Читать интересную книгу Далекое путешествие - Энна Аленник

Нина Павловна очень испугалась. На лице у неё выступили красные пятна.

Вова опустил голову и смотрел на свои ботинки.

— Стыдно смотреть в глаза, да?

Вова молчал, а ребята закричали:

— Ему стыдно!

— Нет, такого мальчика нельзя везти к тёплому морю! — сказала огорчённая Нина Павловна.

— Можно! Такого можно везти! — закричал Вова. Он поднял голову, он смотрел в глаза Нине Павловне и очень боялся, что его не возьмут.

— Вова мне сегодня длинную железку дал, — сказал Шурик.

— Он всегда всё даёт, — послышался голос Наденьки.

— Скорей говори, что ты больше не будешь попадать под машину, — посоветовал Вадик.

Вова смотрел на Нину Павловну полными слёз глазами и молчал.

Ребята всполошились:

— Багаж повезли на поезд! Наверно, уже прицепили паровоз! Скорей говори, что не будешь!

Вова всхлипнул и пробормотал:

— Бше-нь-буду!

— Я ничего не поняла, — покачала головой Нина Павловна.

— Говори медленней, тогда будет быстрей, — шепнула Вове Таня.

И Вова повторил как можно медленнее:

— Больше не буду, простите скорей!

— Пожалуйста, — подсказали ребята.

— Пожалуйста! — всхлипнул Вова.

Нина Павловна взяла его за руку, и все пошли в детский сад.

Ребята успели пообедать и посидеть во дворе со своими родителями.

С вокзала вернулся Наденькин папа.

— Всё в порядке, — сказал он Елене Андреевне. — Багаж сдан. Вот квитанции.

— Спасибо. Теперь отдохните, посидите с Наденькой. Она вас ждёт.

Наденька, увидев своего папу, подошла и бочком прижалась к нему. Мамы у Наденьки нет.

[текст утрачен]

Путешествие начинается

[текст утрачен]

…подпевать:

„…едем, едемв далёкие краявесёлые соседи,счастливые…“

Раздался свисток. Паровоз выпустил струю пара, завертел красными колёсами — и поезд тронулся.

Провожавшие бежали рядом с вагонами:

— Счастливого пути! Пишите!

Оркестр играл всё громче и веселей.

Старичок проводник на площадке последнего вагона держал жёлтый флажок и подпевал.

Начальник вокзала приложил руку к козырьку фуражки:

— Счастливого пути!

Но вот все стали отставать от вагонов. Поезд пошёл быстрей.

Путешествие началось.

Первая ночь в поезде

Удобно в новом вагоне.

Ребята погладили полки: просто удивительно, какие они гладкие, блестящие! А над полками сетки. Разделся — пожалуйста, складывай туда платье. Оделся — прихлопни сетку к стенке, чтоб не мешала. А коридор какой длинный! Через все отделения проходит. Станешь в один конец вагона — виден другой конец и дверь на площадку. А сколько лампочек под красивыми стеклянными колпаками, а круглых вентиляторов сколько в потолке!

Вот Нина Павловна покрутила вентилятор, он немножко отъехал от потолка и впустил свежий воздух в вагон.

Шурик долго стоял, подняв голову, и смотрел, как вентилятор устроен.

За окнами всё быстрее проплывали красные кирпичные склады, депо с широкими воротами и выпуклой крышей, в которых ремонтируют паровозы и вагоны. А вокруг еще были видны дома и заводы.

— Мы сколько едем, а еще виден Ленинград, — удивился Вадик. — Вот он какой большой!

— А сколько железных дорог! — крикнул Вова.

— С нашей стороны ещё больше, — сказала Таня. — На одной дороге в вагонах без стенок едут какие-то машины! И ещё на одной дороге едут.

Шурик бросился к окну:

— О-го, сколько везут из Ленинграда разных машин! Куда это, Нина Павловна?

— Мы три дня будем смотреть в окна и, наверно, узнаем, — сказала Нина Павловна. — А теперь мыться, ужинать и спать. Утром мы будем в Москве.

— Уже будем в Москве! — заорали ребята, да так, что пожилая проводница в берете заглянула в вагон и сказала:

— Будем в Москве; но зачем же так кричать? Москва крикунов не любит.

— Слышали? — спросила Нина Павловна. — Так вот, имейте это в виду. — И она повела ребят умываться.

Няни разостлали на столиках салфетки, расставили чашки с кефиром, тарелки с бутербродами; дети поужинали и легли спать.

По вагону прошла Елена Андреевна и остановилась возле Наденьки:

— Нравится тебе в поезде?

— Да.

— Удобно тебе лежать?

— Да.

— Ну, спокойной ночи. И вы ложитесь, Нина Павловна. Завтра в Москве у нас трудная пересадка.

