Читать интересную книгу О русском пьянстве, лени и жестокости - Владимир Мединский

А другие мифы и стереотипы трансформируются в новые, они лишь в главном похожи на старые. В современной интерпретации старый миф о «тюрьме народов» или «империи зла» раскручивается теперь и в некоторых бывших союзных республиках.

В 2006 году довелось мне с делегацией Госдумы России посетить Латвию. Прямо перед началом официальной (!) встречи между парламентариями двух стран в стенах Латвийского сейма нам вручили по экземпляру бесподобной книжицы «Три оккупации Латвии». Книга выпущена в черно-красном переплете (фашистская колористика). Ее издание – часть государственной политики, книгу непременно вручают всякому официальному лицу, приехавшему из России. Образец, скажем, дипломатичности и просто вежливости…

Под тремя оккупациями имеются в виду советская оккупация 1939 года, оккупация нацистами в 1941–1944 годах и советская оккупация 1944–1991 годов. Первой оккупации посвящено страниц 10, германской – 2–3 странички, а основная часть книги, страниц 100 – исключительно о «третьей оккупации».

Забавно, что о немецко-рыцарской оккупации со времен XIII века в книге нет ни слова. Видимо, превращение земель, заселенных латышами-язычниками, в колонию Тевтонского ордена, Ордена меченосцев и потом Ливонского ордена оккупацией не считается.

В общем, думаю, читатель догадывается, что испытывает всякий нормальный русский человек, полистав этот местный образчик евро-агитпропа. В душе закипает… Как вы понимаете, парламентские переговоры не задались.

В той же Латвии на создание «документального» фильма «Русский миф» выделяются средства из бюджета страны и из бюджета Европарламента. Главная задача авторов «Русского мифа» – изменить в сознании молодых европейцев и прибалтийских народов отношение к Советской армии. Реальный образ Советской армии – освободительницы Европы от германского фашизма переродился в образ армии-оккупантов. Видимо, эта задача показалась настолько важной, что никаких денег не жалко.

Ни о какой другой стране не сочинено столько политических черных мифов, как о России. В этом отношении мифы о России – явление в мировой истории уникальное. Эти мифы настолько живучи, что невозможно объяснить их появление и сверхдолгую жизнь простой случайностью.

Сами по себе, независимо от породившей их реальности, такие мифы – важный фактор международной политики.

Объяснить явление можно следующим: Россия уже двести пятьдесят лет, с середины XVIII века, является главным конкурентом и геополитическим противником Запада. Как только стала «противником», так и возник комплекс черных политических мифов. Поскольку Россия до сих пор конкурент и противник, мифы никуда не исчезли.

Политические мифы внутри России

Уникально в истории и другое – нигде и никогда черные мифы о стране не имели внутри нее самой такой устойчивой поддержки. Что бы ни писали французы и англичане, немцы никогда не соглашались с тем, что они – народ садистов и полудурков. Как бы ни рассказывали французы о запойных пьяницах-англичанах, в Британии отвечали не киванием головы, а возмущением и протестом. И сочиняли ответные мифы, «обидные» для французов. «Мы – пьяницы?! А „зато“ вы – шалопаи, бездельники и развратники!».

В России не так. Какую бы глупость ни придумала пропагандистская машина Запада, в России обязательно находятся те, кто поддерживает этот миф. Иногда так «поддерживает» и творчески развивает, что уже непонятно, где родился этот миф, по какую сторону границы.

Например, миф о том, что Русскую армию всегда били. Небоеспособна она по определению. Если русские и побеждали, то исключительно ценой колоссальных потерь, заваливая трупами вражеские траншеи. Или с помощью «генерала Мороза».

Происхождение именно этого мифа известно: он сочинен в 1820-е годы бывшими офицерами армии Наполеона, участниками похода 1812 года. Они приписывали русской армии совершенно фантастические потери в сотни тысяч и миллионы людей.

Эта байка не выдерживает никакой, даже самой поверхностной критики. В Бородинском сражении погибло 58 тысяч французов, в том числе 47 генералов. Русские потери – 44 тысячи человек, в том числе 23 генерала.[8]

За всю же кампанию 1812 года потери русской армии не превысили 80 тысяч человек ранеными и убитыми, 100 тысяч заболевшими и обмороженными, 5 тысяч пленными. Потери же французов составили не менее 200 тысяч убитыми и ранеными, 100 тысяч обмороженными и заболевшими и 250 тысяч пленными. Почти все раненые тоже попали в плен.

