Читать интересную книгу Сады пяти стремлений - Панов Вадим

– Вернёшь двигатель в строй?

– С помощью святого Хеша, разумеется. Мне кажется, он сегодня добр.

Чира Бедокур, шифбетрибсмейстер «Пытливого амуша» отличался великанским ростом, колоссальной силой, поразительными способностями к технике, что делало его одним из лучших старших механиков Астрологического флота и одновременно – не менее поразительным суеверием. Бедокур знал едва ли не всех богов и духов Герметикона, все приметы и тайные знаки, был обладателем колоссальной коллекции амулетов, оберегов, талисманов и прочих артефактов на все случаи жизни, важнейшие из которых носил на себе, остальные хранил в каюте и машинном отделении – Базза Дорофеев, командующий «Пытливым амушем» с того дня, как Помпилио стал владельцем цеппеля, даже не пытался «навести порядок» в машинном отделении, воспринимая обереги, талисманы, нарисованные на стенах символы и надписи, разумеется, магические и даже фигурки каких-то особенно полезных духов в качестве небольшого и необходимого зла. Переделать Бедокура не представлялось возможным да и смысла не имело: твёрдая вера в духов, приметы, ритуалы и прочее волшебство не мешало шифбетрибсмейстеру профессионально относиться к своим обязанностям, и если Чира сказал, что через пять-семь часов машинное отделение «Пытливого амуша» преодолеет последствия нестандартного, мягко говоря, перехода, значит, так и будет.

– Хорошо, – протянул Дорофеев, мысленно повторяя перечисленные шифбетрибсмейстером поломки.

Потеря давления в резервном компрессоре – приемлемо; утечка гелия в шестом баллоне – приемлемо, тем более её отыскали и заделывают; повреждения обшивки – приемлемо; нарушение работы приводов рулей высоты – приемлемо… В целом, учитывая, через что пришлось пройти «Амушу» сначала в Трио Неизвестности, а затем в Пустоте, можно сказать, что цеппель избежал серьёзных повреждений.

– Семь часов?

– Да, капитан, не более, – подтвердил Бедокур.

– Ты так и не объяснил, что произошло с третьим двигателем.

– Дело в том, что я сам не очень хорошо это понимаю, капитан, – честно ответил шифбетрибсмейстер, поглаживая амулет «Глаз ястреба» с Уканги, дарующий своему обладателю острый взгляд и внимательность. Правда, и то и другое укангийцы рекомендовали применять во время охоты, но Чиру такие мелочи не смущали.

– Если ты не знаешь, что произошло, как ты собираешься это чинить? – осведомился Дорофеев.

– Уберу всё ненужное и заменю сломанное.

– Бедокур!

В далёком прошлом, перед тем как поступить на службу к дер Даген Туру, Базза Дорофеев считался восходящей звездой самого мощного пиратского флота Герметикона, поэтому, когда капитан «Пытливого амуша» повышал голос, даже чуть-чуть, как сейчас, нервничать начинали все, исключая, разумеется, Помпилио, но включая здоровенного Бедокура, который догадывался, что ни один амулет, ни вся коллекция не способны защитить его от разозлившегося Баззы. И услышав в голосе Дорофеева нотки, которые он не хотел слышать, шифбетрибсмейстер деловым тоном доложил:

– Главный силовой кабель перестал быть проводником, капитан. И часть других соединений внутри двигателя. Как это произошло, я понятия не имею, знаю лишь, что до входа в Пустоту с ними всё было нормально, перетаскивали электричество, как послушные мулы. Кроме того, перед вашим вызовом мне доложили, что один из аккумуляторов превратился в слиток металла: внешне невредим, внутри всё расплавлено.

– Как такое возможно?

– Я слышал, что горный дух Панти с планеты…

– Бедокур!

– Семь часов, капитан, – поспешил закончить разговор шифбетрибсмейстер. – Пока идём двадцать лиг в час максимум.

– Принято. Конец связи.

Дорофеев отошёл от переговорной трубы, повернулся к поднявшейся на капитанский мостик Кире дер Даген Тур и вежливо склонил голову:

– Адира.

– Базза. – Молодая женщина вежливо кивнула в ответ и прошла к лобовому окну. – Вокруг по-прежнему океан?

– Увы, адира, мне очень жаль, но пейзаж не меняется.

