Улица Святителей была одной из самых больших и респектабельных в Триме, если это слово вообще можно к нему применить. Упираясь одним концом в мэрию, а другим – в городскую церковь, она стала местом, где располагались банк и почта, самые солидные конторы, магазины и дома важных горожан.
Сейчас люди толпились у особняка директора банка. Этот дом многие втайне считали свидетельством то ли полного отсутствия вкуса у господина директора, то ли его желания выпендриться перед соседями. И я, проходя мимо, всегда с ними соглашалась. Двухэтажное строение было обильно украшено вычурной лепниной. На широком крыльце, на балкончиках и в небольшом палисаднике стояли многочисленные скульптуры под старину. А сбоку к дому пристроили высокую башня, в которой, как говорили, банкир устроил себе поистине королевские апартаменты.
Но сейчас дом радикально изменил свой облик. Лепнина почернела и потрескалась, черепица облетела, будто ее потрепал ураган, а башня... А башни и вовсе не было.
Замерев на месте, я смотрела на особняк и не могла понять, что там произошло. Это не было похоже на последствия пожара или взрыва, урагана или другого стихийного бедствия. Возникало ощущение, что неведомый великан просто откусил угол дома, сожрав башню. Ведь не земле не было ни одного обломка, ни одного камешка. И от этого становилось вдвойне жутко.
– Половины дома нету...
– А только на секунду отвернулся, а тут кричат...
– Не иначе сам Хаос похозяйничал.
– Цыц, дура. Думай, что мелешь.
– А господин Дисон-то где?
Среди испуганных шепотков этот вопрос прозвучал особенно четко. Зеваки замолчали, как по команде, и толпа обратила свой взгляд на невысокую женщину в форме горничной, стоявшую у ворот. Бледная, как мел, она дрожала мелкой дрожью и ошарашенно смотрела на остатки дома.
– Господин-то... Там был, в башне... – выдавила она в ответ на вопросительные взгляды.
– Так а что случилось? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Не знаю, – еще сильнее задрожала горничная. – Я убиралась в гостиной, а дом вдруг... как будто охнул. И все.
– Что "и все"?
– Ничего. В хозяйском крыле ничего не осталось. Самого хозяина тоже...
Какой-то мужчина подскочил к горничной, обнял за плечи и повел прочь. А я, как будто ведомая каким-то странным чувством, шагнула вперед. Проталкиваясь между взбудораженными горожанами, вышла к дому и перелезла через невысокий заборчик прямо в палисадник.
Отсюда зрелище искалеченного особняка казалось еще более зловещим. Огромная дыра обнажала богатую обстановку жилища банкира. Она пострадала точно так же, как и сами стены. Вместе со стенами пропали обои и картины, которые наверняка присутствовали в этом углу, как и во всех остальных. Пухлый бордовый диван, стоявший прямо на середине "разлома", лишился своей половины вместе с двумя ножками и теперь неуклюже повалился на пол. Из перекрытия между этажами торчали неровно обрезанные балки.
И больше ничего. Ни беспорядка, ни следов пожара или присутствия чужаков. Не лежали вокруг обломки или осколки изуродованного дома. Они просто пропали непонятно куда.
Я опустила глаза и, присмотревшись, заметила на земле вдоль стен тонкую полоску сероватой пыли. Присела и осторожно коснулась ее пальцами.
Странное ощущение ударило под дых так резко, что у меня в глазах потемнело. Чувство жуткой, всеобъемлющей пустоты. Будто нечто, где не было абсолютно ничего: ни воздуха, ни жизни, ни смерти, на секунду глянуло прямо на меня. И потянулось ко мне через пальцы, норовя поглотить и развеять, как сделало это с помпезным домом на улице Святителей.
– Лара! – Меня резко дернули за плечо, вырывая из цепких лап пустоты, отчего я села на землю и растерянно заморгала.
Госпожа Хольт подхватила меня под руку, поднимая, и потащила сквозь толпу.
– Ты чего там расселась? – тихо выговаривала мне она. – К таким делам лучше вообще лишний раз не лезть. Вон люди и за полицией уже послали, и за церковником. Если бы на тебя обратили внимание, так просто из их лап не выбралась бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вы видели такое раньше?
