— Ты больной!
— Я рациональный. Чтобы я не переступил черту, чтобы мои цели были достигнуты приемлемыми методами, мне нужна ты, мне нужен сенсей, мне даже нужен придурок Джирайя!
— А как же твой приятель Данзо, с которым ты в последнее время стал настолько близок?
— Он останется главой Корня. Правда его ждёт сюрприз — Корень возвращается в командную иерархию Анбу, слишком много полномочий для амбициозного человека тоже плохо. Но речь не о нём, речь о тебе! Твоё решение?
— Ты больной ублюдок, Орочимару! Но у меня, похоже, нет выхода.
— Ку-ку-ку! Я рад, что мы с тобой так замечательно поладили! Всё как в старые добрые времена! И, кстати, Цунаде-тян! Тебе придётся что-то сделать со своей дурацкой гемофобией! Негоже такому отличному медику страдать боязнями сопливых генинов!
* * *
Йошино Нара была счастлива ровно настолько, насколько напугана. Маленький Шикамару был очень активным ребёнком, ни капли не напоминая ленивого Шикаку. Он ползал по своей комнатке, постоянно пытался выбраться из своей колыбельки, маленькими ручками пытался подтягиваться и отжиматься. Шикамару любил всё ярко-зелёное и был неравнодушен к оранжевому. Её сын внимательно прислушивался к словам мамы и папы и часто издавал умильные звуки с поразительной уместностью. И, несмотря на то, что дети начинают издавать осмысленные звуки не ранее, чем в полугодовалом возрасте, Шикамару, проявив задатки гения, своё первое слово сказал в три месяца.
Это было не «мама» и даже не «папа». Шикамару Нара, гений из клана гениев, мило размахивая своими коротенькими ручками, внятным, не допускающим иных толкований образом, произнёс слово «юность».
Глава 3
План разрушить Коноху и убить учителя, постоянно зревший в голове Орочимару после очередных стопок бумаг, рапортов о действиях некоторых шиноби, бесед с подчинёнными и жителями деревни, был с сожалением отложен в сторону. Орочимару пытался вспомнить, зачем он хотел стать Хокаге вместо Минато, но в голову опять ничего не приходило. Зато выражение того искреннего удовлетворения и сочувствия, с которым сенсей похлопал его по плечу после инаугурации, вновь стояло перед глазами. Уничтожить Коноху. Убить Хирузена Сарутоби. Заняться, наконец, исследованиями.
Отодвинув на край сознания сладостные мечтания, Орочимару снова задумался над своими дальнейшими действиями. Несмотря на катастрофическую нехватку средств, Исследовательский Отдел при госпитале Конохи начал функционировать. Кадровую проблему постепенно удавалось решить. Вызванный из Страны Моря Амачи не посмел возразить своему повелителю, Странствующая Мико, Якуши Ноно, была снята с должности смотрительницы и, в обмен на улучшение финансирования приюта Конохи, согласилась перестать растрачивать свои выдающиеся медицинские таланты на бессмысленную возню с сопляками. Один из её воспитанников, сирота, найденный на перевале Кикьё, обладал несомненным талантом в медицине и довольно острым умом, а значит, после обучения, мог стать ценным приобретением. Хируко, старый приятель Саннинов, тоже занимался какими-то исследованиями. Хоть он никаких успехов ещё не достиг и как учёный не прославился, Орочимару не был сильно разборчив. Хокаге гарантировал Хируко содействие и обеспечение всеми необходимыми материалами. Те два сопляка — тощий противный парень с острым подбородком и довольно симпатичная девчонка, с которыми Хируко возился в последнее время, были направлены учиться в Академию.
