Читать интересную книгу Нелепая привычка жить - Олег Рой

К середине жизни бывший техасский фермер, значительно преуспевший в мясном бизнесе, вдруг заинтересовался своей родословной, обратился к специалистам и неожиданно нашел у себя русские корни. Оказалось, что его прабабушка по материнской линии была родом то ли из Рязани, то ли из Зарайска… Пятидесятилетний вдовец, отец трех взрослых детей, пришел в восторг от своего открытия и страстно увлекся всем русским. Для начала он нанял себе учителей – носителей языка – в наши дни сделать это и в Техасе оказалось совсем несложно, – потом прочел несколько книг русских классиков (большинство, правда, по-английски, в сокращенном и адаптированном переводе) и, наконец, затеял торговлю с Россией. В Малахове он видел не просто партнера, но, по совместительству, закадычного друга, способного и желающего понимать все тонкости его мятущейся души с генетическими отголосками русской загадочности; гида по манящей и противоречивой стране, которую, как известно, умом не понять и аршином не измерить; бесплатного педагога по языку, а также кого-то вроде сказочной феи или золотой рыбки, чьей святой обязанностью является исполнение всех желаний, возникающих у Джо «на исторической родине».

Еще при самом первом знакомстве Коллуэй заявил, что ему ну прямо-таки жизненно необходим камень из Кремлевской стены. Малахов сначала принял эту просьбу за шутку, а когда понял, что американец говорит совершенно серьезно, – растерялся, что, надо признаться, случалось с ним редко.

Выручил, как обычно, Аркадий. С очаровательной улыбкой, на чистейшем английском (Виталию язык никогда не давался, несмотря на «отлично» в дипломе, он и деловые письма-то понимал через два слова на третье, а говорить и вовсе не мог) молодой человек сообщил, что вынимать камни из Кремлевской стены никак нельзя, это преступление, за которое могут посадить в Бутырку или даже сослать на Колыму. Но вот булыжник, взятый прямо с мостовой Красной площади, он американскому гостю вполне может обеспечить, если тот пожелает. Коллуэй охотно согласился на такую замену, и на следующую же встречу Аркаша приволок в пластиковом пакете тяжеленный серый камень четырехугольной формы со следами земли. Джозеф был в восторге и только что не расцеловал Лошманова, а заодно и Малахова.

– Ты где ж это раздобыл? – не удержался от вопроса Виталий, едва за иностранцем закрылась дверь. – Камень ведь действительно старый, это невооруженным глазом видно. Неужели и впрямь выкопал темной ночью у входа в Мавзолей?

– Да нет, конечно, – рассмеялся Аркаша. – На улице подобрал. В переулке Чернышевского сейчас трамвайные пути ремонтируют.

На таможне в «Шереметьево-2» булыжник не пропустили. Техасец чуть не плакал и слезно умолял провожавшего его Малахова сохранить увесистый сувенир до его следующего приезда. Камень и сейчас лежал на видном месте в московской квартире, которую вскоре после той истории Коллуэй арендовал на Тверской-Ямской улице. «Специально снял, чтобы хранить оружие пролетариата», – шутил Аркадий.

– Ну, будем здоровы́, Вит, – американец самолично разлил по хрустальным стопочкам водку из запотевшего штофа.

– Не здоровы́, а здоро́вы, Джо, – автоматически поправил Малахов. Чуть ли не при каждой встрече Коллуэй просил его обязательно указывать на ошибки в его речи. И почти все время обижался, когда Виталий это делал.

Белесые брови Джозефа поползли вверх.

– Я слышал, Наташа сказала «здоровы́», – возразил он.

Малахов кивнул.

– Да, так тоже иногда говорят. Когда кто-то или что-то очень большое. Это тоже от слова «здоровый», но не в смысле «не больной», а в смысле «огромный».

Техасец выслушал очень внимательно, но недоуменное выражение не исчезло с его лица.

– Наташа сказала: «Здоровы́ спать», – настаивал он.

– А, понятно… Это еще одно значение. Она имела в виду «любите поспать», «долго спите». Но вообще-то это устаревшее выражение.

– Ты знаешь, меня интересуют устаревшие выражения, – тут же заявил Джозеф.

Да, Виталий знал. Эта непомерная тяга Коллуэя к русскому языку его тоже очень утомляла. Объясняя дотошному американцу те или иные лингвистические премудрости, он сам не уставал удивляться запутанности и нелогичности законов родной речи. А он, в конце концов, не филолог и вовсе не обязан разбираться в этих тонкостях! Но куда денешься… Уроки русского были таким же непременным атрибутом общения с Джозефом, как посещения Большого театра (балета Малахов терпеть не мог), прогулки по всяким Загорскам и Ростовам Великим, обильное поедание блюд русской кухни и столь же обильное принятие на грудь нашего традиционного и прославленного напитка.

Так было и в этот раз. Заливное сменилось солеными грибочками, селедочка – блинами с черной икрой, стерляжья уха – пельменями, а запеченная в горшочках свинина – пирогом с голубикой. И все это, как и положено, «под водочку». За обычным обедом Виталий не съел бы и половины, но тут не поддержать Коллуэя было нельзя, дабы не услышать: «Ты думаешь, я слишком много ем? Ты считаешь меня толстым?» И Малахов мужественно поглощал обильные яства, украдкой заедая их «энзисталом» – «таблетками от жадности», как называл их Аркаша.