Дорофеев очнулся первым. Возможно, потому что оказался самым крепким из всех членов экипажа «Пытливого амуша», возможно, потому что был ямаудой, а возможно – потому что капитан не мог себе позволить надолго оставить пост. Очнувшись, Базза сначала убедился, что цеппель завершил прыжок и находится на пригодной для жизни планете, после чего сделал общее объявление об этом. К этому моменту цепари начали приходить в себя, и на мостике появилась Кира – в поисках супруга. Узнав, что капитан Помпилио не видел, Кира сформировала команду, во главе которой обошла все помещения цеппеля. А вернувшись на мостик обнаружила, что пейзаж не изменился: под ними лежал бескрайний, абсолютно спокойный океан, на котором до сих пор не появилось ни одного вымпела. Ни на океане, ни в небе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Полагаете, планета необитаема?

– Или мы находимся вдали от торговых путей, – предположил Дорофеев.

– Или так, – не стала спорить Кира. – Что мы уже знаем?

– Расчёты показали, что сутки здесь длятся двадцать шесть стандартных часов…

Молодая женщина машинально бросила взгляд на часы с двумя циферблатами, один показывал действующее бортовое время, второй – актуальное планетарное. Пока её не было, Базза успел заменить второй механизм на двадцатишестичасовой и выставить на нём время. Тоже утро, как и на бортовом, разница всего лишь в час, значит, рассогласования цикла никто не заметит.

– Мы находимся в субтропическом поясе северного полушария. И, если вам интересно, адира, здесь осень.

– Прекрасный климат.

– Полностью с вами согласен. – Дорофеев выдержал паузу, после чего поднял брови, показывая, что хочет услышать отчёт о действиях команды.

– Я лично проверила все помещения. Никто… – Кира помолчала, судорожно передохнула, но продолжила доклад хоть и негромким, но достаточно уверенным голосом: – В ходе проверки помещений было обнаружено два находящихся без сознания цепаря. Вот их имена. – Рыжая протянула капитану лист. – Цепари переданы бортовому медикусу, их жизням ничего не угрожает. Таким образом, на борту нет…

Кира держалась очень твёрдо, однако закончить доклад не смогла. Отвернулась.

– Итак… – Дорофеев прочитал написанные на листе имена, сверился с предыдущим списком – не отозвавшихся во время переклички, откашлялся и произнёс: – В результате проведённой переклички, подтверждённой тщательным осмотром внутренних помещений, выяснилось, что на борту отсутствуют следующие члены команды. – Он раскрыл судовой журнал. – Машинное отделение: механик… – Далее последовало имя. – Машинное отделение: младший электрик. Палубная команда – три человека… Офицеры… – Довольно долгая пауза. – После выхода из Пустоты на борту «Пытливого амуша» не обнаружены: бортовой алхимик Мерса, суперкарго Бабарский и мессер Помпилио дер Даген Тур.

Закончив, Дорофеев несколько мгновений молча смотрел на выписанные в столбик имена. То ли дожидаясь, когда высохнут чернила, то ли думая о том, что отсутствие тел оставляет надежду на благополучный исход. Да, они не знают, когда их товарищи покинули цеппель: на планете или в Пустоте. Да, оказаться посреди безбрежного океана – это почти тоже самое, что оказаться в Пустоте. Да, всё так, но, если они живы, у них есть шанс.

– Капитан, с вашего позволения, я собираюсь занять место моего супруга на время его отсутствия, – тихо сказала Кира.

– Разумеется, адира, – ответил Дорофеев. – Полагаю, вы обязаны это сделать.

– Спасибо, Базза. – Рыжая вновь перевела взгляд на океан. – Я знакома со структурой власти на «Амуше» и не собираюсь ничего менять.

И по положению – будучи владельцем цеппеля, и по происхождению – тут между ними пролегала пропасть, Помпилио стоял выше Дорофеева, но при этом он никогда не оспаривал решения капитана, во всяком случае, публично, подчёркнуто позиционируя себя скорее в качестве советника, но ни в коем случае не второго командующего. И всегда обращался к Баззе на «вы», единственному во всём Герметиконе человеку. Вся полнота власти на «Пытливом амуше» принадлежала капитану, и Кира дала понять, что её устраивает такое положение вещей.