Оставался вопрос материалов исследований. К счастью, клан Учиха обособился не весь, подающий надежды Итачи собирался пойти в Анбу, Шисуи был лояльным шиноби и героем деревни, а значит к ДНК одного из двух интересных Орочимару кланов доступ был. Иное дело Хьюга. Вожделенный Бьякуган, позволяющий наблюдать процессы, идущие внутри тел его субъектов исследования был запечатан. Главная Ветвь Хьюга состояла из считанного количества человек, так что шансы получить на исследования полноценный образец были невелики. Орочимару тихо захихикал от иронии ситуации. «Птицу в клетке» ненавидел сенсей, она вызвала приступы ярости у Цунаде и стойкое неодобрение мастера печатей Джирайи. Вся его команда хотела избавить деревню от этой слишком уж эффективной мерзости, вот только мотивация Орочимару не имела ничего общего с Волей Огня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Для исследований Орочимару нужны были кеккей-генкаи. В Стране Воды происходили какие-то странные волнения, направленные против владельцев расширенных геномов. Орочимару не мог не радоваться — ловить рыбку в мутной воде он любил, спасение как можно большего количества обладателей наследия крови было бы, несомненно, одобрено как сенсеем, так и Цунаде. Осталось дождаться гражданской войны в Киригакуре, в этом случае вмешательство Конохи с миротворческой инициативой не только обошлось бы без негативных последствий, но даже принесло бы немалые политические дивиденты и было бы прекрасной рекламой услуг деревни.
Орочимару беспокоило поведение Данзо, который, похоже, не мог смириться с потерей возможности стать Хокаге. По тайным докладам, доставляемым кикайчу Абураме Тацумы, следовало, что старый ублюдок что-то затевает. Страна Дождя не была сильной нацией, но могущество Ханзо Саламандры Орочимару и не думал недооценивать — хватило того самого поражения, в котором они с напарниками заработали своё прозвище.
— Анбу! Вызвать Генму, Райдо и Иваши! — приказал Хокаге.
С отвращением вновь глянув на кучу бумаг, Орочимару с наслаждением потянулся, коснувшись руками противоположных стен кабинета, а головой — высокого потолка. Ему срочно нужно развеяться и посмотреть ещё на одного обладателя расширенного генома.
* * *
— Яхико! Твоя организация стала сильно мешать моим планам. Ты — их лидер и должен умереть. В ином случае я убью эту девчонку.
Ханзо Саламандра стоял на высоком обрыве, легко удерживая одной рукой связанную синеволосую девушку, а другой — приставив кунай к её горлу. По одну его сторону стояло множество шиноби Амегакуре, а по другую — крупная группа Анбу Конохи.
Ханзо швырнул свой кунай под ноги Яхико и замер в ожидании. Тот поднял оружие и без колебаний вручил его своему красноволосому напарнику. Нагато смотрел на кунай и на Яхико и в проглядывающем сквозь густые волосы единственном глазе отражалась душевная боль, а лицо исказилось в отчаянии и желании найти хоть какой-то выход.
— Ку-ку-ку-ку! Не торопитесь, Ханзо-сама! — раздался новый голос.
Рядом с группой Конохи в окружении трёх недовольных шиноби стоял хорошо знакомый Яхико человек. Напарник Джирайи-сенсея. Тот самый, который предложил их убить, дабы избавить от ужасов войны. Орочимару. Хокаге Конохагакуре но Сато.
— Хокаге-сама, что вы здесь делаете? — спросил, нахмурившись, Ханзо.
— Похоже, Данзо-сан неправильно понял мой приказ, — снисходительно сказал Орочимару. — Под «помочь нашим друзьям из Аме избавиться от бунтовщиков» я не подразумевал их убийство. Коноха всегда была за мир. Заветы Хаширамы-сама, которым следует наша деревня, осуждали бессмысленные смерти.
— Что вы предлагаете, Орочимару-сама? — прищурил глаза Ханзо.
— О, очень просто. Эти трое замечательных молодых людей — ученики моего напарника Джирайи. Он был бы очень огорчён смерти своих воспитанников. Поэтому я их забираю в Коноху, где они, после своего наказания, а уж поверьте, это будет очень длительный период D-ранговых миссий, смогут, наконец...
— Орочимару-сама! Они — бунтовщики! Они подрывают порядки в моей деревне! — гневно произнёс Ханзо.
— Ку-ку-ку-ку! Именно поэтому я избавлю вас от этой проблемы. Вопрос с учениками моего глупого напарника не обсуждается — они, несмотря на то, что надели чужой протектор, находятся под защитой Конохи. Остальным членам Акацуки придётся решать, последовать ли за Яхико-куном, став шиноби Конохагакуре, либо же подвергнуться гонениям шиноби Аме.
— Я не позволю подобного, — мрачно сказал Ханзо. — Они выступили против меня. Они должны быть наказаны.
— О, они будут наказаны! Будут выгуливать собак, сидеть с младенцами и возделывать рисовые поля. Но они не погибнут. Коноха не позволит.