Читать интересную книгу Убийства в стиле action - Питер Джеймс

Почти двадцатилетний опыт расследования убийств подсказывает, что история о скелете, поджидающем его в водосточной канаве, скорее всего, канет в очередную синюю коробку.

В тот момент он был так занят бумажной работой, что письменный стол до последнего дюйма загромоздили горы документов. Надо выстроить для государственного обвинителя точную временную последовательность событий, представить доказательства, заявления и прочее, что потребуется для двух судебных процессов в будущем году. Один связан с делом гнусного подонка Карла Веннера, торговавшего по Интернету детьми, другой – с психопатом Норманом Джексом.

Просматривая документы, подготовленные молоденькой Эмили Гейлор из разыскного отдела, Грейс схватил телефонную трубку, набрал номер, испытывая слабое удовольствие оттого, что сейчас еще кого-то лишит выходных.

Почти сразу услышал ответ:

– Сержант Брэнсон слушает.

– Что делаешь?

– Спасибо, что полюбопытствовал, старина. Собираюсь домой, – сообщил Гленн Брэнсон.

– Неправильный ответ.

– Нет, правильный, – заявил сержант. – Эри отправилась на дрессаж, а я должен присматривать за детьми.

– Что такое дрессаж?

– Какие-то там занятия с лошадьми за тридцать фунтов в час.

– Ей надо было детей с собой взять. Через пять минут встречай меня на стоянке. Посмотрим на труп.

– Я бы лучше домой пошел.

– И я тоже. Думаю, труп тоже хотел бы домой пойти. Сесть у телевизора с рюмочкой или чашечкой, вместо того чтобы гнить в водосточной канаве.

4

Октябрь 2007 года

Через пару секунд кабина резко остановилась, закачалась из стороны в сторону, ударяясь в стенки шахты с гулким звуком, с каким сталкиваются две бочки с нефтепродуктами. Накренилась вперед, швырнув Эбби на дверцы, и почти сразу же ринулась вниз в свободном падении. Она жалобно взвыла. Ковровый пол на долю секунды ушел из-под ног, оставив ее в невесомости, потом со страшной силой подскочил и ударил, отчего из нее совсем вышибло дух, а ноги как бы врезались в шею.

Кабина перекосилась, бросив ее, как тряпичную куклу, в зеркало на задней стене, снова дернулась, почти остановилась, слегка покачиваясь. Пол вздыбился под неуверенным пьяным углом.

– Господи Иисусе, – прошептала Эбби.

Лампы на крыше кабины мигали, гасли и вспыхивали. Чувствовался едкий запах перегоревшей проводки, за спиной неспешно вилась струйка дыма.

Она затаила дыхание, сдерживая очередной крик. Кажется, будто проклятый лифт завис на единственной очень тонкой и непрочной нитке.

Сверху раздался треск рвущегося металла. Эбби в ужасе посмотрела на потолок. Дикая фантазия нарисовала обрывающийся трос.

Кабина сползла вниз на несколько дюймов.

Эбби завизжала.

Еще пара дюймов, пол вздыбился сильней.

Ударившись в левую стену шахты с сильным металлическим стуком, кабина замерла. Над головой опять затрещало.

Еще несколько дюймов вниз.

Попытавшись обрести равновесие, Эбби опрокинулась на спину, ударилась в стенку плечом, потом в дверцы головой. Секунду неподвижно лежала, вдыхая пыль с коврового покрытия, не смея шевельнуться, глядя на крышу с матовой светящейся панелью. Надо поскорей отсюда выбираться. В кино панель на крыше лифтов откидывается на петлях. Почему здесь такой нет?

До кнопок не дотянуться. Эбби попробовала встать на колени, но кабина вновь бешено заколыхалась, стукаясь о стены шахты, словно действительно висела на нитке, которая с очередным движением могла оборваться.

Эбби замерла в неподвижности, в слепом ужасе, глубоко дыша и прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь на помощь. Никого. Если Хасана дома нет, если нет остальных жильцов или они сидят в квартирах перед орущими телевизорами, о случившемся никто не узнает.

Надо поднять тревогу. Нажать сигнальную кнопку тревоги.

Она сделала несколько глубоких вдохов. Голову сдавило, будто кожа на ней вдруг усохла. Стены вокруг неожиданно сдвинулись, потом раздвинулись, снова сдвинулись, болезненно сжимаясь, пульсируя, как легкие. Эбби почувствовала приближение паники.

– Эй, – хрипло прошептала она, выполняя рекомендации терапевта на случай подобного приступа. – Я Эбби Доусон. Со мной все в порядке. Это просто болезненная химическая реакция. Со мной все хорошо, я нахожусь в своем теле, я не умираю, сейчас все пройдет.