Пиршество, по обыкновению, заняло несколько часов. Когда дело дошло до десерта, Джозеф уже был изрядно навеселе. Его обычно красноватое лицо сделалось багровым, в речи перемешивались русские и английские слова. Он дважды заказывал музыкантам «Подмосковные вечера», внимал им с выражением, живо напомнившим Малахову слушающего магнитофон царя из бессмертного фильма «Иван Васильевич меняет профессию», и в конце концов пустился отплясывать «барыню» в компании какой-то пышнотелой девицы. Виталий с трудом усадил его на место и принялся отпаивать кофе. Коллуэй вяло протестовал:

– But why?[3] Она есть очень pretty girl[4]!.. Я want[5]… хотел… признаться in love всем russian women…[6]

– Угомонись, Джо, – отвечал Малахов, пододвигая американцу чашку. – Выпей кофе. Вот уж домой приедешь, Наташа тебе так признается, что мало не покажется…

– Наташа my sweety[7], – техасец поглядел на него очень серьезно.

– Не сомневаюсь в этом. Пей давай… – Виталию совсем не улыбалась перспектива ночь-полночь тащить до дома эту пьяную тушу. Да еще при отсутствии собственного транспорта.

На его счастье, Джозеф быстро пьянел, но и быстро приходил в себя. После нескольких чашек кофе, литра минеральной воды и активного умывания в туалете взор заокеанского партнера несколько прояснился, а речь постепенно стала обретать четкость.

– Где мы с тобой закончим вечер, Вит? – поинтересовался он, приглаживая мокрые волосы.

– Тебе мало на сегодня приключений? – усмехнулся Малахов.

– Я хочу поехать в казино! – решительно заявил техасец.

Виталий чуть не поперхнулся пирогом с голубикой, испеченным, как значилось в меню, по старинному вологодскому рецепту.

– Зачем тебе казино, Джо? Я еще понимаю Коломенское или там вечер романсов в исполнении трио «Реликт» – такого ты в Америке действительно не найдешь. Но уж казино у вас самих пруд пруди!

– Я хочу познакомиться с вашими игорными домами. – Коллуэй упрямо мотнул головой. Аркаша Лошманов как-то сострил, что этот жест он, скорее всего, позаимствовал у какого-нибудь быка с ранчо времен своей фермерской молодости. Так или иначе, движение головой у Джозефа означало только одно – он настаивает на своем, и никакие силы этого мира не способны будут его переубедить. И Малахову оставалось лишь пожать плечами.

Сам он всегда старался обойти подобные заведения стороной. Ему хорошо были известны уловки, с помощью которых раскручивают вполне вменяемых людей на новые и новые ставки. Главное – чтобы клиент сделал первый шаг. Шаг этот почему-то всегда оказывается удачным, иногда даже слишком удачным. Очевидно, это происходит не только потому, что «новичкам всегда везет». Оно, конечно, может быть и так, но очень сомнительно, чтобы капризная и непостоянная дама – Фортуна – благоволила ко всем новичкам без разбора. Видимо, дело тут не обходится без человеческой смекалки. Много ли найдется людей, которые, сорвав большой куш, сразу заберут причитающиеся им деньги и покинут гостеприимное заведение? Да еще будучи немного в подпитии? Да еще подогреваемые восторженными взглядами красоток в вечерних платьях и отчетливым шепотом окружающих зевак, уверяющих друг друга, что вот он – настоящий везунчик? Разумеется, немного. Да что там говорить – почти ни у кого не хватит решимости тут же бросить игру. А дальше все просто: колесо крутится – выигрыш увеличивается. Ставки, соответственно, тоже. Взгляды модельных красавиц из восхищенных становятся откровенно заигрывающими. Шепот заменяется громкими восклицаниями и подбадривающим похлопыванием по плечу. Компания болельщиков разрастается – и становится просто неудобно разочаровать этих людей, которые так искренне желают тебе успеха… Финал тоже вполне предсказуем – хорошо, если у «везунчика» остается мелочь на такси. (Не потому ли в услуги некоторых игорных домов входит доставка клиента домой? Что-то вроде маленькой моральной компенсации.) Правда, говорят, что крупные казино, дорожащие своей репутацией, так не поступают, но извечный сюжет тем не менее остается неизменным. Первые сто долларов выиграть легко, а вот поставить их снова и получить тысячу… В конце концов, все казино мира построены на деньги проигравших. Но это – рассуждения на трезвую голову. Растолковывать свои соображения Коллуэю было сейчас все равно что биться о Кремлевскую стену. Пришлось расплатиться по счету (дружеские обеды с Джозефом всегда влетали Виталию в копеечку, но платить хотя бы за себя Виталий американцу не позволял, чтобы не нарушать «русскую традицию») и отправляться на поиски такси. К счастью, это действительно оказалось не проблемой. У входа в ресторан дежурило несколько приличного вида автомобилей. Накачанный парень, явно знавший о своем сходстве с голливудской звездой Антонио Бандерасом и всячески это сходство подчеркивавший, с первых же слов понял, чего хотят от него загулявшие ресторанные гости.