Елена Андреевна ушла в вагон к малышам, Нина Павловна сняла белый халат, вынула заколки из тёмных волос и легла на верхнюю полку.

„Как мы в Москве через площадь на другой вокзал переберёмся? Там такое движение! Как мы на другой поезд пересядем? Родители не помогут, завод не поможет…“

Она лежала и думала. А в вагоне смолкли голоса. Ночная няня Маша ходила по коридору и гасила лампочки.

Все дети заснули. Нет, не все… Вот кто-то заворочался на нижней полке, позвал: „Мама!“ — и всхлипнул.

Нина Павловна соскочила, подбежала к нему:

— Что ты, Шурик, что, родной?

Она села с ним рядом, дотронулась до его лба рукой, потом губами. Нет, лоб не горячий.

— Я вам какой? — спросил Шурик. Ему очень хотелось, чтобы она ещё раз сказала „родной“, потому что так говорит мама.

— Спи, родной, — сказала Нина Павловна. — Видишь, мимо окон проплывают деревья и машут тебе ветками: „Спокойной ночи!“ Под деревьями засыпают цветы. Они закрывают свои чашечки, как дети — глаза. А машинист не спит. Он ведёт наш скорый поезд. Ты послушай, как мягко колёса выстукивают: „Засы-пай-те, де-ти, быстро…“

Шурик прислушался и начал говорить, как выстукивают колёса:

— Я хо-чу быть маши-нис-том.

— Ну и бу-дешь маши-нис-том, — сказала Нина Павловна.

Шурик улыбнулся и заснул.

А скорый поезд мчался мимо засыпавших полей, лесов, вдоль быстрого чистого ручья, который никогда не засыпает.

В Москве

Поезд подходил к Москве.

Во всех вагонах вещи уже были сложены. Пассажиры в пальто и в шляпах стояли у окон и смотрели, как летят им навстречу склады угля, паровозы, депо; как летят им навстречу и всё ближе сходятся пара с парой блестящие рельсы железных дорог. Они сходятся сюда со всех концов нашей огромной страны.

У путешественников настроение было торжественное. Каждый держал в руке какую-нибудь игрушку. Нести куклу или мячик в сетке, заводную лягушку или мотоцикл — не тяжело и приятно. А помощь это большая. Если сложить сто игрушек, — пришлось бы ещё четыре больших ящика с поезда на поезд переносить.

— Почему машинист не останавливает поезд? — наперебой спрашивали дети. — Вот стоят паровозы. Вот едут и гудят паровозы. Вот какие большие депо! Вот щётками на длинных палках моют поезд! Уже давно началась станция; разве это не Москва?

— Москва.

— Ух, сколько видно домов!

— А какой мост над улицей! А по улице едут троллейбусы и трамваи…

— Ой, смотрите, строят дом выше неба! Ведь это Москва?

— Конечно, Москва! Ну, приготовьтесь, станьте друг за другом. Шурик, не расстёгивай пальто. Вадик, кому ты машешь своей бескозыркой? Надень её на голову.

— Москве машу!

— Маши рукой. Вова, не смей заводить мотоцикл, сейчас остановится поезд.

Но Вова завёл мотоцикл. И только он успел его завести, — поезд остановился. Вова крепко зажал мотоцикл в руке.

— Сначала воспитатели спокойно высадят детей, — сказала Елена Андреевна, — потом начнём выгружать…

Но она не успела договорить.

— Здравствуйте, путешественники! — крикнул кто-то с платформы.

— Михаил Сергеевич! — обрадовалась Елена Андреевна.

А Михаил Сергеевич уже помогал ребятам соскакивать с площадки.

— Ну, как вы ехали?

— Хорошо ехали! Только мы еще не приехали. Мы едем к тёплому морю. А в Москве у нас трудная пересадка, — отвечали ребята.

А в окна было видно, как Маша и Машенька снимали с полок тюки, ящики и чемоданы.

— Подождите, сейчас вам помогут, — кричал им Михаил Сергеевич.

— Подождите, вам помогут! — ещё громче повторяли ребята. — У нашего вагона стоят носильщики и две тележки, которые сами катятся!

— Сейчас ленинградские ребята покажут москвичам, как хорошо они умеют идти парами, — сказала Елена Андреевна.

Дети стройно, пара за парой, шли по шумному перрону.

Здесь не было их родителей, бабушек, дедушек; никто не брался за руки, не отгораживал их цепочками. И не надо было. Все им уступали дорогу.

Широкая площадь между вокзалами готовилась к их встрече.

Милиционер в белых перчатках поднял палочку — и на площади всё замерло. Остановились троллейбусы, остановились автобусы, остановились легковые машины и мотоциклы.