Фактически вся армия, все 600 тысяч, перешедших русскую границу 12 июня 1812 года, была уничтожена и пленена. После катастрофической для французов переправы через Березину в ноябре 1812 года бежало из России не более 7 (по собственному французскому исчислению – 25) тысяч человек. Уже не армия, даже не остатки ее, а толпа, кучка случайно спасшихся.

В. Верещагин «На Большой дороге. Отступление, бегство». 1887–1895 гг.

Кстати, по реальным свидетельствам, знаменитые морозы наступили в Европейской части России в 1812 г. лишь в конце (!) октября. Так что Бонапарт кривил душой: русский «генерал Мороз» не победил его Великую армию, а, скорее, добил ее остатки

Так вот, большая часть создателей этого мифа сами прошли русский плен и в этом плену, кстати, далеко не бедствовали. В основном вели они себя достаточно отважно и «Наполеон капут» вроде не кричали. Но, вернувшись в «прекрасную Францию», не удержались от мелкой виртуальной мести победителям. Даже в самой Франции их россказни не вызывали большого доверия.

Мелкий реванш за 1812 год во Франции виден порой и сегодня. В Париже в знаменитом Музее Инвалидов я увидел в магазине на прилавке книгу, которая начиналась словами: «В России и сегодня люди верят словам школьных учебников о том, что русские под Бородино победили или, по крайней мере, заслужили почетную ничью. Но все серьезные историки знают – русские „на самом деле“ были разгромлены…» Вот так!

Называлась эта богато иллюстрированная книга «скромно»: «1812. Победа под Москвой». Даже Наполеон в своих воспоминаниях не решился приписать себе и тень победы под Бородино! По его словам, «французы были достойны того, чтобы победить, а русские заслужили снискать себе славу непобедимых».

Типично для Запада – серьезная история востребована специалистами. А для массового потребителя – поток патриотических, греющих сознание мифов. Например, о французской победе под Бородино.

О гениальности наших полководцев в самой России говорят очень мало. Например, у Льва Толстого Кутузов – это такой патриархальный дедушка. Не деятельный полководец, а просто какой-то Илья Муромец на печи! Главное его достоинство, что он ни во что не вмешивается, давая событиям течь естественным образом… И мало кто помнит, что в армию, действовавшую против Наполеона, Кутузов прибыл с фронтов другой войны, Русско-турецкой 1806–1812 годов.

В 1795 году был подписан договор Турции и России о недопущении французов на Балканы.

Р. Волков «М. И. Кутузов». 1813 г. (последний прижизненный портрет).

Непревзойденный в русской истории полководец по умению добиваться максимальных результатов при минимальных потерях

В 1806 году наполеоновские дипломаты убедили турок разорвать этот договор и объявить России войну: Наполеон обещал отдать туркам Крым и Грузию.

Война велась на суше и на море, рассказывать о ней можно долго. Вероятно, не будь нашествия Наполеона, 1812 год запомнился бы как год блестящей победы Кутузова над турками.

В 1811 году стало очевидно, что надо любой ценой вывести турок из войны. Шпионы доносили, что Наполеон планирует использовать турецкую армию для нашествия на Россию, по сути, как одну из своих армий. И тогда Кутузов проводит совершенно гениальную операцию. Разгромив врага под крепостью Рущук (турки потеряли порядка 5 тысяч человек, русские – 500), Кутузов взорвал Рущукскую крепость и стал отступать на левый берег Дуная. Турецкая армия потянулась за ним: русские отступают!

Между тем на правом берегу Дуная высилась турецкая крепость Слободзея. Никто не ждал, что Кутузов обрушится именно на нее: основные турецкие части стояли лагерем в стороне. И вдруг Кутузов захватывает крепость! Уже взяв Слободзею, он решительно наступает на основные силы турецкой армии. Турки бросают в бой все силы. Но после первой же стычки войска Кутузова получают приказ… немедленно отступать. Слободзея укреплена со стороны реки (северная сторона), она и построена, чтобы встречать угрозу с севера. С юга у нее очень слабые укрепления. Турки легко отбивают крепость обратно. Будучи уверенными, что только и именно поэтому русские решили легко захваченную крепость Слободзею не защищать, что никакого подвоха здесь нет и быть не может. Развивая контрнаступление, турки форсируют Дунай и захватывают плацдарм на левом берегу. Кутузов не отступает, но приказывает немного отойти и рыть окопы, укрепляется. Русские опять бегут, якобы бегут. В действительности отходят строго по приказу, но внешне создавая видимость паники. Турки интерпретируют эти события по-своему: «Ага! Он переходит к обороне! Необходимо сосредоточить все силы именно здесь, и Кутузов скоро побежит!»