотичный до невменяемости, каждый день у себя перед домом поднимает матрасный флаг — так тот еще и копыта к черепу приложит и пустит скупую армейскую слезу.
С этими шутками-прибаутками про себя я почти дошел до школы… Почти — вот оно, ключевое слово. Ну конечно же, Грег, и как всегда в компании своих шакалящих дружков. Перегородили дорогу явно с нехорошими намерениями.
— Эй ты, урод, подь сюды, — поманил меня пальцем Грег, стоящий впереди.
Ну что, кто вчера хотел легенду о ударе по голове? Бойтесь своих желаний, они могут сбыться, и даже такие.
— Те надо — ты и подходи, — лениво бросил я, спуская лямки ранца. А вот Томми внутри испытал страх — уже огребал пару раз от этой малолетней банды. Но только я вот не Томми.
— Не, вы слышали, что этот борзый сказал? — Грег обернулся к своим дружкам. Стайка шакалов разразилась неровным смехом. — А ну иди сюда, урод!
Понятно. Месть за несписанную домашку. Посмел отказать его корове, а этот восьмидесятикилограммовый бычара, крупноватый для своих лет, решил поучить наглеца.
— Сам иди, — сказал я, и показал фак.
— Ну тебе же хуже, сопляк! — Грег приближался ко мне засучивая рукава.
Ладно, поиграем. Будем валить козла, только вот не до смерти, не хватало еще таких проблем. Я перешел на ускорение.
Чуть отклонив летящий мне в лицо кулак, я провел ладонью по его макушке — на такой скорости это все равно, что получить по черепу летящим кирпичом. Головка будет бо-бо. Борясь с желанием оставить Мэри безутешной, я не стал добавлять ему по яйцам — на такой скорости, как я уже говорил, он выгребет из штанов только омлет. Все, выхожу в нормальное время.
Грег, пролетевший мимо меня и упавший на асфальт, поднял свою расквашенную рожу и схватился за голову.
— Чем больше шкаф, тем громче он падает, — я присел над Грегом, и взял его за волосы. — Добавить?
Я вжал его голову в тротуар, собирая волосы в кулак.
— Еще раз, сука, вякнешь в мою сторону — убью, — сказал я серьезно, и отпустил волосы, оставив хнычущего Грега на асфальте.
— Ну, кто следующий? — спросил я у шакалов, резко расступившихся в стороны.
Вот он, тот самый страх, появившийся в их глазах, который они видели до сих пор у других. Ссыкливое отродье. «Только ты адын приходи, мы тоже адны придем…» Знакомо. А лечится это только таким способом, простой и грубой силой, после этого ты «друг, брат, пачти жена».
— Убрали мясо, — я подхватил свой ранец, и пошел мимо расступившихся шакалов по дороге. Интересно, заявит ли Грег в полицию? Думаю, нет. Пострадало только его самолюбие, физических повреждений, кроме разбитой рожи нет — ну это он сам в порыве раскаяния бросился лицом на асфальт, я тут совершенно ни при чем.
Когда я вошел в класс, почти все уже были на местах, вот-вот прозвенит звонок. Грега не было на месте, а Мэри скорчила мне такую рожу, что меня чуть понос не пробрал. От смеха. Ну ничего, ты еще новостей не знаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Привет, ты сделал? — подлетела ко мне Джейн Грин, она же Мыша — маленькая, серенькая, в очочках и с хвостиком на голове. Умненькая девочка, но совершенно незаметная и не бросающаяся в глаза, носит одежду в стиле «антисекс». И постоянно в своих комплексах — явно с задержкой созревания. Даже глазки строить не умеет, но явно вздыхает по всем и сразу в силу «надо быть как все».
— Ага.
— Дай посмотреть!
— Да на, — я раскрыл тетрадь.
— О, а как ты это решил? Мы вроде этого еще не проходили…
Я чертыхнулся про себя. Конечно, в вашей школе этого не проходили, у вас тут в восьмом классе еще арифметика и самые зачатки алгебры. Наложившаяся память из вышки вуза сыграла злую шутку.
— В одном справочнике по математике вычитал, — я не стал уточнять, что вычитал это еще двадцать лет назад в «Справочнике по элементарной математике». — Расслабься.
— Фурик придерется, — пискнула она, виновато глянув из-под очков. Фуриком звали нашего математика, который один раз что-то неосторожно обронил о рядах Фурье, о которых школота никогда и не слышала — правильно, это курс вышки универа, куда им. С тех пор к нему прилипло погоняло «Фурик».
— Да, этот может, — почесал я репу. — Ладно, на уроке переделаю.
— Потом покажешь?
— Конечно, — улыбнулся я. — Не беспокойся.
Фури вошел в класс довольный, как слон. Все напряглись, довольный математик — это не к добру.
— А сегодня мы пишем контрольную работу!
Всеобщее «о-о!», вырвавшееся из измученных глоток.
— А то что-то у вас резко повысилась успеваемость, и домашки все, как одна. Вот и посмотрим, кто и как их делал, — он потряс стопкой тетрадей.
Ай, маладца. Вот сейчас похоже Четыре Глаза и спалят — он и еще двое отличниц, у которых все списывали, строчили домашки для всего класса. В том числе и Снежная Королева. Вон она, с гордой осанкой и неприступной мордой сидит на первой парте, спокойно доставая ручку из пенала.
Я списывал редко, только когда не успевал делать домашку из-за важных пацановских дел. Но вот сегодня придется за них расплачиваться, и закрывать пробелы в памяти Томми за счет своих знаний.
Сейчас я вспомнил, как решали эти примеры по местному учебнику, и написал решение идеально.
Пока мы тут скрипели мозгами, Фурик проверял домашки — совсем как в нашей школе, не тратил лишнего времени на проверку.
— Все, сдаем! И забираем тетради!
Я открыл свою. Внизу под домашкой было жирно написано «F-». Отрыв рот от удивления, я остолбенел. Других пометок не было, только жирная двойка с минусом.
— Господин Вершбоу, сэр! Почему у меня «F-»? — я обратился к учителю.
— Потому что ты не сам решил, Хоуп. Кто-то сделал это за тебя.
— Я делал сам!
— Обманывать нехорошо, Хоуп, — он подхватил стопку наших листков.
— Я не обманываю! Хотите, докажу? Пишите задание!
Фурик хмыкнул.
— Могу даже поспорить с тобой. Если сейчас провалишься, то все домашки у тебя будут с отметкой «F». Договорились?
— Да! — в запале сказал я.
Фурик набросал на доске пример по образцу того, который был в домашке. Наверное, я поспешил — тут надо в другой класс идти, английский сейчас будет.
— Хорошо, — я быстро решил пример по-своему, как в домашке. Написал ответ, и поставил жирную точку. — Так?
— Не замечал в тебе склонностей к математике! — глаза Фурика округлились.
— Правильно?
— Правильно. Но так мы не решаем. Ладно, пусть будет «С». За то, что решил правильно. И зайди ко мне после уроков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну все, я попал. Попасться на глаза математическому маньяку — это трындец. Начнет из меня математического гения делать, а мне это ну совсем не надо — я и в вузе учил вышку только для того, чтобы ее сдать, интегралы-дифференциалы у меня вызывали изжогу. Как и блюда в институтской рыгаловке.