а их бригаду, я в последний раз видел на минусовом уровне, дегустирующих тормозную жидкость с разных катеров.
Стоило двери в энергетический узел распахнуться, как коммутатор на запястье Мирха издал сигнал вызова.
– Слушаю, Тара, – ответил мужчина, попуская Эли, которая как раз отвечала Рэму, уверяя главного инженера, что хоть кота она и не нашла, но два десятка крыс вполне способны по весу компенсировать эту потерю.
– У меня две новости. Плохая и хорошая. С какой начинать? – поинтересовалась диспетчер
– С плохой, – не раздумывая, ответил Мирх, наблюдая, как Тень снимает с коротких светлых волос кусок паутины.
– У нас отключили астранет, задолженность тысяча сто сорок четыре вирта, я убью Лоэна, когда вернется.
– Рад за него.
– Блокировка третьего уровня, Мирх, – стала серьезной диспетчер, – Не первого, когда я могу взять виртуальный кредит, ни второго когда любой запрос перенаправляет тебя на сайт для оплаты, а третьего, нас заблокировали полностью.
– Чтоб тебя!
– В любое время, – пообещала ему Тара, – Но это не поможет нам оплатить долг. Ни с твоего счета, ни со своего, по крайней мере, пока я нахожусь на Коробочке. Антенна работает только на прием, а потому мы не можем ни с кем связаться. Только послать SOS, в том числе и йелонцам.
– Надеюсь, хорошая новость не в том, что ты сберегла мои деньги?
– Послание изменилось, теперь олень тащит за собой санки или что-то на них очень похожее. Если там скоро появиться толстяк в красном костюме, я, пожалуй, поверю, что это все же открытка.
– Если там появится толстяк в красном – это будет не открытка, а некролог, потому что в красное йелонцы заворачивают трупы. Надеюсь, они нам не жмуриков в подарок привезли, – он на минуту задумался, а потом позвал, – Тара?
– Она в обмороке, – на экране комма вместо диспетчера появился Рэм, – Умеешь ты создать праздничное настроение.
– А что такого? Оленины мы, что ли не пробовали?
– Мирх…
– Рэм, – передразнил капитан и, став серьезным, спросил, – Что с крейсером?
– А что с ним? Висит родимый напротив дока, никого не трогает, веселые картинки передает.
– Докладывать о любых изменениях, – отдал приказ капитан, опустил руку и увидел кота.
Вернее не его самого, а лишь кончик хвоста с белым пятнышком мелькнул за поворотом. Но поскольку коты отдельно от своих хвостов ходят редко… Кэп сбросил вызов и в два шага оказался у поворота.
– Мирх, – позвала Тень, но мужчина сделал ей знак молчать и осторожно выглянул в коридор. Пушистый паскудник, как ни в чем ни бывало миновал коридор и свернул к бару Лина, словно там сегодня разливали не радиационный спирт, а молоко.
Кэп бросился следом, слыша за спиной легкие шаги молчаливой Эли, и поймал себя на мысли, что мог бы идти так куда угодно, хоть в сопло звездолета, лишь бы знать, что она рядом.Хотя сопло – это, конечно перебор. Да ивсе остальное тоже. Может, сходить к Доку и попросить таблеток от головы? Или лазерный топор?
Бар был открыт, но в отсутствии на станции гостей не пользовался особой популярностью. Местные слишком хорошо знали технологию «тревожного брожения», что использовал для перегонки бормотухи Лин. Тот не обижался, предпочитая травить приезжих и получая за это приличные деньги.
Но сегодня один посетитель все же заглянул в бар и даже успел набраться. Мужчина спал у барной стойки, трогательно улыбаясь и ласково обнимая ножки табурета. Потерянный Рэмом Колян из инженерной службы уже успел встретить новый цикл.
Мирх испытал острое желание засунуть его в вентиляционный короб, пусть бы там улыбался, уверен, крысы бы оценили.
Кот легко и бесшумно запрыгнул на стойку бара.
– Что-нибудь налить, кэп? – поинтересовался бармен.
– Молока. Трехпроцентного.
– Ого, да ты пошел в разнос, – высокий худой мужчина с выступающим носом оскалился. Зубы у Лина были отменные, ровненькие, белоснежные и… ненастоящие, свои он потерял задолго до того, как осел на Коробочке, – Могу предложить сорокаградусный виски.
Услышав о такой неравноценной замене кот сел копилкой, фыркнул и отвернулся. Не согласный с ним Колян наоборот причмокнул во сне губами.
Коммутатор снова ожил сигналом входящего вызова.
– Кэп Мирх, – ворвался в бар голос Семена, судя по звенящему в нем нетерпению, парень успел что-то нарыть. – Мы тут поговорили с пацанами…
Капитан посмотрел на Лина, и тот правильно истолковав взгляд, пробормотал:
– Пойду-ка молоко поищу. Трехпроцентное.
Кот заинтересованно проследил за ним немигающим взглядом.
– Говори, – отрывисто бросил в комм Мирх.
– Йелонцы прочесывают наш и еще два соседних сектора в поисках той партии стабилизаторов, что больше месяца назад налетчики сняли с Архипелага.
– Зачем они им? – Мирх сделал еще шаг, кот не двинулся с места, игнорируя нависшего над ним капитана.
– Так это их груз. Для одной из отсталых планет.
Капитан припомнил сводки, что рассылал галактический патруль раз в неделю. Действительно, на станцию приходило сообщение (Мирх сделал себе мысленную пометку узнать, как малолетние диверсанты добрались до служебной переписки, не иначе, как взломали его личную почту), что была похищена партия стабилизаторов и других запчастей с космической верфи. Уходя от патруля, космоворы нырнули в токсичный пояс астероидов, прозванный в галактике поясом Самоубийц. Дочитав до этого места Мирх просто смахнул сообщение в папку просмотренных и забыл.
Те, кто решил пройти пояс Самоубийц обычно не возвращались.
Научные споры об этом гиблом месте велись до сих пор. Раз в цикл к Коробочке обязательно пристыковывалось исследовательское судно, до самого шлюза напичканное аппаратурой и энтузиастами – учеными, которые со светом будущих открытий в глазах летели к поясу Самоубийц, разгадывать последнюю загадку обитаемого космоса.
Видимо космос был против, ибо возвращались они, как правило, через неделю, самые упертые – через месяц. Усталые, с запавшими щеками и нервным тиком.