– Нет, – покачала головой соседка. – Не видела и не слышала. Только скажу тебе одно. Весь мой немаленький житейский опыт говорит, что это все не случайно. И мертвый яблоневый сад, и мор рыбы на юге, и этот дом – это предвестники чего-то по-настоящему страшного.
Весь день я сидела как на иголках. После обеда забежал полицейский, пожелавший получить выписку из старой земельной книги на участок с пострадавшим домом. И пока я выискивала нужную папку и делала копию бумаг, удалось немного поговорить с мужчиной. Но рассказанное им помогло мало. Никто даже не представлял, что могло случиться. Полиция опрашивала соседей и прохожих, искала зацепки в прошлом дома и самого банкира, но версий пока не было вообще. Городской священник пытался заикнуться о магии и взять дело под свой контроль, но его не стали даже слушать. Настоящей магии люди не видели уже очень давно.
В общем, весь город гудел как встревоженный улей. Люди боялись идти домой, шатаясь по улицам, а власти стали всерьез опасаться беспорядков и погромов.
Такой, в состоянии полного раздрая, и нашел меня Нейт, зашедший к концу рабочего дня.
– Как там дела? – криво улыбнулась я и кивнула в сторону дверей.
– Становится спокойнее. – Друг понял меня без лишних уточнений. – Мэр час назад сделал публичное заявление, что нет никакого поводя для паники и ситуация полностью под контролем.
– Ну конечно, под контролем.
– Да, ему вряд ли кто-то поверил. На улицу вывели полицию, чтобы никто не хулиганил, вот только слухи им не остановить.
– Что говорят люди? – спросила тихо.
– Всякое, – друг пожал плечами. – Что это наказание Дисона за жадность и жестокость. Или что это дело рук тех, кто решил его ограбить, правда, неудачно. Но чаще всего я слышал, что это просто закономерный итог всего и скоро все вокруг начнет рассыпаться пылью, пока Нортан не превратиться в безжизненную пустошь.
– Жуть, – меня передернуло.
– Жуть, – согласился Нейт. – А когда все узнали, что в Бельвире сад за ночь высох…
– Мы должны достать книгу, – решившись, сказала я.
Правильно госпожа Хольт, сказала: все связано. Впрочем, мы уже давно это подозревали, вот только моя соседка не знает, что у меня есть тайна. И эта тайна тоже связана с происходящим вокруг. Я это чувствую. Кажется, пришло время что-то делать, а не сидеть и ждать, когда все, что нас окружает, превратиться в прах.
– Уверена? – переспросил друг.
– Да. Я хочу понять, что со мной, Нейт. Вдруг в этой книге есть ответ?
Нейтон бросил взгляд на коридор, где прятался кабинет моего начальника, молча подхватил меня под руку и повел на улицу.
– Значит, сегодня ночью, – сказал он, когда мы отошли от архива. – Дашь мне ключ от входной двери.
И все. Больше никаких вопросов, никаких попыток поспорить или убедить меня, что я выдумываю глупости. Нейт верил мне. Это дорогого стоило.
– Пойдем вместе, – решила я.
– Нет, – помотал головой друг. – Нельзя. Если мы попадемся...
– Вот именно, – перебила его. – Если мы попадемся вдвоем, я что-нибудь придумаю. Мол, мне показалась, что я оставила в архиве масляную лампу и так разволновалась из-за этого, что решила сходить и проверить. А чтобы не было страшно, позвала тебя с собой.
По-моему, вполне нормальная отговорка. В последнее время мэрия, в подчинении которой находился наш архив, стала выделять все меньше денег на его содержание. Так что нам приходилось экономить. Мы стали покупать меньше топлива для электрогенератора и теперь включаем его только тогда, когда становится совсем темно. А в остальное время обходимся дневным светом или старой масляной лампой, которую приходится использовать очень осторожно в набитом бумагами помещении.
– Позвала с собой, сделав крюк аж до моей мастерской? – усмехнулся Нейт.
– Да. Я же женщина, могу делать нелогичные поступки.
– И все равно, мне это не нравится.