Эбби продвинулась на несколько дюймов к панели с кнопками, пол качнулся, накренился, будто она лежала на доске, балансирующей на тонком остром стержне и в любой момент готовой перевернуться. Дождавшись, когда кабина уравновесится, потянулась еще на дюйм. И еще. Рядом снова взвилась струйка дыма. Эбби вытянула руку как можно выше, сильно ткнула трясущимся пальцем в серую железную кнопку с красной надписью «Аварийный вызов».

Ничего не последовало.

5

Октябрь 2007 года

В скудных остатках дневного света Рой Грейс, глубоко погруженный в раздумья, свернул в серой «хонде» без опознавательных знаков на Трафальгар-стрит. Хотя улица носит гордое название в честь великой победы на море, ее убогий конец застроен с обеих сторон некрасивыми серыми домами и магазинами, между которыми почти круглые сутки шныряют наркоторговцы. К счастью, при нынешней непогоде почти все они, кроме самых отчаянных, сидят по домам. Рядом с Грейсом на пассажирском сиденье угрюмо молчит Гленн Брэнсон в строгом коричневом костюме в меловую полоску с одноцветным галстуком.

Как ни странно для патрульной машины, в почти новой «хонде» пахнет не старыми картонными упаковками из «Макдоналдса» и гелем для волос, а сохраняется свежий запах автомобиля, недавно сошедшего с конвейера. Грейс повернул направо вдоль воздвигнутой строительной компанией высокой и прочной стены, за которой две старые, почти заброшенные железнодорожные сортировочные станции перестраиваются в очередной фешенебельный городской район.

Идея архитектора получила блестящее художественное выражение почти по всей длине стены. КВАРТАЛ «НОВАЯ АНГЛИЯ». НОВЫЙ ВДОХНОВЛЯЮЩИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ В НОВЫХ ДОМАХ, КВАРТИРАХ И ОФИСАХ. По мнению Грейса, похоже на любую другую новостройку в любом другом городе, через который ему когда-нибудь приходилось проехать. Сплошное стекло и стальные конструкции, дворики с аккуратно подстриженными кустиками и деревцами, нигде ни одного гвоздя. В один прекрасный день Англия станет совсем одинаковой, не поймешь, где находишься.

«А так ли это важно? – вдруг задумался он. – Неужели в тридцать девять лет я стал старым занудным хрычом? Действительно хочу, чтобы любимый город со всеми его изъянами и недостатками застыл во времени?»

Впрочем, в данный момент на уме у него кое-что поважнее политики градостроительного управления Брайтона и Хоува. Даже важнее останков, которые они едут осматривать. Нечто сильно его угнетавшее.

Кэссиан Пью.

В понедельник Кэссиан Пью, долго оправлявшийся после автомобильной аварии и несколько раз неудачно пытавшийся приступить к работе, займет наконец в уголовной полиции точно такую же должность, как Грейс. Причем с одним большим преимуществом: суперинтендент Кэссиан Пью – голубоглазый любимчик заместительницы главного констебля Элисон Воспер, тогда как Грейс для нее – сплошная неприятность.

Несмотря на значительные, на его взгляд, успехи в последние месяцы, Рой Грейс знает, что едва избежал перевода из Суссекса в глубинку. Очень не хочется покидать Брайтон и Хоув. Тем более свою любимую Клио.

По его мнению, Кэссиан Пью относится к категории высокомерных мужчин, которые к тому же хороши собой до невозможности и отлично это знают. Золотистые волосы, ангельские голубые глаза, постоянный загар, голос соблазнительный, как бормашина в кабинете дантиста. Гордый, важный, от природы властный, неизменно ответственно держится, даже ни за что не отвечая.

Рой с ним сталкивался пару лет назад, когда во время съезда Лейбористской партии Столичная полиция[1] прислала в Брайтон подкрепление. Полный слепого высокомерия Пью, тогда бывший инспектором, арестовал двух осведомителей, которых Рой не один год старательно вербовал, а потом упрямо отказался снять предъявленные обвинения. И, что Грейса особенно разозлило, когда он обратился наверх, Элисон Воспер встала на сторону Пью.

Черт побери, абсолютно неясно, что она в нем нашла. Порой даже мелькает смутное подозрение о любовной интрижке, сколь бы невероятным оно ни казалось. Поспешные старания заместительницы начальника забрать Пью из Столичной полиции и продвинуть по службе, существенно сократив должностные обязанности Грейса, с которыми он сам мог легко справиться, попахивают тайными замыслами.

Гленн Брэнсон, обычно болтавший без умолку, не проронил ни слова с той самой минуты, как они вышли из Суссекс-Хаус. Возможно, он действительно раздражен, что его в пятницу вечером оторвали от семьи. Или что Рой не предложил ему вести машину. Вдруг сержант неожиданно прервал молчание: